Недотрога для Сурового

Она кривит лицо. Я знаю, что ей неприятно слышать от меня все эти очевидные вещи, но она должна включить мозг и понять ту простую истину, которую я очень хочу до неё донести. И я надеюсь, что однажды это случится. Но сейчас Судилова поступает, как всегда, в свойственной ей манере: отпихивает меня в сторону и фурией уносится по коридору.

Весь остаток дня Ленка усиленно делает вид, что я пустое место. Что ж, думаю, это к лучшему. Это гораздо лучше, чем ожидать её ударов, хоть и, по большей части, словесных. В этом нет логики, но я уже давно не пытаюсь отыскать её в действиях Лены. Она просто эгоистка, которая любит, чтобы все носились вокруг неё! Я никогда и ни при каких обстоятельствах не заставила бы Суровина выбирать между нами, а вот она, похоже, на самом деле считает, что вправе поступить так с отцом.

После занятий на привычном месте на парковке в двух шагах от универа меня уже ждёт Сергей Дмитрич, и я с радостью бросаюсь в его распахнутые объятия.

– Как же я соскучилась!.. – протягиваю я, и он усмехается:

– Я тоже скучал, ягода!

Пока мы едем до художественной академии, мужчина расспрашивает меня о прошедшем дне и занятиях. Но я знаю, что его интересует больше всего прочего.

– Сегодня Лена вернулась к учёбе, – тихо признаюсь ему.

– Она тебя не цепляла?

Сначала меня подмывает рассказать ему о нашем разговоре, но я не хочу, чтобы он решил, что я жалуюсь или наговариваю, поэтому оставляю признательные выступления при себе, отделавшись коротко:

– Не переживай, она просто предпочла меня не замечать. Всё в порядке.

– Да? – Сергей удивлённо скашивает взгляд на меня. – А ты, Юлька, случаем, не решила немного приукрасить обстановку? Молчание как-то совершенно не в духе моей дочери!

И всё-то он знает! Профессор!

– Наверное, затаилась в ожидании очередной пакости, – брякаю я, и он вздыхает.

– Юль, может, тебе стоит взять академ или задуматься о переводе на другую специальность? Я не хочу, чтобы напряжение между вами с Леной отразилось на качестве твоей учёбы.

– Я не собираюсь ничего менять из-за Ленки, хорошо? Я много работала, чтобы поступить самостоятельно на бюджет и не собираюсь терять это место. Ты сам говоришь, что рано или поздно она смирится… Вот и подожду.

– Но если станет совсем невмоготу, то…

Я перебиваю:

– Если станет, решим, как поступить. На носу конец семестра, сессия, потом каникулы. Думаю, к тому времени, она окончательно успокоиться и я смогу без стрессов закончить этот курс. А уж если всё совсем станет худо, найду за лето себе работу и переведусь на заочное отделение…

– У меня есть знакомые во многих вузах, – напоминает Суровин. – Я могу договориться о переводе. Тебе не нужно переживать, я оплачу оставшееся время твоего обучения…

Я поджимаю губы. Знаю, что он хочет как лучше, но имею ли я право на это? Могу ли воспользоваться таким щедрым предложением? Что, если Лена права и, в конечном итоге, Сергей Дмитрич уйдёт от меня?..

Но мужчина по-своему воспринимает моё молчание.

– Просто подумай, Юль, ладно? Спешка ни к чему. Но знай, что я поддержу любое твоё решение и окажу всяческую поддержку.

Сжимаю его руку и говорю с улыбкой:

– Я знаю, и спасибо тебе за это!

Сергей провожает меня до самых дверей школы искусств, сладко целуя на прощание, и напоминает, что заберёт меня через полтора часа. Но когда приходит время окончания занятия и педагог проверяет мою работу, мне приходит сообщение от Суровина.

«Прости, ягода, не смогу забрать. Буду позже, встретимся дома. – пишет он. – Вызови такси, Юль, ладно?»

– Через две недели состоится выставка в доме Художника в ближайшем Подмосковье, – отвлекает меня от размышлений насчёт того, где задерживается Сергей, Мария Михайловна, мой учитель по живописи. – Я бы хотела взять туда пару ваших работ, Юленька, если позволите.

– Мои картины на настоящую выставку?! – радостно переспрашиваю я. От восторга всё внутри трепещет.

Вот уж чего я не ожидала, так это того, что вечно недовольная и даже чуточку сердитая художница Мария Михайловна Ветлицкая отметит мои работы! Нет, конечно, Суровин заверял, что по окончании курса всех выпускников пригласят на выставку, но до окончания моего обучения ещё три месяца, а на выставку зовут уже сейчас. Да и не просто в абы каком выставочном зале! В доме Художника, пусть и местечковом!

– Конечно, ваши, – сухо улыбается преподаватель.

– Буду счастлива! – заверяю её.

Мы обговариваем, какие картины попадут на выставку, сроки и место проведения. Я внимательно записываю всю информацию, чтобы непременно не пропустить открытие выставки и обязательно посетить её с Сергеем. Это занимает немного времени, но остальные сокурсники уже успевают раствориться на улицах города.

Я выхожу из здания в непроглядную ночь. Здесь, практически на самой окраине города, в отдалении от жилых массивов и общественного транспорта, лишь изредка встречаются фонарные столбы, половина из которых даже не горит. Поёжившись от резко похолодавшего к ночи воздуха, я уже жалею, что не вызвала такси. До метро здесь недалеко – всего-то пробежать наискосок через парк, но внутри занозой заседает тревога. Слишком безлюдно.

Я возвращаюсь к дверям, но они уже заперты. На мой стук никто не появляется в зоне видимости – оставшиеся в классах преподаватели на втором этаже и выше, а охранник, видимо, делает обход. Я открываю приложение и пытаюсь поймать такси, но время ожидания машины составляет более получаса. За такое время я просто окоченею, поэтому решаю идти к метро.

Скрываясь за деревьями, ухожу от безлюдной, но худо-бедно освещённой улицы в глубину парка. Под ногами хрустят замёрзшие листья, и я ускоряюсь, пугаясь шороха собственных шагов.

Дорожка делает лихой поворот, убегая вниз овражка, и именно там меня застаёт врасплох отзвук эха насмешливого мужского голоса:

– Эй, красавица, давай познакомимся!

Сердце устремляется к горлу. Его громкий стук глушит всё вокруг. Я ускоряюсь, слыша топот за спиной. Начинаю бежать, постоянно оглядываясь, но едва распознаю в темноте мелькающую между деревьев и кустарников фигуру.

Дорога делает очередной поворот, но вместо того, чтобы бежать прямо по ней к метро, я бросаюсь через кусты, припуская как можно дальше и глубже в заросли парка. От страха во рту стоит металлический привкус, вызывающий тошноту и головокружение. Ноги болят от напряжения, в боку колет, и я понимаю, что долго так не выдержу.

К моей удаче впереди виднеется какая-то речушка. Обрывистый высокий берег, заросший ивняком, кажется мне спасением. Спускаюсь к кромке воды и тут же нахожу, что искала. В месте, где вода систематически вымывала землю, образовалось углубление, прикрытое оголёнными корнями деревьев и прочей растительности.

Наплевав на сохранность одежды, я забираюсь туда, сворачиваясь клубочком на ледяной сыроватой почве, и жду. Парк небольшой, и если недоброжелатель решит меня найти, я непременно услышу.

И действительно, вскоре совсем рядом, практически надо мной, мир начинает шебуршать.

Их двое. Я прикрываю дыхательные пути грязной ладонью, чтобы не пыхтеть как паровоз. Они останавливаются. Голоса звучат так громко, словно они находятся всего в каком-то полуметре от меня.

– Улизнула, зараза! – говорит один.

– А я говорил, надо было мне впереди ждать! – возмущается второй.

Молодые. Звонкие. Мои ровесники, может, чуть постарше. Голоса звучат незнакомо, но почему-то я убеждена, что речь идёт обо мне. И в следующее мгновение моя страшная догадка подтверждается.

– Ю-ю-ю-ю-ля-я-я! – кричит всё тот же первый голос, и я зажмуриваюсь от ужаса. Поверить не могу, что Ленка отважилась на такое, что решила подослать ко мне кого-то из своих знакомых!.. И что они собираются делать со мной, если найдут? Надеюсь, я никогда не узнаю!.. – Юля! Ну где же ты? Выходи!

– Да она давно уже в метро, говорю тебе, – с досадой перебивает его второй. – Мой план был вернее!