Они выбрали ночь

Скрип пружинистых досок под ногами и пыль от пузатых, стянутых веревкой тюков, никак не давали сосредоточиться, то и дело, отвлекая от роящихся в голове мыслей. Увернувшись от ничегоневидящих моряков, спешащих по своим делам, убийца, наконец-таки, оказался в Мастеровом доке.

Здесь пахло стружкой и смолой. Снующие туда-сюда плотники, словно трудяги-муравьи, облепили скелетный каркас недостроенных кораблей. Шныряя по лестницам и сходам, они создавали впечатление бесконечного, неутомимого механизма.

Кто же из них Джорни? Убийца не знал. Впервые в жизни он столкнулся с выбором жертвы. Раньше все происходило иначе: они сами находили свою судьбу, выплывая из призрачной ночной дымки как глоток спасительного воздуха.

– Эй, увалень, падай мне скобы!

– Сам возьми, не безрукий!

– А ну поторапливайтесь, бездельники!

 Острый взгляд Шрама пробежался по доку. Каждый из трудяг был мастером своего дела, и каждый из них вполне мог иметь большую семью и трудился от заката до рассвета.

Случайного гостя – в этом кипящем вареве тяжелого и ответственного производства – толкнул один из носильщиков. Шрам отступил назад, оступившись, и едва удержался на ногах. Справа взвыла пила, разрывая сухое дерево. Кто-то затянул пошлую песенку, сотня хрипатых с похмелья голосов подхватили.

Убийцу замутило. Ему стало ненавистно это шумное место и обязывающий его договор, с незнакомцем в грязных сапогах.

Сплюнув себе под ноги, Шрам уже решил ретироваться и поскорее покинуть этот неугомонный муравейник, когда услышал чей-то низкий баритон.

– Подери тебя, Джорни! А ну подай мне, ящик!

Непринужденный взгляд. Победная улыбка. Убийца развернулся и направился домой. На сегодня его работы была окончена…

 … следующий день оказался куда удачливее. Купаясь в лучах утреннего солнца, идеально чистое лезвие ножа блистало в предвкушении скорой встречи с бренной плотью. Шрам ликовал. Новый способ охоты – как бальзам на душу, среди серости приевшегося наслаждения. А ведь и вправду, ему приелась прежняя жизнь. Ночь, легкий испуг, взмах ножа и развязка. Убийство стало для него банальной повседневностью.

Но сейчас все стало иным.

Целую ночь Шрам ворочался не в силах заснуть. Просчитывая все до мелочей, он жаждал новую жертву. Пытался отойти от привычной спонтанности происходящих событий. Ведь ему самому под силу спланировать убийство, подготовив все так, чтобы ни одна ошибка не вкралась в идеальный план.

– Как ты считаешь, он попытается бежать? – обратился убийца к своему ножу.

Сталь сделалась почти ледяной и не стала отвечать хозяину.

– Мы ведь не дадим ему этого сделать?

Нож сверкнул чистотой в знак подтверждения.

– Мы не упустим его. Он не избежит заслуженной кары.

Переливаясь всеми цветами радуги, оружие молчаливого убийцы радовалось как дитя.

Шрам убрал нож и исчез среди людской толпы. Сегодня ему предстояла утомительная работа – необходимо было просчитать все до секунды…

 … Сегодня был ответственный день. Взяв с собой еще одного друга – инерционный стилет с череном длиной превышающим в два раза длину клинка – убийца с восходом солнца дежурил на пристани.

Джорни пришел на работу в числе первых. Ловко взявшись за дело, он желал разделаться с тяжелой работой до наступления изнуряющей дневной жары. Того же хотел и Шрам.

Теперь он – убийца, не будет прятаться под покровом ночи. И день станет его союзником в этом коротком сражении.

Все будет именно так – появление с солнечной стороны; стремительный укол тонкого, словно игла лезвия; и бесконечное наслаждение собственной работой.

Шрам с жадностью втянул пропитанный солью свежий морской воздух, радуясь внутренним переменам. Сделал шаг вперед. Стремительно. Словно снежный барс он проскользнул мимо стропил, и затаился в тени огромной кучи мусора стружки и строительного пенька. Теперь оставалось только выжидать.

Солнце быстро клонился к зениту, работа спорилась и плотники выглядели более чем довольными. Шрам проверил стилет – холодная рукоять грела душу как никогда.

Звон набата, возвестил о перерыве. Три протяжных удара и шумный муравейник распался в мгновение ока. Громко переговариваясь люди, словно послушные животные, потянулись к кухне. Живая вереница быстро покидала док.

Пора.

 Убийца мгновенно выскользнул из своего укрытия, и сразу же слился с толпой. Еще вчера он не поленился достать рабочие обноски, в которых трудятся на верфи.

Мысленно Шрам, будто песочные часы послушно отсчитывал секунду за секундой. Ни в коем случае нельзя сбиться. Другого шанса у него сегодня может и не быть.

Протиснувшись между парой здоровяков, от которых как от свиней, изрядно несло потом, убийца оказался прямо за спиной жертвы. Джорни шел не спеша, вразвалочку, не обращая на окружающих его работяг, никакого внимания.

Замечательно, – мысленно ликовал Шрам. Все, так как он и планировал. Еще секунда и он поразит жертву. Быстро и без лишних хлопот. А пока все поймут – что к чему, он уже будет у порта.

Рука инстинктивно потянулась к рукояти, когда мощный толчок в плечо заставил убийцу сбить шаг и едва не упасть на месте.

– Что за!

– Шевели копытами!

– Не спи раззява! – послышались со всех сторон недовольные возгласы.

Шрам стиснул зубы, но ничего не ответил. Цель была превыше всего.

Нагнав жертву, Шрам вновь пристроился за Джорни.

…Тысяча пять, шесть, семь, восемь…– одними губами прошептал убийца. Стилет приготовился к удару.

В спину устремились сотни взглядов – отчего стала зудеть спина.

… Тысяча, пятнадцать, шестнадцать, семнадцать…

Он едва не потерял драгоценные секунды.

… Тысяча двадцать, двадцать один, двадцать два …

Единственный шанс, другого не будет.

– Папа, папа! – внезапно разнеслось над толпой.

Детский голос. Совсем еще ребенок, может быть лет пять-шесть.

И все вокруг стихло. Шрама словно оглушил гул толпы, и внезапно исчезнув, оставил лишь этот радостный возглас.

… Тысяча сорок, сорок один, сорок два, сорок три…

Глаза нашли девочку и еще несколько ребятишек стоящих рядом с ней. Они все словно цыплята окружали стройную, миловидную женщину, которая держа на руках совсем маленькую кроху, тревожно вглядывалась в толпу.

– Папа, папа!

Джорни заметил детей и помахал рукой.

 … Тысяча пятьдесят шесть, пятьдесят семь, пятьдесят восемь…

Они увидели его, и на их лицах возникла довольная улыбка.

Этого Шрам не учел. Семья жертвы была здесь совсем ни к чему.

 … Тысяча шестьдесят, шестьдесят один, шестьдесят два…

Тонкое лезвие коснулось шеи Джорни и мягко, словно в расплавленное масло вошло внутрь.

Краем глаза Шрам заметил, как исказилось лицо детей, какой испуг и отчаянье в один миг охватили их. Женщина смотрела на мужа, не веря в реальность произошедшего. Ее лицо сделалось бледно-серым, и из гортани вырвался ужасный, душераздирающий крик. Убийца не слышал его, но сердцем ощущал блуждающую вокруг смерть.

Мир будто специально замер и остановился, заключив странный договор с Кроносом. Секунды растянулись в минуты, и Шрам, негодуя, послал проклятия бессмертным душам. Ему ни к чему были эти сопливые стенания, рев детей и мольбы новоиспеченной вдовы. Работа выполнена. Но как ни утешал себя убийца, выполненная работа не принесла былого удовлетворения.

Поморщившись, Шрам нехотя посмотрел на багряную струйку крови, побежавшую по шеи и плечу Джорни – совершенно незнакомого человека.

– Иди в бездну! – прошипел убийца.

Резкий удар ногой должен был разрушить невыносимое наваждение. Пускай он отступит от плана, изменит собственным принципам, выдаст себя. Все и так уже давным-давно шло в обход рассчитанного плана.

Почти безжизненное тело развернулось на месте – Шрам встретился с лицом жертвы, на котором застыло лишь удивление и обида, что его прекрасная жизнь, оборвалась так внезапно.

Убийца плюнул в лицо Джорни и повторный удар заставил замершее время разбиться в дребезги и побежать с новой силой. Словно фарфоровая ваза, тело несчастного плотника распалось на миллионы крохотных песчинок, которые будто неуловимые слезинки сразу исчезли в лучах яркого солнца.