Страница 14 из 37
Я-то уж точно знал, чем хотел заняться, а точнее — кем.
— Идем, ковбой. — Кидает она через плечо свой сладкий взгляд и улыбается мне.
Эта девчонка точно желает быть хорошенько оттраханной.
— Итак, — впервые заговорила девушка с момента, как мы покинули квартиру, — ты когда-нибудь катался на байке?
— Судя по всему, сегодня будет первый раз.
— Ну что ж, ковбой, — улыбается она и приближается ко мне, — значит, я буду у тебя первая. — Она закусывает нижнюю губу и смотрит на меня из-под ресниц.
— Надеюсь, ты будешь со мной нежна, — произношу я, наклоняясь. Наши лбы почти соприкасаются.
— Я могу обещать только одно: тебе это понравится. — Улыбается Харлин, а после отстраняется и подходит к байку и перекидывает ногу. — Ну а теперь немного о правилах. — Смотрит она на меня. — Во-первых, в любой непонятной ситуации держаться за меня и не отпускать. Во-вторых, вцепляться в меня не стоит так, чтоб я не могла двигаться и дышать. Третье правило, — Харли поднимает три отогнутых пальца, — сейчас мы поедем медленно, поскольку у нас всего один шлем, но в любом случае, когда мы будем входить в поворот, ты должен в точности повторять все мои движения, не сиди истуканом. Куда я наклоняюсь — туда и ты. Не пытайся выровнять байк или стать противовесом. В таких случаях я не смогу удержать байк, так что не рискуй нашими жизнями. Все понятно? — уже более серьезно говорит Харлин.
— Да, повторять твои движения.
— Я серьезно, — с прищуром говорит она. — И постарайся не упираться мне в зад своей штуковиной, это, знаешь ли, сильно отвлекает. — Харли кидает свой взгляд в область моего паха. — Ты готов?
— Сомневаюсь, что к такому можно как-то подготовиться, — отвечаю я и подхожу к байку. — «Если я мертва, значит мой убийца — скорость», — читаю я вслух белую надпись на черном железе. — Очень романтично и слегка устрашающе.
— Это касается лишь меня одной, — отвечает она и завязывает волосы в пучок. — Это моя мантра. — Харли проводит рукой в кожаной перчатке по байку. — Моя религия. Как сказал Доминик Торетто[46] в «Форсаже»: я живу заездами. И пока я на байке, пока ощущаю скорость — я живу. Именно на байке я чувствую себя свободной. Я и он — одно целое. Мы — дополнение друг друга. С ним я ощущаю себя счастливой, уверенной в каждом своем действии, а главное — скорость забирает мою боль и одиночество.
— В твоей жизни что-то произошло? — спрашиваю я, когда девушка вставляет ключи в замок зажигания и поворачивает их.
— Многое, — оборачивается она и смотрит на меня, — бери шлем, — Харли протягивает мне свой шлем, — садись и помчали.
— Надевай ты.
— Бери! Так мне будет спокойнее. Визор можешь не опускать.
— Хорошо. — Подхожу ближе, забираю шлем и надеваю его. Перекидываю ногу через байк, устраиваясь позади Харли, и покрепче ее обнимаю.
— Все запомнил? — снова спрашивает она.
— Я — твоя тень, — отвечаю я.
— Именно, — улыбается Харли, мотор рычит, и мы плавно трогаемся с места парковки.
***
Харлин Квин Олдридж
Добираемся до места назначения в кратчайшие сроки. Отдел аренды все для байков оказывается не самым впечатляющим, но главный атрибут езды — шлем, к нашему счастью, имеется.
— На сколько дней берете в прокат? — спрашивает у меня продавец, и я поворачиваюсь к Ченнингу, и тот пожимает плечами.
— Давайте на четыре дня, — решаю я. Не знаю, на сколько Ченнинг хотел, чтоб я осталась, но четырех дней со вторым пассажиром точно хватит для моего Харлея. Я и мой стальной конь — вот моя идиллия жизни, но никак не пассажир сзади. Мама лишь пару раз была вторым наездником, да и ее любовь к мотоциклам заканчивалась так и не начавшись. Если я любила гонять по ночному городу, то вот Рокси предпочитала передвигаться на автомобиле. И я ничего не имела против.
Расплатившись карточкой, я забираю шлем и вручаю его Ченнингу.
— Надевай, и я покажу тебе мой мир.
— Я даже не знаю, бояться или же нет, — произносит он, а я улыбаюсь.
— Вот после и скажешь, наделал ты в штанишки или же нет, ковбой?
Мы садимся на мотоцикл, и я завожу мотор. Еще мгновение, и мы окунемся действительно в мой мир. В мир, где существуют особые правила, и, если нарушишь их, можно будет заплатить очень высокую цену. Наверное, именно это хождение по лезвию и двигало меня в сторону скорости и приключениям.
Глава 11
Харлин Квин Олдридж
Мотоцикл в разы упрощает жизнь, если ты хочешь попасть туда, куда на машине нет возможности проехать. Еще один огромный плюс — дорожный трафик. Если ты на байке, для тебя не существует границ и пробок. Вот только как оказалось, в Ванкувере не так много достопримечательностей, которые хотелось бы посетить. Множество музеев. Вот только я не тот человек, кто предпочтет потратить свое время на посещение таких мест, если есть возможность увидеть город. С Рокси мы уехали из Калифорнии пять лет назад и все эти годы мы жили в Канаде. И можно догадаться — по моей вине. Почему-то всегда выходило так, если со мной что-то происходило, то это чуть ли не транслировалось по Си-Эн-Эн[47]. Так Рокси приняла решение увезти меня в Канаду. И признаться за все время мы с мамой ни разу не путешествовали по стране. Возможно, так бы и жили дальше до лучших времен, если б я по итогу снова не накосячила. Идиот и предатель Дин и моя бывшая лучшая подруга-сосалка-чужих-членов — Жаклин — были напуганы угрозами, что мои кулаки доберутся до них снова, если они подадут на меня иск. И да, в суд они не пошли, а вот из университета Саскачевана меня все же выперли в тот же день, поскольку все события произошли на студенческой парковке, и случившееся не осталось незамеченным. Так что мне молча подготовили документы, и мы с мамой решили взять небольшой отпуск. Слетали в Европу, поколесив по ней полгодика, и вот, близился новый учебный год, и мы ехали обратно в Город Ангелов[48], где меня ждала новая жизнь.
Так что Ванкувер — первый город в Канаде, который мне удалось увидеть, буквально каждый его уголок.
Прокатились мимо Собора Святого Розария, Ванкуверской публичной библиотеки и конечно же по мосту Лайонс-Гейт. Как побывать в Ванкувере, и не прокатиться по легендарному мосту? Как и проехали по одному из самых старых районов — Гэстаун. Прокатились даже вдоль пляжа Китсилано. Сгоняли к статуе Инукшук, а после прогулялись по Стэнли парк. И куда без китайского сада Сунь-Ятсена?
Купили бюргеры на вынос в закусочной «Тима Хортонса»[49] и направились к Граус Маунтин[50]. Именно это место мы решили оставить на вечер, поскольку виды на Ванкувер будут куда более шикарный ночью, чем днем.
— Скажи, как можно было потерять телефон и все деньги с карточками? — произношу я, прожевав откушенный кусок бургера.
— Иногда с человеком такое случается, — отвечает Ченнинг.
— Ладно, забей. — Облизываю свои губы, измазанные соусом. — У нас уговор — не лезть в душу другого, — говорю я и откусываю еще кусок от бургера.
— На самом деле, я не считаю это чем-то вроде лезть в душу, — отвечает Ченнинг и подходит к мотоциклу, где я сижу в противоположную сторону от руля. — Это я бы назвал обычным разговором и попыткой немного узнать своего собеседника.
Я не могу сдержать улыбку, а после рвущейся смех.
— Что тебя рассмешило?
Доев свой бургер, я произношу:
— Мне этот момент почему-то напомнил дешевый голливудский фильм про подростков в лагере или в походе. Когда все собравшиеся начинают играть в «правду или действие»[51], выведывая чужие секреты, либо придумывая дурацкие задания, типа поцеловать вон того здорового атлета или ковбоя, — усмехаюсь я, встречаясь со взглядом голубых глаз Ченнинга. В свете ускользающего за горизонт солнца глаза мужчины выглядят более темными, а в зрачках отражаются красные искорки заката.
— Если интересно, то я бы выбрал действие, — отвечает он, приближаясь к байку. — Не вижу смысла в правде.
— Потому что можно легко солгать? — спрашиваю я и слегка выпрямляюсь на мотоцикле.
— И это тоже. Действие интересней, чем какой-то ответ.