Страница 35 из 50
Тут ее осенило, что местонахождение аппарата Венедиктова она может определить. Схватила тот телефон, что дал ей Боб, нажала нужные кнопки – и пожалуйста, вот он, голубчик, мигает! И где? Да возле Варсонофьевского кладбища, стало быть, в том самом «Тенистом уголке». Как же он Надежде надоел!
Стало быть, кровавый карлик, все-таки перехватил картографа. А раз Мария не отвечает, и ее за компанию.
Надежда заметалась по квартире, натягивая одежду и хватая сумку. Кот от греха подальше улепетнул в спальню, где залез под покрывало и сидел там тихо-тихо, пока хозяйка не ушла.
Надежда подъехала к Варсонофьевскому кладбищу, но не сразу подошла к похоронному бюро. Обогнула здание, увидела служебный вход, но какая-то сила удержала ее, хотя рядом никого не было. Не толклась у двери давешняя девица с телефоном, не покуривал санитар на последнем осеннем солнышке, не выглядывал охранник, однако Надежда помедлила, прежде чем подойти к входу.
И тут створка начала открываться.
Надежда юркнула за припаркованную неподалеку машину, из-за которой можно было наблюдать.
Из распахнутой двери вышел кровавый карла, огляделся по сторонам. Следом за ним появился Венедиктов в сопровождении двух крепких парней в черном. Его не держали, он не был связан, но шел послушно, понурившись и глядя под ноги.
Вскоре Надежда поняла причину такого странного поведения.
Конрад Карлович повернулся к Венедиктову и проговорил сквозь зубы:
– Чтобы никаких фокусов! И не тяните время. Вы помните, что от вашего поведения зависит жизнь вашей подруги. Ей хватит воздуха еще… – он взглянул на часы, – еще на полтора часа! Это самое большее…
Венедиктов поднял на карлика страдальческий взгляд.
– Я помню, помню! Поехали уже скорее!
Вся компания подошла к длинному черному лимузину, расселась, и авто уехало.
Первым побуждением Надежды было поймать какую-нибудь машину и последовать за компанией, но в следующую секунду вспомнились слова, что воздуха подруге хватит самое большее на полтора часа. Подруга Венедиктова – это наверняка Мария…
Машка, с которой они знакомы один бог знает, сколько лет, с которой когда-то водили дочек на детские утренники, возили на экскурсии, таскали по музеям. Девочки, правда, так и не подружились близко, но они-то с Машкой не теряли связи все эти годы. И теперь Машка снова во что-то вляпалась, и ей грозит опасность.
Этот кошмарный карлик запер ее куда-то, где хватит воздуха на полтора часа, а потом… потом Машка умрет! Задохнется!
Значит, преследование недомерка нужно оставить до лучших времен, а сейчас она обязана найти и спасти Марию!
Надежда проскользнула в служебный вход, прошла по коридору, к счастью, никого не встретив, по дороге заглядывая во все двери.
За одной из них она увидела множество гробов, но там же прохаживался здоровенный детина в форменном черном костюме похоронного бюро. Детина взглянул исподлобья и только открыл еще рот, чтобы спросить, чего ей надо, как Надежда сделала вид, что ошиблась дверью, и пошла дальше.
Наконец она оказалась перед приемной похоронного бюро.
Там в это время происходило что-то необычное.
Перед стойкой администратора толпилась группа возмущенных людей разного возраста, чем-то очень похожих друг на друга. Впереди всех стоял невысокий пузатый человек среднего возраста с орлиным носом и густыми бровями, который наскакивал на стойку и клокотал, как закипающий чайник:
– Нет, вы прямо скажите, куда вы дели нашего дорогого Гиви? Вы его что, выкинули на свалку, как собаку? Вы его бросили в фундамент бани и залили бетоном?
– Что вы, господин Гиенишвили! – отбивалась администратор, плотная женщина с квадратным лицом, к счастью, Надежде не знакомая. – Как вы могли так подумать? Мы чрезвычайно уважительно относимся к дорогим усопшим! Мы непременно найдем вашего родственника! Произошло небольшое недоразумение…
– Что она говорит? – громко осведомилась старушка в черной шляпке с вуалью. – Я не слышу…
– Не волнуйтесь, тетя Манана, – успокаивал старушку смуглый молодой человек, – ничего важного…
– Недоразумение? – гремел Гиенишвили. – Я вам сейчас устрою такое недоразумение, после которого от вашей богадельни камня на камне не останется! Вы что думаете, если грузин вспыльчивый, так его дразнить можно?
– Папа, не волнуйся! – девушка с орлиным носом и густыми черными бровями пыталась оттащить от стойки возмущенного родителя. – Они непременно найдут дядю Гиви!
– Никого они не найдут! У них здесь творится черт знает что! Нет, как вам это нравится? Мы пришли проститься с нашим дорогим Гиви, а в гробу вместо него лежит какая-то… женщина с пониженной социальной ответственностью!
– Мы непременно разберемся…
– Знаю я, как вы разберетесь!
– Папа, не волнуйся! – повторяла молодая женщина. – А то будет, как в прошлый раз!
– Мне все равно! Я разберусь с этими жуликами! Камня на камне не оставлю!
Надежда почувствовала, что настал момент, когда она должна подлить масла в разгорающийся костер. Она протиснулась между возмущенными родственниками и проговорила чужим истеричным голосом:
– Правильно говорите, гражданин! У них здесь ужас что творится! Это не ритуальное бюро, а какой-то, извиняюсь, передвижной цирк с дикими парнокопытными!
Старушка в шляпке снова оживилась:
– Цирк? Мы все поедем в цирк?
– Нет, тетя Манана, мы никуда не поедем!
– Что вы такое говорите, женщина? – переключилась на Надежду администратор. – Вы, извиняюсь, на что намекаете? Вы вообще, извиняюсь, кто такая?
– Я-то? – возмущенно воскликнула Надежда. – Я-то известно кто!
– Мне вы совершенно неизвестны!
– Кому надо, тому известна! А насчет того, что намекаю, так я не намекаю, а прямо говорю. Лично я присутствовала на похоронах своей знакомой, у которой в вашем так называемом уголке сперли дорогое кольцо, да еще прямо с пальцем, на который оно было надето! – Родственники господина Гиенишвили при таком чудовищном обвинении дружно ахнули. Администратор хотела что-то ответить, но поперхнулась и потеряла дар речи. – Да, я вам правду говорю! – не сдавалась Надежда. – Прямо палец отхватили вместе с кольцом!
– Это клевета… – пролепетала администратор.
– И ничего не клевета! У меня свидетели имеются, не меньше сорока человек! Все, кто присутствовал на тех похоронах! Если нужно, я могу предоставить их адреса и телефоны!
– Ужас какой! – загалдели родственники Гиенишвили. – Куда мы попали? Настоящее осиное гнездо!
– Отдайте нам нашего дорогого Гиви! – рявкнул глава семейства. – Отдайте, иначе…
– Я не знаю, где он может быть…
– Зато я знаю! – снова подала голос Надежда. – Пойдемте, покажу вам, где у них хранятся неопознанные покойники! Наверняка вы найдете там своего родственника!
– Пойдемте, женщина знает!
И вся большая и дружная грузинская семья вслед за Надеждой покинула приемную и двинулась по служебному коридору. Одной из последних шла старенькая тетя Манана, все пытавшаяся узнать у внучатого племянника, куда они все идут – в оперу, в зоопарк или все-таки в цирк.
Администратор семенила сзади, безуспешно пытаясь остановить шествие.
Надежда во главе дружного семейства направилась к залу, где стояло множество гробов.
– Вот, смотрите, ваш родственник наверняка в одном из них! – объявила Надежда, обведя зал рукой.
Охранник, который стерег гробы, попытался вмешаться и выпроводить незваных гостей, но темпераментный Гиенишвили с поддержкой многочисленных родственников смел его со своего пути, как горный поток пастушью хижину.
Надежда действовала так уверенно, поскольку знала, что ни карлика, ни его костоломов нет на месте, уехали куда-то с Венедиктовым. А в ритуальном бюро остались обычные служащие. Охрана тоже обычная, не армию же карле содержать.
Присутствующие принялись обходить зал, снимая крышки с каждого гроба. Администратор плелась сзади, пытаясь прекратить несанкционированную проверку, но на нее не обращали внимания. Так они переходили от ящика к ящику, но все они были пусты.