Страница 33 из 37
Если мама возрадовалась порче моего байка, то она слишком рано начала это делать. Вероятно, Рокси просто не слышала звук моего арендованного стального друга.
— Ты же знаешь, я отлично вожу, — успокаиваю я маму.
— Всегда ненавидела мотоцикл твоего отца, теперь ненавижу твой байк.
— Ты переживала за Нэша? — Я приподнимаю бровь. Мне казалось, что мои родители общались только в моменты, когда передавали меня друг другу, и то это общение сводилось к тому, что они произносили: вернешь через месяц.
— Конечно, он же твой отец.
— И все? — Я смотрю на маму. — Ты хоть когда-нибудь любила Нэша?
— Иногда ты задаешь такие вопросы, которые я не готова обсуждать, будучи трезвой.
— Все в твоих руках. — Указываю я на виски.
— Знаешь, в твоего отца сложно не влюбиться, даже сейчас. Он красавчик. Разве не будь он твоим отцом, ты бы не запала на него?
О боги. Такой разговор я точно не выдержу без виски.
— Это был ужасный вопрос!
— В нем столько энергии и харизмы, а когда Нэш на сцене, то он прекрасен. Нельзя остаться равнодушной. К тому же, он был единственный, кто мог довести меня до оргазма.
— О господи, ма-ам! — Я закрываю лицо ладонями и спускаюсь по сидению вниз. — Погоди, — я смотрю на Рокси сквозь раздвинутые пальцы, — «мог довести»? Разве вы с ним… ну ты поняла. — У меня язык не поворачивается озвучить это вслух. Мои родители, занимающиеся сексом, это предел всех моих извращенных фантазий.
— Ты думаешь, когда твой папочка приезжал за тобой в дом моих родителей, мы с ним пили чай?
— Все, дальше не продолжай ради бога.
— Хорошо, — улыбается Рокси дьявольской улыбкой, таящей в себе самые страшные мои муки, которые не снились даже самым отъявленным грешникам, — но, если тебе интересно, любила ли я когда-нибудь Нэша. Я была влюблена в икону рок-музыки, в плохого мальчика. Переспать с таким — это как выиграть в лотерею миллион долларов. А когда я узнала о беременности, то ненавидела его. Да и Нэш не хотел ребенка, но мои родители были очень настойчивы, а когда родилась ты, что-то изменилось в нем и во мне. Я увидела в Нэше хорошего мужчину, без всего этого рокерского слоя. И во многом он мне помог. К тому же, когда он забрал тебя после трех лет, позволяя мне самой встать на ноги, я была ему благодарна за это. Наши отношения перешли скорее в уважение друг друга и некий творческий союз на время. В любом случае, я ни о чем не жалею. Не случись того, что случилось, у меня бы не было тебя, кнопка. — Рокси обнимает меня, а мои глаза начинают слезиться. — Ты хоть порой и усложняешь нашу жизнь, но ты лучшее, что мы сотворили с Нэшем.
— Мам, что делать дальше, если меня все же отчислят?
— Если тебя и отчислят, то это будет только завтра или в понедельник. А сегодня ты можешь пойти на вечеринку.
— Я никуда не пойду. — Гнев снова заполняет каждую мою клеточку тела. — Вечеринка будет в доме друга этого мудилы. Возможно, он и сам там живет, я не знаю.
— О-о-о, — усмехается Рокси. — Тогда на твоем месте я бы точно сходила, чтоб все они наделали в штанишки, стоит им тебя увидеть. Только не бери свою бейсбольную биту, а то не успеешь дойти до вечеринки, как они вызовут копов, а я все же хочу услышать продолжение эпического шоу. Люблю, когда другие в шоке.
Я едва сдерживаю смех. Вот в этом вся Рокси. Лучшая женщина на всем земном шаре. Если уж необычная мама, то только такая!
— Как бы это не звучало весело, я все равно не пойду.
— Хочешь мой совет? — спрашивает Рокси.
— Нет, но ты ведь все равно скажешь, так что давай говори.
— Разве я давала тебе когда-либо плохие советы?
— Постоянно! — смеюсь я, когда мама начинает меня щекотать.
— Я бы пошла на ту вечеринку. Надела бы самую сексуальную одежду, — мама окидывает меня взглядом, — ну или так можешь идти. И отрывалась по полной, показывая, что тебе плевать на этого красавчика. Что на поле это были старые эмоции, которыми ты давно переболела, но тут накрыло от неожиданности. И чтоб шел он на хер. И развлекайся так, что его штаны задымились от ревности.
— Ты слышала, какие слова он говорил на поле, думаю, все засняли крупным планом.
— Детка, я ни слова не говорила тебе, чтоб ты была с ним и запрыгнула ему на член, а чтоб его штаны задымились. Спать с ним снова не обязательно. Ну если только очень хочется. — Рокси строит ангельское выражение лица.
— Иногда я не понимаю, как тебя воспринимать: серьезно или нет.
— Боже, ты зануда, Харли. Я тебе говорю, как проучить парня, а она! — Махает мама руками. — Хочешь сидеть дома, сиди и наматывай сопли на кулак, подтверждая факт, что какой-то кретин тебя обидел. Если ты хочешь доказать всем, что ты выше всего этого дерьма, то пойдешь и надерешь им задницы. Только это метафора, если что, — уточняет Рокси.
— И что я ему скажу?
— Ты на вечеринку идешь или на свидание со своим квотербеком? — вздыхает мама.
— Он будет там. Это дом его друзей, и может ты не слышала, но я сказала, что вероятнее и он сам там живет. Я не смогу его игнорировать.
— То есть, меня игнорировать ты можешь, находясь в одной комнате, если обижаешься, а его нет? А потом говорят, что у нас свободная страна и равноправие. Черта с два! Они не знакомы с моей дочерью!
Я широко улыбаюсь.
— Одно дело игнорировать того, кто не вызывает у меня приступ неконтролируемого гнева, другое — когда хочется вырвать яйца.
— Ну вот, так и скажи: подойдешь ближе, вырву твои яйца. Очень даже бодрящая тема для начала разговора. Дальше, думаю, разберешься.
— Знаешь, иногда мне кажется, что ты стебешься.
— Вот когда у тебя будет такая же дочь, как у меня, то ты поймешь, насколько сложно всегда оставаться серьезной. И нет, я не стебалась. А сейчас собирайся и дуй на вечеринку, иначе я буду весь вечер и ночь рассказывать о своем новом вибраторе, который мне доставил днем очень симпатичный курьер.
— О боже! — Я вскакиваю с дивана. — Ты используешь запрещенные приемы! Ты не должна использовать такие рычаги давления!
— Я знаю, но я ж твоя мама, и как-то должна влиять на тебя.
— Если не приду после двух ночи, ищи меня в камере предварительного заключения.
— Если что, звони своему папочке, у него гораздо больше рычагов давления, чем у меня.
— Я даже не хочу знать, какой смысл ты вкладывала в эти слова.
Рокси таинственно улыбается, а я демонстративно закатываю глаза.
Рокси Девон как всегда неисправима.
***
Поднимаюсь в свою комнату на второй этаж и принимаюсь стаскивать с себя одежду: кожаные штаны, следом топик. Я нуждаюсь в том, чтобы смыть с себя этот день. Немедленно! Так что сперва душ. Холодный душ!
Черт, я видимо полная идиотка, если даже сейчас испытываю невыносимую потребность снова увидеть Ченнинга. Да, безусловно, чтоб надрать ему его божественный зад. Съездить по идеальной физиономии, а еще…
«Нет, Харлин! Никаких еще! Запомни раз и навсегда! Ченнинг Райнер — наш враг! А к врагам испытывают все что угодно, но только не любовь и не желание поцелуев».
Вот же кретин! Мало того, что сбежал как трус, так и еще эти слова, так и зудящие в моей голове:
«Если тебе интересно, почему я тогда ушел? То все просто. Я получил желаемое, так зачем оставаться еще?»
Получил желаемое, говнюк? Желаемое! Кретин! Да этот придурок заработал молниеносный стояк, стоило мне тогда войти в ту злополучную квартиру в Ванкувере.
Чтоб получить желаемое, он должен был закрыться со мной в той квартире на месяцы, если ни на год. Или до момента, пока бы его чертов член не стерся по самые яйца.
Подхватываю вещи с пола и с остервенением кидаю их в плетеную корзину с грязной одеждой.
— Ты сбежал, потому что придурок и трус, — произношу я вслух, смотря на свое отражение.
Снимаю трусики и кидаю их в корзину вслед за штанами и топиком.
Боже. Накрываю лицо руками. Как я могла сорваться? Как? Показать свою слабость этому надменному засранцу. Показать, что задел меня настолько, что я разбила его машину…