Страница 6 из 17
– А как они тебя могли бросить, отнять у тебя всё и ноги вытирать? – хотелось прокричать Маше в ответ, но она только зубы покрепче стиснула – без толку это говорить, раз он всё уже сам решил.
Вот с того момента и стал он пропадать в гостях у родителей, привозя оттуда отвратительный привкус чужих разговоров, интонаций, отраву досужего любопытства о чужих деньгах, постоянное их обсуждение…
Глава 4. Дивнородственное семейство
Маша, которая сама всю жизнь работала с чужими деньгами, их никак не воспринимала как средство для возможной покупки собственных материальных ценностей. То есть, если ей надо было положить на депозит несколько десятков или сотен миллионов рублей, принадлежащих организации, и в голову не приходило прикидывать, а сколько квартир можно на эти деньги купить… Это ж деньги организации – чужие, не её, табу!
Её деньги лежат в кошельке и на её личных счетах. Вот только на них и можно рассчитывать.
Разговоры Ильи о деньгах, почерпнутые в родительской семье, и его внезапно проявившийся интерес к тому, сколько присылает Хантеров, Машу раздражали чрезвычайно. Спасало только то, что говорить об этом он стал относительно недавно, да и времени особо его выслушивать у неё не было – работа, дети, их уроки, мама, хозяйство и дача забирали всё время и силы.
Правда, когда она пришла вчера вечером домой, выслушать все рассуждения мужа о деньгах ей пришлось, так сказать, в полную громкость. Не поссорилась она с ним вдребезги только потому, что не было сил – устала донельзя, но рассердилась изрядно.
Именно это раздражение и распознал Хак, внимательно наблюдающий за Машкой, правда, принял его на свой счёт.
– Не злись… Мне нужно знать. Это не пустое любопытство.
– Да я понимаю. Просто… Мне трудно тебе о нём рассказывать.
– Ты бы знала, как мне трудно о нём спрашивать, – невесело хмыкнул Хантеров. – Слушай, он же тебе весь день не звонил, да? Пропущенные только мои?
– Но он же в командировке, занят был…
– Да и пожалуйста, – щедро разрешил Хантеров. – Я к тому, что ничего с ним не случится, если он ещё немного понабирает, а мы с тобой в подвал спустимся. Очень мне там кое-что интересно посмотреть.
– Как скажешь, – Маша, пожалуй, даже обрадовалась, что сейчас с Ильёй говорить не надо. А подвал… Ну что там может быть такого?
Вот как раз там-то и было кое-что очень интересное!
Хак, спустившись по лесенке, порассматривал потолок, посветил куда-то в угол, туда, где был подвальный продух, хмыкнул, а потом подошёл к трубам, которые были подведены к ванной и присвистнул.
– А вот теперь я тебе, Маша, с полной ответственностью могу сказать, что тебя мало того, что точно хотели убить, но и то, что как минимум один из этих желающих – мужчина.
– Один из… То есть их несколько? – Маша попятилась. Вот уж этого она точно не ожидала. Ярко представилась группа из каких-то алчных чудовищ, жаждущих её гибели. Показалось даже, что темнота по углам зашевелилась, оживая, протягивая к ней лапы.
– Ну куда ты? Сейчас свалишься, – хмуро предупредил Хантеров, но она не среагировала. – Маша, осторожно! Приямок!
– Кто такой приямок? – успела подумать Маша, осознав, что под ногой пустота…
Разумеется, Хантеров её выдернул оттуда до того, как её сегодняшняя коллекция «приятностей» пополнилась сломанной конечностью.
– Маш, не истери. Вон, посмотри сама. Видишь? Трубы? – он подтянул её к нужной стене.
– Вввижу, – согласилась она, послушно уставившись на стенку.
В самом-то деле, вот они, трубы. Не иголка чай… А в голове лихорадочно крутилась жутковатая мысль о том, что в покушении может быть виноват Илья… Ну не мама и дети точно! Двоюродные братья и сестра? Тётка? Знакомые или кто-то по работе? Но им-то зачем?
Показалось, что стены подвала сжимаются, и ей просто нечем дышать.
Нет, когда она увидела провод, то мысль о том, кто именно мог это сделать, разумеется, возникла, но Маша задвинула, отложила её до приезда Хантерова. А вот теперь всё вернулось, да с прибытком.
– Надо уйти отсюда! Уйти, пока я тут не упала… – мысль была проста и понятна, и Маша ухватилась за неё.
Правда, осуществить это несложное действие сразу не вышло. Всё как всегда – Хантеров сам решал за них обоих, что, как и когда они будут делать…
– Смотри! – Хак крепко держал её за плечи, чтобы опять никуда не рухнула, и, не касаясь рукой труб, показывал то, что она должна была увидеть. – Смотри, тут металл, и тут металл, а вот это?
– Вставка какая-то? Что за ерунда? – возмутилась Машка, сфокусировавшись на двух трубах – потолще и потоньше. Это ей помогло прийти в себя – трубы были её собственные, родные, никто без её разрешения не имел право их трогать, а тут явно какое-то безобразие понаделано!
Странноватый взгляд Хантерова она не заметила, ровно как не обратила никакого внимания на его руку на её собственном предплечье.
У неё была мысль, и она её думала, стараясь не распыляться ни на что другое, кроме непонятной вставки на трубах, не допускать к себе иные рассуждения, кроме самых насущных, чтобы не сорваться в настоящую панику.
– А это не ерунда, Маш! – вздохнул Хантеров.
– Это кто-то сильно заморочился – приехал к тебе на дачу, предварительно выяснив, что никого из вас тут не будет, привёз инструменты, вскрыл дом, просверлил отверстие под ванну, провёл провод, замотал один его конец на ножку ванной, а второй – вывел через продух. Как я подозреваю, вывел к бане, подальше от дома. Но у тебя трубы в ванной металлические, если пропустить ток, то, кроме порушенных в хлам предохранителей со щитком, ну и неких спецэффектов на воде, ничего особо страшного не будет. А вот если разорвать цепь, то есть порезать металл и сделать в нём вот такие вставки из пластиковых труб… Сама понимаешь, что может быть.
Маша закрыла руками лицо и всхлипнула – очень уж ярко представилось…
– Не плачь, мы разберёмся. Да, так вот, я понимаю, что женщины у нас много чего умеют и знают, так что, если бы дело было только в электрике, это могла бы быть и женщина, но просверлить отверстие и резать металлические трубы, да ещё так ровненько, да чтобы стену за ними не задеть… Нет, всё-таки это скорее мужчина!
Она боялась, что не справится с голосом, но всё-таки спросила:
– Думаешь, Илья? Но зачем ему? – спросила и осеклась…
Хантеров внимательно посмотрел на неё и то, что он увидел, ему не понравилось. Машка вообще-то к истерикам была не склонна. Держалась даже когда ему несколько раз сильно доставалось в процессе «работы с конкурентами», ездила к нему в больницу, никогда не выплёскивая на него свой страх или неуверенность. А вот сейчас она перепугалась. Так перепугалась, что едва сдерживается.
– Настолько любит этого Илью, что даже мысль о его причастности невыносима? Хотя… во всей этой ситуации есть кое-что хорошее. Просто отличное.
– Маш, пошли наверх. Я тут уже всё увидел, что было нужно, и думаю, что в комнате нам будет удобнее поговорить, да? – он развернул её и поддержал под локоть, пока она не схватилась за перила.
Маша покивала, шагнула к лестнице, не увидев, что Кирилл за её спиной вдруг широко улыбнулся.
– А реакция-то прошла! – Хантеров дальше улыбался уже про себя, сохраняя абсолютно невозмутимую физиономию на случай, если Машке придёт в голову обернуться. – Не было счастья, так несчастье помогло!
Расположились в комнате сына – она была дальше всего от ванной, Машка машинально ушла именно туда и уставилась в окно, за которым царило торжествующее августовское полнолуние.
– Маш, ты не сердись, но в таких случаях первым под подозрение попадает именно муж… – начал Хак.
– Давай-ка подумаем, есть ли у него мотивы?
– Есть… – невесело вздохнула она. – Понимаешь… Он человек зависимый… Нет, не от меня. От своих родителей, сестры, брата. Там ещё и с женой бывшей история, – Маша очень кратко и схематично описала ситуацию. – Пока он с ними не общался, всё было чудесно, а вот потом они его позвали на работу, и он стал меняться. Словно вливали ему в уши яд, и он действовал, действовал…