Страница 42 из 61
Объединенные силы владетелей Дагестана, несмотря на упорное сопротивление, не выдерживали напора регулярных войск на равнинном Дагестане и вынуждены были отступить в горы. Особенно сказывалась разрушительная сила артиллерии, которую А. П. Ермолов умело использовал не только против войск, но и для разрушения сел и против населения, покидающего свои аулы.
В следующем 1819 г. в течение августа месяца Султан-Ахмед-хан начал собирать горские народы и подошел к с. Бавтугай, лежащему по реке Койсу, где занял в ущелье удобную позицию, которую укрепил завалами и окопами. На помощь ему пришли чеченцы, часть жителей Эндирея, жители кумыкских владений были готовы восстать, поддерживали их салатавцы. Исход упорного сражения был решен шквальным артиллерийским огнем. Султан-Ахмед-хан снова вынужден был уйти в горы, а А. П. Ермолов безжалостно наказывал целые селения, поддерживавшие Султан-Ахмед-хана.
Политика Александра I и А. П. Ермолова на Кавказе после Гюлистанского мирного договора прервала процесс постепенного мирного вхождения дагестанских владений и обществ в состав России путем принятия подданства.
КАВКАЗСКАЯ ВОЙНА
Субъективные оценки и противоречивые суждения дореволюционных историков о Кавказской войне получили свое дальнейшее развитие и в советской исторической науке в начале 50-х годов. Целенаправленная фальсификация истории Кавказской войны, предпринятая X. Г. Аджамяном, М. Багировым, а позднее М. М. Блиевым, В. Б. Виноградовым и др., были построены на искажении фактических материалов.
На состоявшейся в 1989 г. в г. Махачкале Всесоюзной научной конференции, специально посвященной народно-освободительному движению горцев Дагестана и Чечни в 20-50-е годы XIX в., подобные фальсификации были подвергнуты объективной критике. На конференции было отмечено, что в методологическом, научном и нравственном отношениях недопустимо характеризовать народно-освободительное движение горцев как феодально-религиозное и тем более сводить подобное движение к экспансии кавказских горцев против России. Было также отмечено, что «борьба горцев выражала интересы всех народов Дагестана, Чечни и Северо-Западного Кавказа, находила общенародную поддержку, носила освободительный, антифеодальный характер». Она возникла на местной социально-экономической почве как естественный протест против захватническо-колониальной политики царизма и усиления феодального гнета.
В XVIII в. кавказский вопрос, как уже отмечалось, стал одним из главных в восточной политике России. «Если бы одна из морских держав успела вовремя утвердиться на кавказском перешейке, весь закаспийский край стал бы в непродолжительном времени прямо или косвенно ее достоянием», — писал Р. А. Фадеев, один из российских официальных историков. Поэтому не случайно в XIX в. Кавказ продолжал привлекать к себе внимание не только России, Ирана, Турции, но и Англии с Францией. Более того, он вновь стал объектом споров и вооруженных столкновений между ними. В конце XVIII — начале XIX вв. Россия по-прежнему стремилась прочно утвердиться на Кавказе. Этому способствовало и то, что еще со времен Петра I в российском подданстве на протяжении всего XVIII в. разновременно находились многие дагестанские владения и вольные общества, искавшие покровительства и защиты у России, особенно в периоды усиления ирано-турецкой агрессии.
После присоединения Грузии к России в 1801 г. Дагестан оказался фактически окруженным русскими владениями. В связи с этим значительно усилилось желание северокавказских владетелей принять подданство России. В 1802 г. в крепости Георгиевск почти все владетели Северо-Восточного Кавказа подписали общий договор, по которому обязались быть преданными России, не затевать междоусобной борьбы, обращаться за третейским судом к русскому правительству, оказывать посильную помощь своими войсками в случае нападении Персии и т. д. Однако на новом этапе далеко не все владения феодалов и вольные общества добровольно принимали подданство России.
Военное проникновение царизма на Северо-Восточный Кавказ вызвало крупнейшее восстание в Чечне 1785–1787 гг. во главе с шейхом Мансуром (Ушурмой), объявившим себя имамом и призвавшим горцев к объединению и к газавату — священной войне против «неверных». Восставшие горцы пытались взять крепость Кизляр, но были разбиты. С усилением влияния России на Кавказе одни дагестанские феодалы были недовольны тем, что лишались своих доходов во время грабительских походов в Закавказье, другие продолжали придерживаться турецкой или иранской ориентации. Если до начала XIX в. феодальные владетели Дагестана сохраняли свою самостоятельность и не несли подати и повинности, то после присоединения Грузии они оказались перед фактом все более возрастающего влияния России. Новый главнокомандующий Кавказской армией с 1802 г. П. Д. Цицианов, как уже отмечалось, был сторонником энергичных и жестоких военных мер по распространению власти России на Кавказе. С его именем связано наступление царизма на пограничные районы с Грузией. «В Азии, — говорил П. Д. Цицианов, — все убеждения и переговоры суть ничто, а сила все». По этому поводу историк М. Н. Покровский писал, что «в глазах русской администрации начала XIX в. все народы, населявшие Кавказский хребет и его предгорья, были на одно лицо; все это были «мошенники» и «злодеи»… Борьба с ними казалась неизбежной для России. В 1803 г. П. Д. Цицианов с нескрываемым пренебрежением к горцам писал: «Статочное ли дело, чтобы муха с орлом переговоры делала». Для покорения Джаро-Белокан он направил в регион отряд генерала Гулякова, который истребил множество людей, сжег несколько селений, воздвиг укрепления. Однако вскоре джаро-белоканцы восстали вновь, к ним присоединились казикумухцы и аварцы. После кровавой расправы над восставшими генерал Гуляков направился в нагорный Дагестан для наказания аварцев. Однако подобная попытка окончилась гибелью самого генерала и значительной части его отряда. Бесславно окончились и военные акции «грозного царя» П. Д. Цицианова, голова которого была послана Гусейн-Кули-ханом Бакинским в Тегеран шаху Баба-хану.
Русско-иранская и русско-турецкая войны задержали процесс покорения горцев Дагестана и включения его в состав России. После успешных военных действий России на Балканах и Кавказе были заключены в 1812 г. в Бухаресте русско-турецкий и в 1813 г. в Гюлистане русско-иранский договоры. По Гюлистанскому мирному договору Иран отказывался от притязаний на Дагестан, Грузию и Азербайджан, вследствие чего царский режим получил возможность значительно активизировать на Кавказе свою политику. И уже в 1812 г. в результате похода генерал-майора Хатунцева был разгромлен Сурхай-хан Казикумухский и образовано новое Кюринское владение, правителем которого был назначен племянник Сурхай-хана Аслан-бек. Новоявленный хан должен был предоставлять в распоряжение российского гарнизона крепости, ежегодно платить 3000 червонцев и поставлять для войск 3000 четвертей хлеба. Широко практиковалось также и пожалование «верным» подданным земель. Так, еще в 1806 г. Мехти, шамхалу Тарковскому, в качестве вознаграждения «услуг и верности» престолу была отдана в управление часть Дербентского владения (Улусский магал).
Однако если раньше царские власти большей частью старались щедрыми подарками, жалованьем и крупными чинами привлечь дагестанских правителей на свою сторону, то в новых условиях они стали превращать горцев в бесправных подданных России. Колониальный режим, вводившийся на присоединенных землях (строительство крепостей, многочисленные повинности и подати), наряду со злоупотреблениями администрации, вызывали естественный протест со стороны свободолюбивых горцев. С назначением в 1816 г. главнокомандующим русской армии на Кавказе А. П. Ермолова здесь начинается активная завоевательная политика, хотя дальновидные деятели России предлагали и альтернативные мирные меры для присоединения Дагестана и Чечни. В 1816 г. адмирал Н. С. Мордвинов писал, что «горских правителей надо привлекать к России не силою, а мирными торговыми связями». Генерал А. П. Тормасов также осуждал репрессии, только озлоблявшие горцев, и советовал наладить с ними мирные отношения. Однако возобладало мнение сторонников силовой политики, ярчайшим представителем которой и являлся генерал А. П. Ермолов. Полагая, что «Кавказ — это огромная крепость, защищаемая полумиллионным гарнизоном», А. П. Ермолов начал жестокие и бесчеловечные военные акции против горцев, которых называл «злодеями» и «мошенниками». Главнейшим способом покорения Дагестана А. П. Ермолов считал голод, поэтому прежде всего он уничтожал посевы и продовольственные запасы, а самих горцев оттеснял в бесплодные горные районы. Таким образом, политика мирного диалога уступила место политике силы и принуждения, вызвавшей возмущение большей части населения Дагестана. Первые выступления против насильственного, командного администрирования под руководством светских феодальных владетелей не увенчались успехом, хотя и А. П. Ермолову не удалось вступить с войсками во внутренний, горный Дагестан и в горные районы Чечни. Теперь уже настал черед затяжной блокады внутренних, горных районов.