Товарищ Торин

Афелис догадывался, что столь безудержный порыв был обусловлен внушением, которое на протяжении месяца похода непрерывным потоком лилось в уши несчастных товарищей. «Наши враги — воплощение абсолютного зла!», «Они ничтожнее пыли у нас под ногами, мы сотрём предателей в порошок одним махом!», «Только бровь поднимем, как эти трусливые скоты разбегутся!», «Смело идите вперёд, товарищ Торин защитит, за нами правое дело!», «Железноград наш!» — после месяца подобной обработки признавать противников равными себе было трудно.

Столь фанатичное рвение убивать или быть убитым могло испугать кого угодно, но только не прошедших через суровую каторгу мужей, которые давно смирились с судьбой. Чем яростнее рвались в бой лихнисты, тем скорей умирали. Ощущение собственного превосходства стоило сегодня как никогда дорого.

Восставшие каторжники пощады не ждали и спокойно разменивали свои жизни на десяток противников. Что так, что сяк умирать, так чего же бояться? Раз мы не люди, не гномы, да и вообще хуже животных, то и вы вкусите страдания. Заплатите кровью за своё сраное дело, будь оно хоть трижды правым, левым, верхним, нижним или ещё каковым!

За зло платят злом, насилие ведёт лишь к насилию — простейшая истина, которую никто в мире тысячелетиями не может усвоить. А потому кровь льётся рекой, окрашивает моря в красный цвет. Орут в агонии глотки, дробятся кости, идёт на корм червям мясо. Увы, на чужих ошибках не учатся, а прочувствовавшие на собственной шкуре весь ужас бойни обычно либо погибают, либо ещё более озлобляются. Круговорот зла в природе происходит с незапамятных времён, с тех пор как первая двуногая тварь взяла в руки палку…

Стоя на стене дворца-крепости, Афелис с грустной улыбкой наблюдал за приближением вражеской армии. Он знал, что при таком громадном превосходстве по всем параметрам, лихнисты в конце концов победят, но не смел даже надеяться, что враги понесут при этом такие потери. Межрасовые игры крайне плохо сказались на инстинкте самосохранения граждан, а власть, похоже, пыталась отыграться за какой-то провал. Если бы они хоть ненадолго остановились, немного подумали… Но нет, лихнисты упрямо рвались вперёд, всем приспичило во что бы то ни стало взять Железноград поскорее. Город превращался в сплошную братскую могилу для всех разумных рас континента.

* * *

Товарищ Торин в ярости ударил кулаком по походному столику, скинув ненужную карту города. Все тщательно разработанные планы наступления обернулись полным провалом, единственно работающей стратегией оказалось идти напролом, вливая в туннели всё новые и новые силы.

— Мы же сражаемся с мятежниками, с какими-то драными мятежниками, а не профессиональными воинами! — в сердцах крикнул он вытянувшимся перед ним по струнке военачальникам. — Мы на войне с Третьей Ордой, наверное, меньше воинов потеряли, чем при одном долбанном штурме своего же города! Позорище! Все пойдёте под трибунал! Ну, что там ещё?

Прибежавший гонец, почувствовав на себе затравленные взгляды командующих, непростительно замялся на пару секунд, чем вызвал новый приступ ярости Торина:

— Ау?! Чего глаза вылупил?! Догладывай давай, недоумок! И лучше бы это были хорошие новости…

Юный гном радостно затряс головой:

— Наши войска овладели городом, начался штурм дворца…

Товарищ Торин сплюнул:

— И это ты считаешь хорошими новостями?! Наши воины должны были уже полностью очистить столицу от мятежной заразы, а мы только добрались до центра! Герои, мать вашу, подвиг немыслимый совершили! Кто бы мне сказал, что всего двадцать лет назад вот эта самая армия не знала себе равных, я б рассмеялся…

Какой-то частью сознания Вождь понимал, что его злость по отношению к рядовым подчинённым несправедлива: ребята проявляли и выучку, и отвагу, не их вина, что командиры, включая самого товарища Торина, недооценили противника. «Стремительный штурм со взятием дворца за три часа», а по факту самоубийственная атака в лоб на тщательно укреплённые позиции — вот причина столь тяжёлого продвижения. Озаботься руководящий состав более серьёзной разведкой и подготовкой, тогда огромных потерь, почти наверняка, удалось избежать.

Но разве может великий гений признать свою вину? Нет, теперь он должен продемонстрировать особое упорство, показать всем свою силу.

— Принесите мои усиленные паровые доспехи! Я хочу в числе первых войти в тронный зал. Возможно, кто-то из лидеров этого мятежного сброда ещё будет там. А мне бы очень хотелось побеседовать с личностью, сумевшей с помощью оборванцев основательно потрепать наше воинство. Задать, так сказать, парочку уточняющих вопросов, — широкоплечий гном нехорошо усмехнулся. — После чего символично прикончить мерзавца. Ну, чего встали? Несите доспехи или пойдёте лично штурмовать мой дворец!

* * *

Афелис знал, что крепость долго не выстоит. Прошли времена, когда высокие каменные стены обеспечивали надёжную защиту от превосходящих сил противника. Паровые пушки всё изменили. Больше не спрячешься в замке, не переждёшь полугодовую осаду. Штурмы стали короче и яростнее. У кого больше пушек, тот и прав.

Мятежники здорово потрепали лихнистов, но часы восставших каторжан были сочтены. Пространство для манёвра сужалось, в бой вступили все силы защитников, а конца-края вливающимся в город воинам Торина видно не было.

С обеих сторон конфликта беспрерывно палили пушки, к сводам пещеры поднимались облака пыли от разрушенных укреплений. Вначале защитники пытались вести стрельбу по вражеским осадным орудиям, но когда со всех сторон на штурм дворца двинулась сплошная масса пехоты, то целью стало то, что принято пренебрежительно именовать «живой силой». Раз битву не выиграть, то остаётся только максимизировать нанесённый ущерб. Ведь пушки можно наклепать достаточно быстро. Родить, вырастить и воспитать воина — процесс куда более долгий и трудоёмкий.

Взметнулись к стенам осадные лестницы, в покорёженные ворота ударил таран, в бреши протиснулись первые солдаты. Защитники не успевали отстреливаться, несметная живая масса захлёстывала последнюю цитадель инакомыслия и свобод. Людские, гномьи и другие потери атакующих казались ничтожными на фоне воинства лихнистов, сопоставимого по численности с Третьей Ордой.

Столько народу под одним знаменем, согнанные жёсткой рукой, чтобы сеять смерть и разруху…

Столько боли и крови…

Но власть найдёт, конечно, куда более ласкающие слух эвфемизмы для обозначения происходящего сегодня в городе зверства. Например, назовёт эту бойню освобождением Железнограда от мерзких мятежников. Многократно преувеличит численность противника, значительно приуменьшит количество убитых и раненых со своей стороны. Профессиональные пропагандисты и полезные идиоты будут с пеной у рта доказывать необходимость, даже неизбежность силового решения проблемы, оправдывать отказ властей провести хоть какие-то переговоры с отчаявшимися узниками северных лагерей.

Одна и та же ложь во все времена, одни и те же глупцы, внимающие всему, что им скажет дядя более высокого ранга. Несмотря на весь техно-магический прогресс, в умах обывателей тысячелетиями ничего не меняется.

Ворота пали практически моментально, в дворец-крепость хлынули воодушевлённые близкой победой мужчины.

Афелис дал Року и Даскалосу Балиновичу знак. Пора было отходить в тронный зал. Совсем скоро туда пожалуют гости.

Глава 29. Самопожертвование

Чтобы добиться многого, вы должны потерять всё.

Че Гевара

От каждого шага товарища Торина словно дрожала земля, а с потолка начинала сыпаться пыль. В тяжеленных доспехах, которые не смог бы поднять даже самый сильный из орков, вожак гномов гордо шествовал к своему законному месту. Он мог не бояться случайной стрелы и уж тем более вооружённых оружием ближнего боя воинов: знаменитые паровые доспехи могло повредить разве что выпущенное в упор из паровой пушки ядро.