Страница 29 из 48
«Как вы сюда попали?» — спросил Устинов вроде бы невзначай, и гость ответил, что его направили сюда по завершении дипломатической миссии в Париже и в Швейцарии.
«У каждого поступка есть видимые и истинные причины, — произнес барон и чокнулся с гостем. — Я вас не спрашиваю о видимых причинах, по которым вы здесь. Меня интересуют причины истинные».
Осторожность разведчика заставила Федорова сказать, что он не ощущает разницы — послали его, и он поехал.
«Видимые причины поступка могут быть объяснены и оправданы положением вещей. Истинные причины ясны только самому человеку, да и то не всегда. Они коренятся в чувствах, тогда как видимые причины поступка часто служат самооправданием».
Федоров понял, что барон прощупывает его реакцию, и промолчал.
«Какое это имеет значение?» — спросил он наконец и поставил стакан на мраморный столик.
«Имеет значение, истина или ложь в вашем сердце. Ложь всегда найдет видимую причину, особенно когда в деле замешаны интересы, противоречащие истине. Когда идет борьба интересов, видимые причины скрывают истинные, которые могут быть прямо противоположны».
На Федорова произвела сильное впечатление искренность его собеседника — русского барона, оставившего дом, имение и религию предков. Его переполняло желание поговорить с этим человеком о наболевшем.
«Сдается мне, что вы агент тайной полиции, — произнес барон, поглаживая длинную бороду, почти прикрывавшую объемистый живот. — Ваше учреждение поистине вездесуще. Вот уж не думал, что вы следите за своими евреями даже здесь. Что вас тут интересует? Чего вам надо от меня?»
Очарование сумерек, вечный плеск моря, откровенность хозяина вызвали у Федорова желание воскликнуть: «Да, я агент тайной полиции! Это предлог, из-за которого я оказался здесь, видимая причина, как вы говорите. Но на самом деле я ненавижу тех, кто прислал меня сюда, ненавижу свое задание. Не меньше, чем вы, господин барон. А истинная причина заключается в том, что я смертельно истосковался по женщине, которую люблю много лет. Она разбила мне жизнь, уехав сюда, в Палестину». Так хотелось крикнуть Федорову, но он с большим трудом подавил свое желание.
Красавец павлин царственно шествовал по дорожке, его распущенный хвост искрился множеством зеленых и голубых брызг. Федоров понимал, что здесь, в этом месте ему нельзя лгать и разыгрывать предписанную роль — это будет предательством по отношению к себе. Он долго смотрел на павлина, машинально пересчитывая блестящие кружочки на его перьях. Потом вдруг признался, что он и правда агент тайной полиции и приехал разобраться, чем здесь заняты сионисты. Впрочем, это только внешняя причина.
«Я знаю», — Устинов горько усмехнулся в бороду, что-то пробормотал и внезапно спросил, хорошо ли Федоров помнит Ветхий Завет. Тот ответил отрицательно.
«В Ветхом Завете описаны соблазнительные женщины — Ева, Лотовы дочери, Далила, Вирсавия, Рахав. Историю делали мужчины — судьи, пророки, цари. Женщины им только помогали. Библия подчеркивает в основном их женственность: Вирсавия, купающаяся на крыше, Далила, соблазнившая Самсона, Эсфирь, пробудившая желание персидского царя, Мириам, ухаживавшая за Моисеем. Некоторые из них продавали свое тело — добровольно или по принуждению. А одна пошла на это, чтобы родить ребенка». Устинов вынул из кармана шелкового халата книжечку в кожаном переплете. «Вот она, еврейская Книга Книг, — произнес он торжественно, — она же Книга Книг и для других народов. В немногих словах в ней сосредоточена глубочайшая жизненная мудрость. Есть там, например, рассказ про Фамарь, жену Эра, которая решилась на прелюбодеяние с собственным свекром ради того, чтобы забеременеть. Муж ее умер, а его отец пренебрег обязанностью выдать невестку замуж за одного из своих сыновей. Тогда эта благородная, добрая и скромная женщина переоделась блудницей и, закрыв лицо покрывалом, отправилась на дорогу. Там она села на камень и стала ждать. Когда мимо проходил ее свекор, она соблазнила его и согрешила с ним в укромном месте. Звали его, кстати, Иудой. Он считается отцом колена Иуды и от него же получил свое имя иудейский народ. Так вот, согрешив с Иудой, Фамарь потребовала от него подарок».
«Библейские истории вправду очень замысловаты», — рассеянно поддакнул Федоров.
«Они гораздо более замысловаты, чем кажутся сначала. Фамарь потребовала подарок, чтобы потом доказать, от кого забеременела. Действительно, когда ее беременность стала заметной, свекор велел сжечь невестку. Так в те времена поступали с прелюбодейками. И тогда Фамарь при всем народе показала Иуде подаренные им вещи. Вот, послушайте». Полистав Библию, Устинов быстро нашел нужное место и вслух прочитал: «И сказала: узнавай, чья это печать и перевязь и трость. Иуда узнал, и сказал: она правее меня».
Закрыв толстую, небольшого формата книгу, Устинов прихлопнул в ладоши и посмотрел в сторону моря, куда медленно погружалось кроваво-красное солнце. Помолчав немного, барон продолжал: «Знаете ли вы, друг мой, какую важную роль отводит Ветхий Завет бесплодным женщинам? Сарре, жене Авраама, было почти сто лет когда она родила Исаака, одного из праотцов здешнего народа. Рахиль, любимая жена Иакова, оставалась бесплодной многие годы, как и Анна, мать первого иудейского пророка Самуила. Бог создал бесплодными большинство женщин, сильно повлиявших на историю иудеев. Знаете почему? Потому что они в состоянии справиться с любыми трудностями. Для женщины нет страдания тяжелее, чем неспособность забеременеть. Женщина, справившаяся с таким горем, способна совершать подвиги, изменять историю. Господь любит бесплодных женщин. Они существа особые». Договорив, Устинов пристально и испытующе посмотрел на собеседника.
Федоров не отрывал глаз от затейливого узора на павлиньем хвосте. Лицо его было бесстрастно, несмотря на душевную бурю. Он чувствовал, что нахлынувшие на него волны боли и любви вот-вот затопят все его существо и, торжествуя, вырвутся наружу. Если она бесплодна — это из-за него… Он прилагал неимоверные усилия, чтобы сохранить самообладание. Уцепившись за мраморный столик, он заставлял себя разглядывать ветку финиковой пальмы и преломлявшиеся в ее листве лучи заходящего солнца.
Мало того что по его милости Ольга потеряла способность рожать и что его любовь причинила ей столь великие страдания, так еще этот русский барон открыл ему, к каким разрушительным последствиям может привести его визит. Зачем барон завел с ним разговор о бесплодных женщинах? Что он вообще знает? Впервые опытный сыщик Федоров почувствовал себя не следователем, а подследственным и обвиняемым одновременно. Этот Устинов умудрялся внушить ему такое чувство, не произнеся ни слова напрямую.
«Страна, где вы находитесь, — особая страна, — сменил тему Устинов и продолжил ученую беседу: — Это также единственный случай в истории, когда народ начинает возвращаться на землю, покинутую тысячелетия назад. Здесь иудеи жили в далеком прошлом и пытаются поселиться снова. У них есть кому подражать: библейские пророки, судьи и цари были людьми смелыми, воинственными, жестокими и дерзкими. Мужчины отличались силой и отвагой. Однако в Библии мы почти не находим цариц или пророчиц. Женщины исполняли традиционно женские роли. Одно из исключений — пророчица Дебора, сидевшая под пальмой и судившая сынов Израиля. Посмотрите на многолетнюю пальму у вас за спиной. Край тут пустынный, и леса почти нет, однако пальмы растут испокон веков. А теперь представьте себе женщину в длинном платье до пола, сидящую под деревом с жезлом в руке. Мановением жезла она решает судьбы, казнит и милует, посылает полководцев на войну. Барак, сын Авиноама, которого она послала воевать с хананейцами, отвечал ей: „Если пойдешь со мной — пойду, не пойдешь — не пойду“. Иными словами, без ее помощи он не готов воевать с хананейцами и освобождать от них страну… Такие женщины тут есть и сейчас. Одну из них я знаю, да и вы ее знаете».
Федоров поглядел на темнеющее небо, на пролетающую стаю скворцов и понял, что больше вопросов задавать не будет. Ему хотелось провалиться сквозь землю, куда-нибудь убежать, уехать на край света и одновременно с этим — видеть Ольгу.