Власть крови

Но со временем родители снова нашли общий язык. Отец стал чаще навещать меня вместе с мамой, хотя до этого почти не делал этого. Время от времени они всё же спорили, но делали это тихо и неразборчиво. Хотя всё же казалось, что стена между ними рухнула.

Мама вдруг продолжила говорить, прерывая мои размышления:

— Лестер, очень надеюсь, что ты меня сейчас слышишь, — начала она мягко. — Запомни, что я скажу. В будущем тебя ждут великие испытания. Мы с твоим отцом сейчас стараемся сделать всё, чтобы они обошли тебя стороной, — её голос дрогнул. — Но что бы ни случилось, ни в коем случае не прекращай занятия с маной.

Боль в голове полыхнула ироничной вспышкой после её слов. Я же старался дышать так, чтобы сдерживать ману, но при этом слышать маму.

Почему она говорит так, будто я буду изучать ману в одиночку?

Её голос тем временем сорвался на высокую ноту, будто она едва сдерживала плач.

— Главное, помни, что мы с папой тебя очень любим. Особенно папа, хоть и не всегда это проявляет. Он сделал верный выбор, и сделал его ради тебя. Чтобы уберечь. Пожалуйста, не суди его строго.

«Какой выбор? Уберечь от чего?», — мысленно взмолился я.

Мама закашлялась, как бывало с ней часто в последний год. Болезнь, к сожалению, так и не отступила от неё.

— Лия… — раздался твёрдый голос отца со стороны двери. — Прости, не собирался тебя торопить. Лишь хотел проверить, как вы тут.

— Всё в порядке, милый, — всхлипывая, проворковала мама. — Мы уже заканчиваем. Я скоро буду.

— Хорошо.

Мне показалось, или голос отца тоже дрогнул?

Тёплые губы коснулись моей щеки. Не знаю почему, но у меня в глазах стало немного влажно.

— Стань сильнее, — прошептала мама мне на ухо. — Я очень надеюсь, что всё обойдётся, но будет лучше, если ты будешь готов к грядущему.

Горячая слеза капнула на место недавнего поцелуя. Я не понимал, что происходит. Но влага струилась и по моему лицу.

Мне очень хотелось повернуться. Посмотреть на маму. Спросить, почему она так говорит. Но я продолжал лежать в скрюченной позе, большей частью лица уткнувшись в подушку. Мягкая ткань заботливо скрывала мои слёзы. Мана издевательски вспыхивала болью в голове.

— Я тебя очень люблю, лисёнок, — всхлипнула мама напоследок. — Я всегда буду рядом с тобой.

Дверь за ней закрылась с мягким стуком.

Снова она открылась лишь спустя с десяток часов. Слуги к этому моменту перевернули меня на другой бок, и теперь я смотрел сквозь окно на серое утреннее небо.

Сердце поначалу радостно застучало. Я даже неожиданно смог отогнать ману подальше, ослабив боль.

Но по звуку шагов по ковру я узнал Альберто. Мама, наверное, прибьёт его за то, что опять ступил на него в обуви.

— Мастер Лестер, — позвал он тихо. — Не знаю, слышите вы меня сейчас или нет…

Он замялся на несколько секунд.

— У-у меня плохие новости, — его голос, как и голос мамы до этого, начал дрожать. — Ваша мать… леди Лия…

У меня внутри всё оборвалось. Пока дворецкий, судя по звукам, расправлял платок и стирал слёзы, я лежал, затаив дыхание. Лишь бы он этого не сказал. Это не может быть правдой. Даже несмотря на её слова, сказанные перед уходом. Нет-нет, дело наверняка в другом. Ведь так?

— Ох, Вседержец, — продолжал рыдать дворецкий. — Почему же в такое время?

Говори же Альберто. Пожалуйста.

— Мне очень жаль, — всхлипывая сказал тот. — Простите, что принёс вам такую страшную весть… Но ваша мама скончалась прошлой ночью.

Если бы я мог орать, я бы заорал. Если бы я мог что-то разбить, я бы непременно разбил. Но сейчас у меня была лишь одна мишень для моего гнева и боли.

Я направил их на ненавистный свет. На Источник маны, что истязал меня долгие месяцы. Если бы он меня тогда не сломил, если бы я не лежал всё это время овощем, мама бы не умерла. Всё точно было бы иначе!

В этот раз я не пытался успокоиться. Не пытался выжить. О нет, я рвал и метал. Со всей своей ненавистью и злостью я обрушился на врага, выдворяя его из своей головы. Закрывая проход между разумом и Источником маны.

Я изливал на него всю свою боль. Всё то, что он причинил мне и маме. Всё то, что я не смог предотвратить.

Мощный поток света в голове сократился до жалкого лучика. Последним, неимоверным усилием, я затолкал его туда, откуда он пришёл.

Боль в голове растаяла. В ней осталась лишь столь желанная пустота. Но я не мог насладиться ей, так как грудь раздирало от совсем другой боли, куда более страшной.

Впервые за долгое время я дёрнул пальцем. Боль в теле, равно как и его скованность, постепенно спадали. Но это заботило меня в последнюю очередь.

— Где она? — прохрипел я».

Наше время

Вампир рванул в нашу сторону. Его движения хоть и казались неуклюжими, но были невероятно стремительными. Длинные руки на бегу мотались из стороны в сторону. А с длинных клыков брызгали капли слюны.

Время вокруг нас словно замедлилось. Вид ужасного монстра из древних легенд, несущегося прямо на тебя, вызывал лишь одно желание — бежать немедля. На коже выступил липкий холодный пот. Сердце в груди стучало так быстро, словно копыта лошади в галопе.

К чести Эмильды, она быстро взяла себя в руки. Её кровяной меч, висящий в воздухе, распался на несколько сгустков крови, устремившихся к монстру. Прямо в полёте они собрались в острые штыри и вонзились в тварь.

Вампир ещё некоторое время по инерции нёсся вперёд, но в итоге магия Эмильды взяла верх и отбросила его назад. Пока он не успел встать, молодая наставница направила в его сторону ещё два кровяных штыря из своей раны. Один воткнулся в центр груди, другой — в голову.

Тварь больше не шевелилась. Мы все облегчённо выдохнули.

— Ржавая кровь, — сказала Эмильда уставшим голосом. — Мне надо выпить.

По моим прикидкам, она потратила на штыри не меньше литра собственной крови.

— Я думал это, его будет сложнее убить, — выдавил из себя Кортус.

Словно услышав его слова, вампир зашевелился. Сначала подрыгал конечностями. Затем поднял руку и выдрал кровяной штырь из своего лба.

— Ох, Кортус, — вздохнула Эмильда, снова поднимая руки в боевое положение. — Чтоб тебя кони драли.

Все мои мышцы напряглись, готовые к бою. Я покрепче сжал серебряную «звёздочку». Второй рукой достал из кармана револьвер. Хотя, где-то на задворках разума, страх шептал, что сопротивляться такому монстру бесполезно.

Вампир сел. Некоторое время отсутствующим взглядом смотрел на штырь у себя в руке. Рана на его лбу затягивалась прямо на наших глазах. Вскоре он сообразил, что держит в руках затвердевшую кровь, и попытался её укусить.

— Хрена тебе, а не мою кровь! — прорычала наставница, снова обращая все твёрдые штыри в жидкость.

Её кровь витиеватым потоком полетела в нашу сторону. Бордовое сияние осветило стены не хуже, чем газовые лампы. Наконец, Эмильда собрала её в сферу над рукой.

— Так, парни, — сказала она, сдувая с глаз упавший рыжий локон. — Я больше теоретик, чем боевой маг. Поэтому бегите за помощью.

Однако меньше всего хотелось её сейчас бросать. Тем более, один на один с таким монстром. Я посмотрел на серебряную «звёздочку» у себя в руке. Сделал шаг вперёд.

— Его можно убить серебром.

Раны на теле вампира окончательно затянулись. Он поднялся на ноги. Я пошёл навстречу.

— Лестер, не будь дурнем! — прикрикнула Эмильда.

Я же не слушал наставницу. Кажется, теперь я понял, зачем той охотнице было нужно такое причудливое оружие. Или даже вспомнил. Как будто было нечто похожее в той далёкой, позабытой старой жизни.

Из центра этой плоской «звёздочки» тянулись острые лучи. Но при этом она совершенно не подходила для того, чтобы ею бить кого-либо. Нет, её нужно метать в монстров.

Вампир понёсся в мою сторону. Я сжал «звёздочку» покрепче, замахнулся и кинул прямо в него. Мне доводилось видеть, как капитан Дорадель орудует метательными ножами, и сейчас пытался воспроизвести его движения.