Страница 24 из 35
Когда нам надоедало сидеть в купе, мы выходили в тамбур, садились прямо в дверном проеме и смотрели на проносящиеся мимо пейзажи: пальмы, холмы, деревни, свалки. Мусор валялся повсюду вдоль железнодорожных путей. Со времен, описываемых Ганди в его книгах, мало что изменилось: уборщики выкидывали мусор из своих мешков и ведер прямо в открытые двери, навстречу ветру.
Если не брать в расчет шумевших детей (с нами в купе на двух сиденьях ехала молодая семья из четырех человек) и надоедливых людей, раздвигавших шторы, предлагая «тьсяй» и кофе, самосы (местный веганский фастфуд, на который я скоро плотно подсяду) и «омлет, котлет», «колд гуд вотер» и прочее, то можно сказать, что поездка прошла очень хорошо. Выспались и успокоились, и я приближался к кровавой развязке «Бесов».
Наконец Ставрогин записался в граждане кантона Ури и повесился. Я выключил светильник и долго лежал на полке в темноте, прислушиваясь к своим ощущениям. За последние восемь лет я поменял много мест жительства: родительская квартира, общаги и съемные квартиры в Москве и Петербурге, пытался жить в Казани. Каждый раз, приезжая в новый дом, чувствовал себя по-настоящему живым неделю или месяц, обустраивался, находил или не находил работу. Но потом снова как будто засыпал, впадал в кому. А случалось, невыносимо тосковал по тому, чего у меня никогда не было: нормальной жизни, пятидневке, оплачиваемому больничному, собственной квартире, пусть даже взятой в ипотеку; домашней библиотеке, комнате, оборудованной под писательский кабинет и домашнюю студию звукозаписи; ученой степени, развитому интеллекту, сформировавшимся взглядам на общественно-политические процессы. Зажмурить глаза и перенестись в точку, в которой ты — сложившийся человек, в которой начинается финишная прямая. Но, видимо, я хотел этого благополучия не настолько искренне, как мечтал в отрочестве о том, чтобы иметь секс, писать книги и читать какой-то особенный рэп, имея свою верную аудиторию. Секс, книги, рэп и даже небольшая аудитория — со временем сбылось буквально, но не принесло удовлетворения. Может, если я по-настоящему мечтану об обывательском интеллигентском благополучии, мирно сосуществующем с творческой жизнью, и это сбудется через семь или десять лет.
Понервничать пришлось только в час прибытия. В билете было написано, что поезд прибывает на нашу станцию Magrao в пять ноль пять. Но, поскольку поезд отправился на сорок минут позже, я решил, что приедет он соответственно в пять сорок пять. Просто принял свое мнение как истину и поставил будильник на пять двадцать.
Я почти всегда просыпаюсь за несколько минут до будильника, и, когда проснулся в пять десять, в вагоне уже никого не было, только уборщики и проводники.
Я спрыгнул с верхней полки (жена, естественно, спала) и подошел к дверям.
Поезд тронулся.
И тут я подумал, что я идиот. Ведь исправлено ручкой в нашем билете только время отправления. Время прибытия не было исправлено, нет.
Я быстро вернулся к нашим местам, разбудил жену, и мы собрали вещи. Мы взяли карту и подошли к проводнику.
— Простите, — сказал я, разворачивая карту, — покажите, пожалуйста, где мы сейчас находимся?
Он внимательно уставился в карту. С серьезным видом смотрел туда минуту, потом стал смотреть на меня.
— Скажите, какая станция следующая?
Он сказал что-то непонятное.
Я несколько раз повторил свою просьбу — с разными интонациями, стараясь каждый раз использовать разные слова. Еще раз показал ему карту и спросил:
— Где мы сейчас?
Тогда проводник ткнул куда-то в центр материка. Поводил-поводил пальцем и ответил: — Мы здесь.
Пока внутренний «я» падал в пропасть, внешний «я» сообщил жене:
— Похоже, мы вообще сели не в тот поезд.
Наверное, такое возможно в этой стране.
Уселся на чужое место в чужом поезде и приехал жить чужой жизнью. Проводник подозвал еще какого-то человека, они вместе долго изучали карту, потом плюнули и пошли собирать белье.
Мы стояли в тамбуре, смотрели на рассвет и не знали, что делать. Через двадцать минут жена увидела указатель на аэропорт Гоа.
— Все нормально, — сказала она.
Мы просто проехали свою станцию. Когда поезд немного замедлился, жена предложила выпрыгнуть из вагона. Идея была заманчивой, но все-таки мы решили, что лучше доехать до станции. Там у нас будет больше шансов найти автобус до города Mapusa, от которого рукой подать до нужной нам деревни. Поэтому я рассудил так:
— Пассажиров в поезде нет. Думаю, следующая — конечная и она скоро будет.
И на этот раз нам повезло.
Это был тот редкий случай, когда привычные законы логики сработали здесь.
Мы вышли на станции Vasco da Gama — по карте это было не так уж далеко от той точки, в которую мы сейчас стремились попасть. Новое утро — утро дня, когда я увижу море. Море было где-то рядом, я чувствовал его свежесть, слышал его запах.
6
Железнодорожная станция в городе, названном в честь первого португальского колонизатора, была совсем небольшая. Как какая-нибудь, скажем, станция «Воронок» в Подмосковье. Утренний таксист сразу заметил нас и закричал:
— Такси-такси!
— Чапора. Семьсот рупий, — сказал я.
— Нет, Чапора — тысяча рупий, — ответил таксист.
Я еще раз пересчитал деньги так, чтобы он видел, сколько их у нас.
— Мы имеем только восемьсот. Как насчет восьмисот? Таксист покачал головой:
— Тысяча триста.
Видимо, он иначе смотрел на самую суть торга. Либо это была импровизация — сыграть на повышение. Мы махнули рукой и пошли искать автобус. Таксист даже не попытался нас остановить. Наверное, у него был нюх на нормальных туристов с деньгами, и они пахли совсем не так, как я и моя жена.
Как выяснилось, нам нужно было делать пересадки — от Васко да Гама доехать до Панджима — столицы Гоа, оттуда до города Мапуса (или Мапса, как говорят местные), а оттуда уже до деревни Чапора. Вообще разница между ценой проезда на такси и общественном транспорте в Индии поразительна. Проехать тридцать-сорок километров на автобусе стоило десять-двадцать рупий. Наверное, таксисты здесь относительно богатые люди.
Море было совсем близко. Я чувствовал волнение, что-то вроде того, как в детстве перед днем рождения. Мне не верилось, что сегодня я искупаюсь, и в то же время я знал, что это случится.
Впервые я плавал в море в начале года — после самой удачной в моей жизни халтуры мы слетали в Таиланд. С тех пор мне постоянно снилась морская вода. С тех пор я думал, что только на море и стоит жить. Наверное, я был слишком наивен и слишком большое значение придал пустяку. Но зато в ближайшие несколько месяцев я буду жить на море. Конечно, должен быть какой-то подвох, я это прекрасно понимал, но впервые за долгие годы позволял себе наивную радость. И когда первый автобус, в который мы сели, выехал на побережье, у меня что-то взорвалось внутри яркими мыльными пузырями. Мы сидели с рюкзаками, в духоте, единственные белые среди набившихся утренних индийцев, но сквозь них было видно утро и море, и я радовался вопреки всегдашней привычке оценивать происходящее со знаком минус.
Мы решили снять самую дешевую комнату, какую только можно будет найти, взять напрокат скутер, а потом сразу заняться покупкой сим-карты и позвонить знакомым жены. Но сначала нужно было принять душ и скинуть рюкзаки.
В первом гестхаусе не было свободных номеров, зато с нами сразу же познакомился какой-то паренек. Я угадал в нем русского еще до того, как он сказал свое «привет».
— Я Саша, — представился он. — Вы хотите снять комнату? Вот и я хочу.
— Только приехал? — спросил я. — Нет. Я уже две недели тут.
— А где жил до этого?
Он объяснил, что спал под деревом:
— Там хорошо. Я покажу вам это дерево. Но теперь хочу поспать немного в постели.
Саша был немного не в себе. Мы пошли в другой гестха-ус, и он увязался за нами. Рассказал, что остался без паспорта и путешествует уже несколько месяцев. Ходил из Непала пешком. Тем временем мы нашли дешевую комнату — двести рупий в сутки. Выглядела она не очень вдохновляюще, зато здесь был отдельный душ и туалет, хотя за такую цену обычно получаешь лишь спальню.