Твоё наказание

Она не рассказывает о том, что её мучают кошмары. Каждый раз, когда закрывает глаза и оказывается в царстве Морфея, к ней приходят призраки прошлого, издеваются, истязают, не дают отдохнуть. И при этом Нелли не помнит, кто это и зачем делает. Помнит лишь боль, море боли, что захлестывает, словно цунами. В итоге выходит, что она не может отдохнуть ни днем, ни ночью, боясь того, что произойдет после засыпания. Изменись Ренат по-настоящему, как он уверяет, она могла бы рассказать о тревогах ему, облегчить душу, но это невозможно. И разочаровывает сильнее, чем чужая ложь.

Поняв, что Нелли вновь замкнулась, Соколов предпринимает последнюю попытку заговорить:

— Тебе вроде как понравилась колыбельная. Хочешь, снова спою? — хоть тысячу раз, лишь бы сработало.

— Хочу, чтобы ты заткнулся и отстал от меня.

Слова Нелли пропитаны ядом. Ей даже кажется, что она вся из него состоит. Но время, когда она была послушной и милой, прошло. Теперь ей надо думать не о том, как угодить мужу-мудаку, а о себе и ребенке.

Ренат же закрывает глаза и начинает считать про себя до десяти, надеясь, что на последней цифре черная злость его попустит. «Три. Четыре», — думает о всех божьих карах, что на него свалились, — «Пять. Да, знаю, виноват, но неужели нельзя исправить. Шесть, семь. Чертовы девушки с их эмоциональными качелями. Восемь, девять, десять. Блядские психологические трюки», — выругивается шепотом, понимая, что метод не работает. Кажется, не только Нелли понадобится психотерапевт, но и ему, иначе может в очередном порыве бессильной ярости ненароком пришибить собственную жену. Семейный психолог тоже не помешает, дабы найти общий язык с девушкой, что его презирает и ненавидит всему фибрами души.

***

Туман не рассеивается, даже когда Нелли слышит такой знакомый с детства голос.

— Папа, я здесь! — беззвучно кричит она. — Папочка, помоги!

Но лицо отца не такое доброе, как в те редкие моменты из её юношества. Его искажают злые глаза и мстительная ухмылка. А в руках он держит раскаленные докрасна щипцы.

Нутром Нелли понимает, что дальше будет только боль.

Глава 42

Руки Нелли не ощущает. Ни правую, ни левую. После боли, что испытала, они будто пропали. Но и взглянуть она не может, потому что глаза заволокла пелена. Беспомощность — вот какое чувство целиком и полностью завладело девушкой, когда она это совсем не осознает. В голове бьются мысли, что в происходящем есть что-то неправильное, но она их отметает, пытаясь сосредоточиться на собственных ощущениях, но конечно же ничего не выходит.

Не меняется. Сколько бы не пыталась Нелли, ей никогда не хватает сил, чтобы вырваться из оков собственного подсознания. Оно крепко держит разбитую и уничтоженную морально девушку, не отпуская из своих сетей.

***

Ренату удается договориться с врачами до того, что он побудет с женой в больнице до тех пор, пока не разрешат выписаться и ей. Это занимает несколько недель, кучу нервов и отнимает нехилую сумму из кошелька, но мужчина готов пойти на многое, лишь бы не оставлять Нелли без присмотра. В итоге, проведя в клинике ещё полтора месяца, их наконец-то отпускают, сказав, что теперь выздоровление будет полностью зависеть от них самих, от физиотерапевтов и других специалистов. Соколов нанимает лучших врачей, каких только ему получается найти — выписывают их из Москвы и Санкт-Петербурга, вновь отвалив не маленькую сумму. Он надеется, что они смогут помочь ему, и его жене.

Но возвращение в коттедж сказывается на настроении Нелли совсем не так, как он ожидал. Мужчина думал, что той будет приятно вернуться из клиники в свою комнату, которую сейчас пусть и переоборудовали частично под медицинскую палату, чтобы ей было удобно, но всё-таки оставили приятные сердцу мелочи. Однако, она не только не обрадовалась, ещё и разозлилась, запустив стеклянной статуэткой арфистки прямо в стену. Осколки рассыпались по полу, отбрасывая блики в лучах полуденного солнца, а Нелли же вскричала:

— Я тебе не ребёнок, чтобы вновь меня запирать здесь, как ты не понимаешь? — беснуется, словно щенок, впервые посаженный на цепь. Именно так она себя ощущает, прикованной и беспомощной. В происходящем нет ничего общего с тем, что обещал ей в больнице Ренат. Она ещё тогда поняла, что тот не сдержит слово, но не ожидала, что настолько предательски. — Ты ещё прикуй меня к постели, как это делали в больнице, словно я ненормальная, сумасшедшая, будто безумия меня не отпускает ни на секунду.

Это неправда. Несмотря на то, что Нелли продолжают мучить кошмары, она с ними справляется, пусть и не полностью. Когда же пребывает в реальности, старается держать себя в руках, показывать, что с ней всё в порядке, что ей не нужно дополнительное лечение. «Но я предпочту верить врачам, которые говорят, что без психотерапевта здесь не обойтись», — вспоминает чужие наставления Соколов, осознавая необходимость. Он показывает на ремешки, что действительно есть на кровати, но при этом опровергает любую недостойную мысль Нелли:

— Они не понадобятся, если ты будешь следовать всем указаниям врачей и не сводить с ума прислугу. А если и нужны будут, то лишь в случае, когда попытаешься навредить сама себе, — волнуется, что жена не так его поймёт. Он не хочет, чтобы девушка чувствовала себя жертвой, ведь этот дом — её убежище. — Пожалуйста, успокойся, всё в порядке. Даже если тебе кажется, что всё не так, как раньше, то так оно и есть, но я постараюсь сделать так, чтобы это место стало твоим домом, а не тюрьмой, как раньше.

— Если ты хочешь чего-то подобного, то лучше пересели в другой дом, туда, где я раньше не бывала, где смогу спокойно лечиться и донашивать ребёнка. Неужели ты не хочешь, чтобы я была спокойна и умиротворенна? Думаешь, мне легко ходить будет по коридорам здесь, вспоминая, как ты трахался с прислугой? Ожидать очередную шлюху увидеть под тобой. Фу. — Вспоминая эту старую обиду, все ещё не прощает мужа. Она даже не знает, что должно произойти, чтобы тот снова стал человеком, что ей нравится, а не предателем. Как бы она сильно его не ненавидела, девушка знает, что ребёнку, который родится, нужны оба родителя, и, как бы она не не любила Рената, малыш будет сам выстраивать с ним отношения и решать, как быть с отцом. Совсем другое, что ей не нравится, так это то, что Соколов неожиданно поменял свое отношение к ней самой, став вдруг мягким, нежным и заботливым, таким, каким должен быть настоящий муж. И это пугает. Люди не переучиваются. — Отпусти меня. Это ведь так просто. Можешь даже охрану предоставить, только позволь жить не здесь.

В другое время Ренат подумал бы над просьбой Нелли, но сейчас он со всей ясностью понимает, что нигде не сможет обеспечить им обоим безопасность, как здесь. Каким же глупым и самонадеянным был, совсем не тем мужчиной, что способен бескорыстно поступать, жить с оглядкой на семью, например, быть сильным. На деле он слабее новорождённого котёнка, что тыкается в живот своей матери, ища молоко. «Долго ли мне придётся провести в таких поисках, пока вновь не появится тот стержень у меня внутри, что сдерживал от глупых поступков? Раньше ведь себя так не вёл!», — спрашивает себя, размышляя о том, что все, пожалуй, в жизни куда сложнее, чем ему виделась.

— Зря ты с ним так, — грустно замечает Владимир, когда Ренат выходит из комнаты, не забыв напоследок хлопнуть дверью погромче, словно капризный ребенок, не получивший конфету. Мальчишка же остался, видимо, думается Нелли, чтобы прочитать очередную лекцию о невоспитанности. — Он же хочет как лучше, пусть это и идёт вразрез с твоими представлениями о комфорте. Ты даже не представляешь, как он разгневался, когда ты пропала…

Говорит Владимир, и тут же понимает, как же он сглупил, выболтав то, что так тщательно скрывалось от Нелли. А вот Нелли за его огрех цепляется обеими руками, не желая выпускать.

— А теперь поподробнее, малыш, — подозрения у неё зрели уже давно, но теперь она наконец-то получила реальное подтверждение. Значит, все те кошмары, в которых она мучается, это отголоски реальности, которая произошла с ней. — я подозревала, что и врачи, и Ренат, и все вы, его холуи, молчите не просто так, но не знала, как вытащить из вас хоть словечко. Теперь, когда ты сам проговорился, советую продолжить рассказ, пока я не разгневалась по-настоящему. Если ты думаешь, что прошлые мои истерики были апофеозом, ты ошибаешься, могу устроить куда более весёлую жизнь. Ещё пожалеешь, что в нужный момент свой рот не открыл.