Страница 7 из 14
Я уселся, чтобы поспешить на зов мамы, но замер, прислушиваясь к своим ощущениям. Со мной что-то произошло, и не могу сказать, что мне это не нравилось. Плечо больше не тянуло, в ноге исчезло неприятное ощущение, даже дышалось легче! Посмотрев на руки, я удивился ещё больше – на них не было шрамов! Отметины, что отец нещадно оставлял на мне во время тренировок, куда-то подевались! Словно я не боец из деревни Калед, а какая-то неженка, боящаяся даже нож в руки взять. Вот это мне уже не понравилось. Не хватало ещё, чтобы ко мне неприятная кличка прилипла. В деревне народ острый на язык, такое сразу заметят.
– Ты скоро? Гости вот-вот явятся, а ты ещё не одет! – В комнату заглянула мама. Если мой отец являлся образцом строгости и суровости, то мама была полной ему противоположностью. Нежная, мягкая, она умудрялась одним своим голосом подбодрить меня и настроить на рабочий лад даже тогда, когда я собирался сдаваться. Она была моего роста, чуть полновата, но это делало её только прелестней. Время оказалось с ней более суровым, чем к отцу: волос коснулась седина, а морщины у глаз уже не разглаживались.
– Как же я оденусь, если моих вещей нет? – Я начал озираться, пытаясь обнаружить привычные штаны и рубаху, однако их в комнате не было. Вместо них по какой-то нелепой случайности на стуле висела та самая синяя мантия учеников старшего Герлона.
– На какое-то время это твоя одежда, – по-доброму усмехнулась мама и кивнула на мантию. – Давай натягивай, завязывай и подходи к столу. Нехорошо заставлять гостей ждать.
Мама ушла, оставив меня ещё в большем ошеломлении, чем после осознания изменившегося тела. Мантия ученика отпрыска внутренних поясов для меня? Что же такого случилось после боя, что старший Герлон не только меня вылечил, но и вручил такую ценность? Вопросы следовали один за другим, и я понял: сидя в комнате, ответа на них не получу. Сграбастав мантию, чтобы по-быстрому её нацепить и побежать в столовую, я в очередной раз замер. Ткань, из которой изготовили это чудо, была настолько нежной, что мне даже сравнить её было не с чем! Она приятно холодила, от неё исходило едва заметное мерцание, показывающее, что на создание этого шедевра были потрачены не только нитки, но и духовные камни, а запах чистоты сводил с ума. Одежда не имела права пахнуть словно цветущее поле ромашек, но мантия учеников старшего Герлона об этом, видимо, не знала. Дошло до того, что мне пришлось срочно бежать в душ и умываться холодной водой. Надевать мантию на грязное тело я посчитал кощунством.
К обеду я, что понятно, опоздал. К тому моменту, как вошёл в гостиную, в ней уже находились гости. Те самые четыре девочки-ученицы старшего Герлона. Отца не было, и гостями занималась мама. Она что-то говорила, улыбалась и, как мне показалось, умудрилась понравиться ученицам грозного даоса. Во всяком случае, те улыбались в ответ, кивали и совершенно не походили на грозных жителей внутренних поясов.
– Наконец-то! – Мама недовольно покачала головой, но тут же сменила гнев на милость. – Девочки, позвольте представить вам моего сына. Победитель турнира претендентов провинции Верин, Зандр!
– А мы уже с ним знакомы, – ответила Эльда. Когда не злилась на своего наставника, она выглядела действительно миленько, особенно сейчас, когда её волосы свободно стекали на плечи и колыхались при каждом движении. Я невольно залюбовался этим зрелищем – таких иссиня-чёрных волос ни у кого в нашей деревне не было. Казалось, что сама ночь спустилась с небес и поселилась на голове Эльды, переливаясь всеми оттенками мглы.
– Мне сказали, что это твои шахматы. Хочу сыграть, – голос у Эльды оказался самым обычным. Ничего такого, что говорило бы о принадлежности к внутренним поясам, в нём не обнаруживалось. Осознав, что я не сразу понял, о чём идёт речь, девочка рукой указала на полку, где размещалась моя головная боль. Я ненавидел шахматы ещё больше, чем отцовские наказания. Шахматами меня наказывала мама. Каждый раз, когда я что-то делал не так, она заставляла меня играть в эту чудовищно скучную игру. Когда поняла, что я бездумно передвигаю фигурки, чтобы она поскорей от меня отстала, нажаловалась отцу. Три часа неподвижности были хорошим уроком на будущее, и впредь я старался. Дошло до того, что вскоре наши поединки с мамой я начал сводить к ничьей, а в последние года два безоговорочно выигрывал каждую партию. Но мама не сдавалась, заставляя меня играть снова и снова. Причём её не волновало, в каком виде я явился домой. Партия в шахматы была обязательной.
– Давай сыграем. – Я не знал, как обращаться к Эльде. В поединке мы ещё не участвовали, её силу я не видел. То, что старший Герлон выбрал её среди всех девочек, ни о чём не говорило. Может, другие совсем слабые, а эта хоть что-то умеет. Там же было три повозки? Дулин находился в одной, Кармин во второй, Эльда, получается, в третьей. Всё сходится – по одному представителю от повозки. Так что до нашего поединка, если он всё же состоится, эта девочка будет просто девочкой. Не младшей, но и не старшей.
Мама поставила на стол шахматы и демонстративно убрала всю еду. Мой голодный желудок недовольно заурчал, но спорить с хозяйкой кухни не мог. Быть чистым, но голодным стало моим решением. Шахматы у нас были самодельные – их дядя вырезал. Эльда какое-то время крутила фигурки в руках и показывала их подругам, периодически смеясь, я же расставил свои и терпеливо ждал, когда девочка наиграется. Да, у нас были не самые изящные шахматные фигуры. Но они были! О том, что существуют шахматы, мои сверстники в деревне даже не знали. Счастливцы! Им не приходилось часами сидеть над доской, выискивая лучший ход.
– Я за белых! – заявила Эльда, хотя это было понятно и так. Расставив фигуры, девочка уверенно двинула пешку вперёд. – Ты хоть играть-то умеешь?
– Немного умею, – ответил я через тридцать два хода, завершив красивую комбинацию матом. Стоит признаться, пришлось основательно попотеть, чтобы выиграть. Девочка умела передвигать фигуры.
– Это… Это невозможно! – ошарашенно заявила Эльда. – Ты жульничал!
– В шахматах нельзя жульничать, младшая, – раздался голос Герлона. Оказалось, он уже давно наблюдал за нашей партией, но не вмешивался. Отец, что привёл старшего Герлона, привычно был молчалив и отстранён. У меня вообще складывалось ощущение, что эмоции он испытывал только во время охоты, убивая опасных зверей. Только в такие моменты он превращался из старосты деревни в моего отца. Улыбающегося и довольного жизнью. Как же редко бывают эти моменты…
– Ещё партию! – потребовала Эльда. – Второй ошибки я не допущу!
– Ещё партию, – неожиданно легко согласился старший Герлон. – Меняйтесь цветами.
Эльда недовольно сморщила небольшой носик, но подчинилась, развернув доску. Белыми мне понадобилось двадцать три хода, чтобы положение соперницы стало катастрофическим. До мата оставалось ещё много ходов, но в том, что рано или поздно он состоится, сомнений уже не было.
– Так нечестно! – вспылила Эльда и опрокинула короля, признавая поражение.
– Умение делать правильные выводы из проигрыша является одной из важнейших черт даоса, стоящего на пути к бессмертию, младшая, – произнёс старший Герлон, обращаясь к Эльде. – Не встречая до сих пор достойного соперника среди сверстников, ты ошибочно решила, что являешься лучшей. Хорошо, что ты так рано получила хороший урок. Это даст возможность тебе переосмыслить свои силы и сделать правильные выводы.
– Но где он научился так играть, старший?! – Эльду явно зацепило поражение. – Это же самый край нулевого пояса! Здесь ничего нет! Ни учителей, ни наставников, никого! Этот нулёвка не имеет права так играть! Не должен!
– И в то же время он так играет, – старший Герлон по непробиваемости мог дать фору даже моему отцу. – Это ещё один урок, младшая. Никогда не знаешь, где встретишь достойного соперника. Ты должна всегда работать на максимум, иначе однажды ошибёшься в оценке других и проиграешь. Неважно в чём – в шахматах или в битве. Ты проиграешь, и твой путь к возвышению завершится. Что касается нулёвки – до тех пор, пока не обыграешь младшего Зандра в шахматы, ты будешь называть его старшим. Это утихомирит твой мятежный дух.