Термитник Хеллстрома

– Мне совсем не нравятся эти логические объяснения, – сказала Тимиена. – Нужно быть последним идиотом, чтобы поверить им. А в местной полиции сидят как раз такие.

– Обойдемся своими средствами, – повторил Мерривейл.

– То есть опять на кону наши жизни? А что по этому поводу говорит Карлос?

– Почему бы вам самой у него не спросить? Я назначил совещание на одиннадцать часов. Будут также Жанверт и Карр.

– Они тоже в деле?

– В резерве.

– И это мне не нравится. Где Карлос?

– Думаю, в архиве. У вас с ним есть почти час на изучение материалов.

– Черт знает что! – бросила Тимиена и вышла из комнаты.

Карлос помог бы ей не намного больше, чем Мерривейл. Новое задание он воспринял как вполне «рутинное». Впрочем, все они казались ему спланированными по одной модели, а потому и реакция на них у него была универсальной, как у клерка, привыкшего ежедневно перекладывать бумаги из одного ящика в другой. Карлос читал материалы, внимательно изучал карты. И Тимиену нисколько не удивило то, что Карлос сидит в архиве. У него самого голова была как архив.

Все, чего она ожидала, как раз и произошло во время их поездки в Орегон. Двусмысленные взгляды, двусмысленные улыбки, руки, которые так и старались заползти ей куда-нибудь. Наконец она прямо заявила, что во время прошлого задания подцепила венерическую болезнь. Карлос ей не поверил. Тогда Тимиена совершенно спокойно сказала, что, если он будет настаивать, она всадит в него пулю. И продемонстрировала маленький бельгийский автоматический пистолет, который всегда носила в кобуре на запястье. Что-то в ее спокойном тоне убедило Карлоса, но тем не менее он постоянно ворчал.

Работа – это совсем другое, и Тимиена искренне пожелала Карлосу удачи, когда он отправился к ферме в нелепой одежде орнитолога-любителя. Остаток дня, выполняя свою часть сюжета прикрытия, она писала этюды и чувствовала, как беспокойство овладевает ею. Все, что находилось вокруг – дорога, лес, фургон, – вызывало приступы необъяснимой нервозности. От всего исходило ощущение опасности. Карлос, и это можно было предположить, весьма неопределенно высказался по поводу возвращения. Это зависело от того, что́ он увидит во время предварительного изучения фермы.

– Думаю, вскоре после наступления темноты, – сказал он. – Будь мне хорошей женой, рисуй свои милые картинки, а я займусь птичками. Когда же вернусь, ты узнаешь, какие бывают птички и где у них яички.

– Карлос!

– Ну-ну, любовь моя! Когда-нибудь я научу тебя произносить это изящное имя с неподдельной страстью.

И он вышел, потрепав Тимиену по подбородку.

Она проследила, как он зигзагом двигался вверх по склону холма. Дневной воздух уже разогрелся и был наполнен тем особым покоем, который свидетельствует в пользу жаркого дня. Вздохнув, Тимиена взялась за свою акварель. Она действительно была неплохим живописцем и порой, работая кистью, испытывала воодушевление при виде осенних полей, которые ей удавалось перенести на бумагу. Сегодня коричневое золото высохшей травы казалось особенно теплым и привлекательным.

Вскоре Тимиена отложила краски и сделала себе легкий ланч из порезанного на дольки сваренного вкрутую яйца и йогурта из холодильника, стоявшего в фургоне. Несмотря на то что внутри фургона было жарко, как в духовой плите, она провела там какое-то время, проверяя приборы. К ее удивлению, радар, с помощью которого нужно было замерять скорость движения встречных объектов и который мог поворачиваться на своей базе, показал радиолокационную активность, исходящую со стороны фермы и направленную на их фургон.

По ним работает радар с фермы?

Тимиена увидела в этом знак опасности и решила отправиться вслед за Карлосом, чтобы вернуть его обратно. Альтернативой было включить радио и доложить о происходящем в Агентство. Она была уверена, что Мерривейл разрешит возникшую проблему. Но в итоге Тимиена не сделала ни того, ни другого, и это лишь усилило ее нервозность. Чувство опасности нарастало. Тимиена на подсознательном уровне ощущала, что некая сила хочет выдворить ее из окрестностей фермы. Бросить фургон и бежать. Фургон был слишком громоздкой мишенью.

Уже в сумерках Тимиена сложила этюдник, убрала его в фургон и села на водительское место. Включила радио. Она взглянула на индикаторы и увидела, что выделенную для связи с Агентством полосу перекрывает чужеродный поисковый сигнал. Когда же включила передачу, этот сигнал полностью заблокировал полосу, а динамик взревел мощной помехой. Тимиена вырубила радио и посмотрела на тонущие в сумерках склоны холмов, закрывающих долину, на которой находилась ферма. С того места, где стоял фургон, самой фермы не было видно, но Тимиена буквально ощущала ее недоброжелательное присутствие.

И никаких знаков от Карлоса.

Еще несколько минут – и наступит темнота. Тимиена провела ладонью по кобуре автоматического пистолета.

Какого черта он там завис?

Выключив весь свет, она сидела в кромешной тьме, анализируя то, что произошло. Радар, работающий со стороны фермы. Помехи, заблокировавшие ее радио. Похоже, дело кислое. Тимиена поднялась с сиденья, осторожно прошла к задней двери и выскользнула из фургона. Он находился между ней и фермой, играя роль естественного щита. Она опустилась на четвереньки и вползла в густую траву. В той стороне, на пастбище, Тимиена видела коров, и инстинкт вел ее в их направлении. Она выросла на ферме в Вайоминге, умела обращаться с этими животными и знала их привычки. Угроза исходила не от коров, а от фермы Хеллстрома. Коров же Тимиена использует как средство маскировки от радарного сигнала. Если Карлос вернется, то включит огни фургона и она увидит их с пастбища, с безопасного расстояния. Правда, Тимиена уже не ждала возвращения Карлоса. Все происходящее было лишено смысла, причем с самого начала, но она верила своему инстинкту самосохранения.

Слова Нилса Хеллстрома

Наша древняя планета Земля – арена непрекращающегося соперничества, где выживают самые изобретательные и выносливые. На этом поле битвы, где пали даже могучие динозавры, все это время живет в целости и сохранности только один молчаливый свидетель, и он является для нас путеводной звездой, ведущей наш род к бессмертию. Свидетель этот – насекомые – стартовал в своей эволюции за триста миллионов лет до возникновения человечества, но мы догоним их и перегоним. Насекомые доминируют на нашей планете, и они используют свое главенствующее положение во благо собственному роду. Каждое их поколение есть результат эксперимента, порождающего новые формы и функции, создающего разнообразие столь же безграничное, сколь воображение безумца. И тем не менее все, что делает этот безмолвный свидетель, сделаем и мы, обитатели Термитника, потому что мы – свидетели его эволюции.

Старина Харви повел свой отряд от северной оконечности периметра, воспользовавшись обустроенным там тайным выходом. Дверь, ведущая наверх, соединялась с пнем, который откидывался на скрытых петлях, а потом вновь вставал на место. Члены отряда были одеты легко, но, хотя ночь была холодной, они не обращали на это внимания. У каждого в руках был жезл-шокер, а на лице – маска, оборудованная инфракрасным излучателем. Они выглядели как группа ныряльщиков со странного вида раздвоенными гарпунами. Все оборудование было произведено в Термитнике.

Установив пень на прежнее место и зачистив следы, они определились на местности и двинулись на север.

Старина Харви выбрал для этой ночной экспедиции двадцать три человека. Это были в основном молодые особи мужского пола, энергичные и агрессивные, а также несколько женщин, которым перед выходом вкололи гормон, усиливающий охотничий инстинкт.

Женщина-чужак им нужна живой. Нилсу важна информация, какой она владеет. Вероятно, она укрылась среди коров. Низкий разряд шокеров испугает животных, но не убьет. Это не зачистка, а поисковая операция. Пойманная – единственная, кто отправится в чаны для переработки, но это будет уже после того, как она выдаст нужные сведения.