Возрождение

— Ты словно признался в собственной трусости! — ехидно заявила появившаяся на крыльце с содержащим чайный набор подносом, бабушка Аяка.

— Я говорил чистую правду! — покраснев, сложил руки на груди и высоко поднял подбородок профессор. — За проведенные с пером в руке годы мой большой палец практически врос в ладонь!

— Отвратительно! — поморщилась бабушка.

— Вчера ночью ты гораздо лучше относилась к моим рукам! — подмигнув мне, подколол ее дед Наоки.

Бабушка залилась краской, поставила поднос и возмущенно спросила:

— Как ты смеешь говорить такую пошлятину при детях⁈

— Этот ребенок, — указал на меня дед. — Если ты, вдруг, забыла, живет с невестой.

— Вы в моем возрасте уже почти родили папу, — вредным тоном напомнил я.

— Тогда были другие времена! — заявила бабушка и совсем другим, любящим тоном нелогично добавила. — Но я очень рада за вас с Хару-тян, Иоши-кун.

— Спасибо! — вполне чистосердечно поблагодарил я.

Бабушка уселась рядом с мужем и принялась наливать чай, а из дома вышел дед Казума, направившись к нам. Какая удача!

— Я проиграл ей в какую-то игру про драки восемь раз подряд, — грустно вздохнул он, опустившись на скамейку рядом со мной.

— Я вчера проиграл не меньше, — вздохнул и я.

— Чико-тян очень талантлива, — умиленно кивнула Аяка. — Правда ее таланты лежат несколько в другой области, чем приличествовало юной девушке из хорошей семьи в мои времена.

— У нас и компьютеров-то не было! — пробурчал дед Наоки, отпил чаю и добавил. — Мы прожили удивительную жизнь, Аяка — на наших глазах Япония из большой рисовой фермы превратилась в самую продвинутую страну планеты, — вздохнул. — Признаюсь — лично я порой совсем уже не понимаю, что происходит, и когда Чико-тян увлеченно рассказывает о каких-то «скриптах», я могу только улыбаться и кивать. Впрочем, — подбодрил сам себя. — В знании Китая мне нет равных!

— Сколько можно болтать о старых временах? — поморщилась Аяка. — Все, кто за этим столом, уже сотни раз слышали эти твои стенания!

— Мне нравится слушать про старые времена, — заступился я за дедушку Наоки.

— Пусть моя жена с годами и уподобилась ядовитой змее, мой сын и внуки относятся ко мне с должным почтением, а значит как единственный продолжатель рода Одзава я полностью состоялся! — надменно заявил он.

— Деда, — повернулся я к невозмутимо пьющему чай Казуме. — Ты знаешь что-нибудь о школе боевых искусств, называющей себя «школой Тигра»?

Потому что Танимуру спросить я как-то постеснялся.

— В нашем городе есть некоторые не стоящие внимания додзё, хозяевам которых хватило духу взять такое громкое название, — кивнул он.

Батя призадумался, осознал и смущенно поёрзал — он тоже когда-то уважительно цокал на регалии Танимуры.

— Что-нибудь выше уровнем, — покачал я головой. — Возможно — связанное с якудзой.

— А! — разочарованно отмахнулся Казума. — Работать с якудзой не согласится ни один вменяемый мастер боевых искусств — в передаче умений подобным людям совершенно нет чести! Но это не мешает разным мошенникам, предавшим идеалы спорта выдумывать себе громкие титулы, странные родословные и продавать свои никчемные навыки глупым якудза.

Какое разочарование.

Глава 8

Готовился ли я к конкурсу двойников? Ох, ну конечно же да! Первым делом в штат охраны мероприятия в целях безопасности были добавлены наши люди. Второе — в «магазине готового платья» для меня был приобретен массово производимый, дешевый, но вполне приличный костюм, что сильно удивило бабушек: чей-то Иоши как нищеброд оделся? А чтобы не выделяться! Третье — последнее время из-за лени я несколько оброс, поэтому пришлось сходить в парикмахерскую, привести прическу к виду «Стандартный Иоши». Шаг третий…

— Любуешься собой? — хихикнув, спросила одетая в «наряд для садовых работ» Хэруки, заглянув ко мне в гостиную.

Сидящий на диване с Юко-тян на коленках я поставил нарезку своих заснятых на пленку публичных появлений на паузу и не без смущения ответил:

— Прозвучит странно, но мне почему-то очень не хочется проиграть.

— Зачем вообще принимать участие в конкурсах, если не хочешь выиграть? — фыркнула она. — Впрочем, здесь очень странный случай, поэтому я не стану тебя поддерживать — в конкурсе двойников должен побеждать двойник! — высунула язычок и свалила в свой любимый сад.

Не хочет на конкурс двойников время тратить, даже немного обидно.

Что ж, в такие моменты отсутствие поддержки только лучше — провал не грозит вообще ничем, а значит не будет совестно, если «подведу» верящих в меня людей. Единственное исключение — Нанако с ее классическим: «Я буду болеть за вас, Иоши-сама», но эта всю ответственность привычно переложит на всех, кроме меня.

Возобновив видео, попытался посмотреть на себя со стороны. Раздражает! Что это за выскочка⁈ Почему на его роже такая корпоративная улыбочка⁈ Почему он все время кланяется и извиняется⁈ Да я же худший человек в мире!

Метафорически сплюнув (я же не кретин на собственный ковёр харкать), выключил телек. Так дело не пойдет — кому вообще кроме нарциссов нравится на себя вот так смотреть? Может записаться на актерские курсы? Не-не-не, это уже совершенно точно лишнее, а еще — поздно, потому что до мероприятия осталось два часа, и Нанако уже звонит в дверь.

Я болен! Я сломал обе ноги! В Африке британская ЧВК перестреляла пытавшуюся грабануть конвой с ништяками для наших школ банду диких негров, а я теперь очень расстроен и буду плакать всю неделю! Последнее — наполовину правда: перестреляли, но на бандитских негров мне плевать. Понятно, что они не из природной злобы на большую африканскую дорогу вышли, и проблема здесь в неустроенности Черного материка, но хотя бы инстинктом сохранения-то обладать надо? Там — «тактикульные», качественно обученные, опытные отморозки в топовой снаряге этих времен на бронетехнике, а вы, извините, голожопые (частью даже буквально — флекс такой), неделю как научившиеся стрелять «куда-то туда» аборигены с калашами. На что надеялись? Черт, Нанако же ждет!

— Что с вами, Иоши-сама? — как только я открыл дверь, участливо спросила девушка.

Одета необычно — в светлое платье с подолом чуть выше колена, босоножки, здоровенные солнцезащитные очки и с нетипичной для себя прической в виде кучи маленьких косичек.

Маскируется.

— Просто немного волнуюсь, — не видел я смысла скрывать от Нанако правду.

— После двух лет публичных мероприятий, интервью в прямом эфире на главных каналах планеты, пресс-конференций, докладов важным корпоративным и научным дедам, после ужина с Императором и дипломатических приёмов с важными политиками, после перестрелок, похищений и попыток захватить вас в заложники, после выступлений на прямых трансляциях турниров и концертов, после «Оскаров» и Канн, вы переживаете из-за какого-то конкурса двойников? — вытаращила она на меня глаза.

В самом деле странно. Но «странность» волнения не уменьшает!

— Да, — ответил я.

Нанако потрогала мой лоб тыльной стороной ладони. А приятно!

— Может, у вас температура, Иоши-сама? — с хитринкой в глазах предложила она возможность слиться.

Как и ожидалось от моего самого преданного сотрудника! Стоп!

— Спасибо, но ничего не выйдет, — покачал я головой. — Ты права — я же никогда не «сливался»!

— Верно! — поддакнула Нанако.

— И после всего пережитого какой-то конкурс двойников — это же даже не работа, потому что он совершенно не повлияет на наши глобальные планы!

— Точно!

— В конце концов, Чарли Чаплин был суперзвездой и проиграл, а я… — тут я немного залип.

— Немножко более популярны? — предположила она.

— Боюсь, здесь точно измерить не получится, — решил я. — Заходи, мне нужно переодеться.

Мы вошли в дом, я оставил Нанако гладить Юко-тян в гостиной, а сам отправился наверх. Странная штука человек — все, что мы с моим милым секретарем только что проговорили — это факты, и в самом деле жутко смешно после всего пережитого волноваться из-за полнейшей чепухи. Однако волнение — это тоже факт. И за ним я совсем забыл о, так сказать, матримониальных планах. Надев непривычно сидящий (трет в паре мест) костюм, на ходу завязывая галстук, спустился вниз: