Страница 35 из 40
Да, было, в институте я как-то пытался приударить за ней, но ничего из этого не вышло — она меня не захотела.
«Привет. Как сама?»
Скоро я узнал, что Инна тоже живет в Москве уже несколько месяцев. Это на меня резко подействовало, и я стал нести какую-то совершеннейшую пургу. Что часто думал о ней, что дико желал ее раньше, что желаю до сих пор. В общем, у меня почти сразу поднялся член и помутнел рассудок от возможности секса прямо сегодня, и от того, что я Инне печатал, и еще больше от того, что при этом себе воображал. Она сначала была немного отстранена: «Полегче-полегче», но потом подтаяла. Я даже сказал, что был влюблен в нее, и, возможно, сейчас это чувство не умерло. Она отказывала мне раньше, потому что я казался ей слишком умным, ответила она. Это ее в мужчинах отталкивало, ей нужны были самцы, быки-осеменители, которым философские вопросы не мешают ставить пистоны.
«ДА ФИЛОСОФСКИЕ ВОПРОСЫ ТОЛЬКО ПОМОГАЮТ МНЕ!»
Хотя до этого момента никто ни разу не упрекал меня за излишек ума.
Все годы учебы я внутренне дымился, думая о ней, и никакой тебе взаимности, — нажимал я. Ладно, чтобы дать мне остыть, она спросила, чем я занимаюсь. Я сказал, что почти ничем. О женитьбе, само собой, рассказывать не стал, но зачем-то рассказал ей, что умею воровать продукты и даже шмотки, поэтому получается сводить концы с концами. И это ее, похоже, сильно заинтересовало.
«Вот это заводит», — написала она.
Готово, решил я. Дело в шляпе.
И сказал, что я с радостью научу ее этой игре. Нас ждут страстные и авантюрные времена, полные сексуальных приключений, полушутил я. Она этого хотела, это ее заводит, отвечала Инна.
Какая дура, ликовал я, стуча по клавишам.
«Ты сегодня работаешь? Когда я могу приехать к тебе?»
Наверное, от меня или хотя бы от моего члена можно было прикурить в этот момент.
«Я сейчас по делам не в Москве, давай встретимся в понедельник», — ответила она.
У меня моментально все опало. Инна нужна была мне строго сегодня. Я почувствовал себя полным идиотом, представляя, как это выглядело со стороны. Целый час истекал слюной, сидя за клавиатурой, и дымился, как больной старикан под действием волшебной таблетки, предвкушающий последний и самый главный трах в его никчемной жизни.
Гори в аду, tytyulechka, чертова дурища, подумал я и выключил ICQ не попрощавшись.
Я лежал на диване и листал список контактов, записанных в сотовом телефоне. Даже и не подозревал, но оказалось, что у меня сохранен номер Гали (Лины?). Проверил баланс — денег хватало как раз на одну смс. Написал ей на латинице, чтобы уместить текст в тело одного сообщения:
«Eto ty napisala pro menya post ot imeni Lina? U tebya cho-to est’ ko mne?»
Пока ждал ответа, успел выпить чай и еще раз почистить зубы. Ответила она нескоро — наверное, спала или училась.
Но ответ пришел:
«Да, я. Чтоб тебя не обидеть, скажу, ты достаточно красив, чтоб иногда вспоминать тебя».
Мне понравилось, что она ставит знаки препинания в смс. Хотя, ничего особенного, она вроде училась на иностранных языках. То есть прежде чем начать учить английскому, немецкому и французскому, должно быть, их проверяют на знание русского языка. Я собирался написать ей смс с Интернета, но сайт МТС не загружался, и я отправил ей просьбу перезвонить. «Скинул бомжа».
Она позвонила сразу.
— Может, тогда погуляем по какому-нибудь торговому центру? — спросил я сразу, без всяких приветствий.
— Торговому центру? — уточнила Галя, чтобы получить маленький запас времени. Ну да, она привыкла, когда спрашивают: «Как дела, красотка?!» А потом говорят: «И правда, это же глупость, невозможная глупость, ошибка, что мы не виделись с самого сентября!»
— Ну да. По торговому центру, чтобы поднять мне настроение.
Потом все-таки сдался и сказал, то что она хотела.
— Да, мне нужна одна небольшая красотка по типу тебя в компанию.
Договорились встретиться в ТЦ Европейском в три часа дня.
Я побрился и не сразу решил, что мне надеть. Шмоток у меня было довольно много, раньше часто покупал, а когда работал в модном магазине одежды, там выдавали форму раз в два месяца. То есть я получил комплект дважды. Плюс мы с женой немного наворовали. Мы делали просто, так же, наверное, как делают все остальные. Когда я стоял на примерочной, то что-то подготавливал к приходу жены: джинсы или блузку для нее, кардиган, например, для себя, — разбипировывал — ломал защиту от кражи. Эти биперы ломаются очень просто, если научиться. А жена выносила. Она очень милая и честная девушка — никто бы ее никогда не заподозрил в таких делах. Если я оставался на поставку товара в ночную смену — брал трусы и носки для себя и нее. Женское прятал по карманам, мужское надевал на себя. Двое трусов и по два носка на каждой ноге — возвращаюсь домой после тяжелой рабочей ночи. Сумки, естественно, нам, сотрудникам низшего порядка, на выходе проверяли менеджеры и охранники. Но в штаны и карманы никто не лез.
Я надел узкие черные джинсы и красную рубашку в крупную клетку. Дальше — бежевое пальто с капюшоном и белые кеды. Если долго не торчать на улице — и в кедах нормально. Мне показалось, что этот комплект одежды оптимальный, чтобы Галя со мной сегодня поцеловалась. Мысли вертелись только вокруг ее губ, она была симпатичная, да, немного похожая на еврейку и симпатичная девушка. Я уже чувствовал, как будет приятно ее поцеловать. Выходить еще было рано, но я был уже одет. Поэтому я открыл окно, чтобы не было жарко, и расхаживал из кухни в комнату, трогая себя за губы и даже целуя свои пальцы, как будто это Галя.
Нужно было взять с собой немного жвачки. У нас на кухонной полке валялась краденая пластиковая коробка на много дней. Я отсыпал несколько подушек в салфетку, завернул, сложил в карман и решил выйти немного раньше времени.
В коридоре я еще раз посмотрелся в зеркало: в этой одежде выглядел очень хорошо, даже несмотря на похмелье.
На станции Медведково никогда не было милиции. Пост есть, само собой, но ментов нет. Через турникеты перепрыгивает тут обычно человек в минуту в людное время и человек в пять минут в спокойное. Постоянно раздаются вялые свистки старой птицы из операторской будки, но это никого не волнует. Даже интонация у этого свиста уже унылая, по которой ясно, что свистят, чтобы соблюсти глупое правило, от которого нет никакого толку. Вот и я перепрыгнул, как уже перепрыгивал тысячу раз. Вернее сказать, не перепрыгиваю, а просто опираюсь руками, отталкиваю и проношу тело быстрее, чем успевает сработать турникет. Он клацает уже за мной, полусонный свисток, и я иду на эскалатор.
В поезде я выбрал саундтрек к поездке. Поставил в плеере группу My Own Private Alaska — безумное скримо под медленное пианино. Вокалист вопил, как будто его жарят на самой модной сковородке: «Дай фо ми!», «Кам ту ми май литл принцес!» и многое другое, что я не смог разобрать. Мне эта подача плюс отчаянное стильное пианино нравились. Но от такого крика в наушниках, шума и скорости поезда меня быстро укачало. Видимо, еще давление поднялось, так что ближе к Проспекту Мира пришлось выключить плеер. Уже целый год я не носил с собой таблеток от давления, на год я забыл о них: с тех пор как бросил пить, давление меня не тревожило. Я еле перешел на кольцевую линию и уговаривал свой организм потерпеть до станции Киевская. В глазах потемнело, похмелье вернулось, и я уже жалел, что выбрался из дома. Чертов самец, говорил я себе. Бедный мальчик, пососаться ему захотелось. Доехал, вышел, но время тянулось очень медленно, эскалаторы на Киевской очень длинные, скорее наверх, но там небольшая группа ментов — сейчас-то они заинтересуются, что это за торчок в пальто, — но нет, мне удалось выйти на улицу.
— Розы, покупай розы! — накинулся на меня хачик в кожанке, как будто я был ему что-то должен. Я обошел его, глубоко вдыхая воздух и уворачиваясь от идущих навстречу прохожих, отпускало.