Страница 12 из 40
Я часто думаю, что ему написать, но не часто пишу. Зато постоянно про себя проговариваю варианты писем.
Сам он на днях написал, что моей сестре сделали укол, и теперь год она не будет пить. Ее выгнали с работы после последнего запоя, а она была директором парикмахерской.
Я не знал, что ответить отцу.
Привет.
Я сломался.
Мне уже все равно, кем я буду. Я вдруг перестал бояться, что ничего не выйдет, и вообще чем-то интересоваться. Я читал, что это первый симптом депрессии. Депрессия — это когда человек не интересуется вещами, не заслуживающими интереса. Уже ничто не заслуживает моего интереса. Каждые выходные я схожу с ума от безделья, мне хочется только пить. Лучше бы не было выходных, я бы работал и работал, так легче. Я уже не хочу печататься, я ничего не хочу. Я так долго хотел иметь книгу, а ее нет и нет. Я кажусь себе чем-то вроде девственника, который решил не трахаться.
Я живу только из-за того, что тебе и Сигите будет больно, если я покончу с собой. У тебя хотя бы останется Ваня, а у нее никого не останется, с кем она сможет поговорить так. Хотя, кто-то появится, наверное, со временем, нечего себя переоценивать.
Раньше я всегда считал тебя счастливым человеком. Но когда зимой ты мне сказал, что это не так, что тебе так же больно и невыносимо, почва ушла у меня из-под ног. Я не знаю, как жить без этой иллюзии. Зачем ты мне это сказал? Ты сидел в этих трусах напротив телевизора, сказал мне, что ты тоже несчастен, а смысла в жизни нет, и я увидел тысячи горьких жизней, которые будут повторяться без толку поколение за поколением. Мне стало так одиноко, меня просто бросили одного в лесу. Я потом расплакался, когда ушел в комнату, ты мне дал по голове, короче говоря. Единственный счастливый человек оказался несчастен, я не знал, куда мне деться. И жить неохота, и сдохнуть страшно.
Вчера я видел человека без глаз в метро. Я хотел дать ему тысячу, но мне стало жалко тысячи, и я дал ему сторублевку.
На день рождения тоже пойду зашиваться, у тебя будет два зашитых ребенка-алкаша. Я уже звонил, за две тысячи мне введут физраствор, и я останусь один на краю вселенной. Странно как-то все получилось.
Мы со Сперанским сняли квартиру, и теперь у нас адрес Добровольцев 181, квартира 237. Так что есть и хорошие новости. Всего за десять тысяч. Будет где отдыхать по выходным.
Привет всем. Не падайте духом.
Я бы на хуй застрелился, если бы получил от сына такое письмо. Ничего не стал писать отцу, да и подключиться к Интернету мне не удалось. Посидел, поплакал, посмотрел порнуху, подрочил, взбодрился и пошел в магазин.
Милостивый читатель, я продолжу свой добрый рассказ после онанизма. Советую и тебе отвлечься от моей истории ради того, чтобы порадовать себя этим простеньким удовольствием. Огненные буквы летят мне навстречу, я жму «вниз», «прыжок», успеваю или не успеваю увернуться.
Мне хотелось поесть, но не хотелось готовить. Помимо двух бутылок Holsten купил какую-то шляпу быстрого приготовления. «Биг ланч». И пошел от магазина домой. Был первый час ночи. В этом районе полно гопоты, я надеялся, что будет конфликт, это бы меня взбодрило. Хоть какое-то развлечение. На углу дома я как бы случайно, но и нахально, задел парня плечом, но из этого ничего не вышло. Бить меня не хотели. Вид у меня был действительно безумный, говорю же — я был на пределе. Наверное, это было видно по моим глазам. Ад полыхал в них ярким пламенем, он сгруппировался, как перед прыжком, и пружина готова была сработать в любой момент. Это значит, что я могу больше не бояться пустяков. Зачем я буду бояться получить по башке, если каждый день мне приходится сталкиваться с непрошибаемой пустотой, пожирать ее, сгорать от тоски?
Я решил подняться на шестой этаж по лестнице. В подъезде, или, как здесь говорят, парадной, пахло мочой, что напоминало: «Ты в Питере!», все как положено. Я поднялся и вставил ключ. Сердце мое замерло, мне послышались голоса из квартиры. Я открыл дверь. Нет, это я забыл выключить порнографию на ноутбуке, а шарманка так и шла. Какой-то белобрысый парень ебал Ленни Барби уже по второму или третьему кругу. Говоря начистоту, актриса она неважная. Мне нужен женский оргазм, а Ленни Барби как будто вообще не кончает. Но сейчас у меня была записана лишь одна порноновелла — и та с ее участием.
Я обломал им секс, разогнал их праздник, включил вместо этого группу The Scarabeusdream, и отчаяние хлынуло в квартиру из колонок ноутбука. А я вскипятил воду в кастрюле и заварил себе «Биг ланч». Сама вермишель была ничего, но вот прилагающийся мясной соус на вид сильно напоминал дерьмо. На вкус тоже оказался дерьмом, я думаю, что у дерьма именно такой вкус, как у этого соуса. Но мне хотелось есть, а еще раз выходить не хотелось, я устал. Работаю всего второй месяц, а уже чувствую, что дохожу до ручки. Хотя дело не в работе, наоборот, в выходных: нарушается ритм, а потом приходится ехать на залив, входить в ритм заново, но он нарушается.
Превозмогая отвращение, съел порцию.
Немного привык. Мне уже было не страшно. Квартира мне нравилась. Комната, квадратов 18, шкаф-стенка, стол, раскладушка, кресло, туалет с тремя разными стульчаками (не знаю, откуда они там взялись): деревянный и два пластмассовых; ржавая ванна, кладовка — там есть даже гиря и велосипед со спущенными колесами, очень маленькая кухня. Лучше и не придумаешь. Здесь я напишу второй роман или хотя бы первый, если найду в себе еще желание этим заниматься. Нужно найти желание, иначе в моей жизни не останется ничего.
И я тут же состарюсь, как мои друзья.
Позвонила Сигита, поговорила со мной, она переживала, что я тут сойду с ума в одиночестве. Она тоже чувствовала, что я карабкаюсь из последних сил и что мне уже все осточертело. Ее поддержка мне нужна, она была совершенно права. Она назвала меня «кисонькой-мурлысонькой» и посоветовала поехать в гости, если есть возможность.
Я и так думал поехать в гости, чтобы не сидеть в одну каску, как лошара. Но я вымотался. Девушка Маша предложила приехать к ней и ее приятелю. Вроде это было не очень далеко. Они там бухали. Я собирался поехать, но передумал. Я любил Сигиту, а пить с Машей, как я подумал, может быть чревато сексом. Если я изменю Сигите, я должен буду ей рассказать об этом. Если я буду иметь кого-то втихаря, от меня ничего не останется. Сейчас я поговорил с Сигитой и точно понял, что не поеду к Маше.
Я набрал Машу.
— Извини, я, наверное, уже не приеду. Устал и я уже пьян.
— А что так? Мог бы и приехать.
На фоне кто-то сказал Маше, чтобы я взял бухла.
— Не, я лучше в одного посижу, как лошара, — сказал я. — Пока.
— Ну, пока. Как знаешь, — ответила Маша и отключилась.
Я просто сидел, потягивал пиво и смотрел перед собой. Ни телевизора, ни Интернета. Были книги, но я про них просто забыл. Я сидел и сидел. За окном люди еще продолжали жить. «Занимались жизнью», как сказал Сперанский. А я медленно пил Holsten калужского разлива. Это и есть стать взрослым. Одну выпил, а вторую бутылку мне не захотелось. Я и так уже чувствовал себя нетрезвым. Девять бутылок все-таки за день я уговорил. А перед рабочим днем это многовато.
Я лег на раскладушку и закрыл глаза. Мне показалось, что я проспал минут пять, когда зазвонил будильник на телефоне. Началось утро.
Похмелье было несильным, но я не выспался. Вокалист Скарабеусов до сих пор надрывался. Я позвонил Сперанскому.
Абонент не отвечает или временно не доступен.
Я использовал метод Шерлока. Значит, он на другой сим-карте, значит, он еще сидит в Интернете с телефона за своим ноутбуком, а значит, этот мудак до сих пор не вышел из общаги.
Я позвонил ему на «Билайн».
— Блять, ты еще не вышел? Уже девять!
— Да все, я уже выхожу. Пятьдесят минут ехать.
— Ты будешь только через час десять. Не пизди. Быстро выходи.
— Хорошо.
Я почистил зубы, убрал свой маленький Asus в сумку и вышел. Уже на улице я понял, что забыл зарядить телефон. Поэтому я написал начальнику: «U menya mozhet sest’ telefon, budu kak obychno». Я сел в трамвай, который идет до метро Автово, и подкатило. Меня затошнило так, что чуть не стравил прямо в трамвае. Моему организму хотелось избавиться от «Биг ланча» как можно скорее. Нужно было что-то выпить, сок или чай, тогда станет легче. Я зашел в «Чайную ложку» возле метро и заказал себе зеленый чай и салат.