Дикий

Я чувствовал ее запах, сладкий, мускусный аромат, который сказал мне, что она определенно промокла между бедер. Насколько розовой была бы ее киска? Насколько влажной она продолжала бы становиться для меня? Я посмотрел на нее снизу вверх и, глядя ей в глаза, просунул руку ей между ног и положил прямо на ее половые губки.

Она ахнула и уперлась руками за спиной в стену, как будто ей нужна была дополнительная устойчивость.

— Сегодня ночью это будет принадлежать мне. — Я слегка надавил, и она приподнялась на цыпочки. — И когда я возьму твою вишенку, Лекси, ты будешь моей безвозвратно. — Я сдвинул ее трусики в сторону, почувствовав, насколько влажной была ткань для меня. — Когда я погружу свой член в твое девственное влагалище, ни один другой мужчина не будет обладать тобой. Никогда. — Я провел пальцем по ее клитору, тщетно пытаясь сохранить контроль. Все мое тело было напряжено, дикая потребность вытащить свой член и прижать ее прямо к стене сильно возбуждала меня.

Ее первый раз, возможно, не будет таким мягким и нежным или таким романтичным, как она того заслуживала. Но я чертовски уверен, что она поймет, что значит для меня.

7

Диллан

— Пожалуйста, ты мне нужен, — простонала она, и я чуть не потерял самообладание прямо тогда. Я чуть не кончил, даже не оказавшись внутри нее.

Я не был с женщиной с тех пор, как вернулся с военной службы. Я не хотел ни с кем быть, не говоря уже о том, чтобы иметь женщину в своей постели после того, как все это дерьмо случилось с моим братом. Но потом я увидел Лекси много лет назад, и мое влечение было мгновенным.

И даже если бы я держался в стороне, даже если бы я заставил себя стремиться к желаемому — к Лекси — что было бы лучше для нее, я больше не мог себя остановить. Я хотел ее. Только ее.

Но потом она заговорила со мной, впервые в жизни она сделала это. Я посмотрел ей в глаза, увидел что-то знакомое и понял, что был полным идиотом, что ждал, что не пошел за ней.

— Раньше у меня было значительно больше самообладания, когда дело касалось тебя, — сказал я прямо у ее губ.

— А сейчас?

— Нет. Чертова. Контроля.

Она моя.

Прямо сейчас я чувствовал себя с ней гребаным животным, и все, что я хотел сделать, это поглотить каждую ее частичку. Я хотел, чтобы она выкрикивала мое имя, когда я буду доводить ее до пика удовольствия. Я хотел, чтобы она кончила для меня, когда я буду вылизывать каждую частичку ее тела.

Мой член дернулся при мысли обо всем, что я сделаю с ней, прежде чем закончится ночь. И когда наступит утро, она все еще будет здесь, потому что я не отпущу ее.

Я видел, как дернулось ее горло, когда она сглотнула. Она была возбуждена, так чертовски возбуждена, что я знал: если я прикоснусь к ней правильным образом, она кончит для меня.

Я знал, что она кончит … жаждал увидеть, как экстаз преобразит ее лицо.

Я ни за что не продержался бы этой ночью, как только оказался бы глубоко в ее горячей, влажной, девственной киске.

Когда дело дошло до этой женщины прямо здесь, я был гребаным животным.

— Я хочу тебя, Диллан.

Я застонал, сжал челюсти и взмолился о какой-нибудь гребаной сдержанности.

— Я изголодался по тебе, Лекси, так чертовски изголодался, что не знаю, смогу ли я двигаться медленно. — Я придвинулся ближе. — И ты хочешь меня, не так ли?

Я знал, что она хочет, но я хотел услышать, как она скажет это снова. Я хотел услышать, как она выкрикнет это, когда кончит на меня.

Она сглотнула, и я наблюдал, как напряглась линия ее горла во время этого действия.

— Скажи мне. — Я хотел услышать, как она скажет, что хочет мой большой, толстый член в себе. Я хотел увидеть, как ее губы формируют слова, когда она говорит мне, что хочет, чтобы я сорвал ее вишенку, чтобы заявить, что она моя.

— Я хочу быть твоей во всех отношениях.

Святой. Чертов. Христос.

Мне потребовалось все мое самообладание, чтобы не кончить прямо здесь и сейчас, просто кончить в джинсах от одних ее слов.

Она облизнула губы, и я был прикован к этому зрелищу. Грязные мысли о том, как она стоит передо мной на коленях, используя свой маленький розовый язычок, чтобы облизать мой член, слизывая жидкость предэякулята, которая уже образовалась на головке, яростно пронеслись в моем сознании.

— Ты такая чертовски красивая, Лекси, — сказал я, не в силах сдержаться. Я наклонился вперед и провел языком по изгибу ее губ.

Я уже был зависим от нее.

Теперь мои руки были у ее головы, стена была холодной и шершавой под моими ладонями. Я почувствовал ее запах, покрывающий мои пальцы. Это сводило меня с ума от желания.

Поскольку я был вульгарным ублюдком, я уперся своим твердым членом прямо в ее живот. Она издала этот тихий вздох, и я одобрительно зарычал.

— Ты чувствуешь это?

Она откинула голову на стену, ее рот приоткрылся, а глаза полузакрылись, когда ее явно захлестнуло удовольствие.

— Ты видишь, что ты делаешь со мной? Видишь, каким твердым ты меня делаешь?

— Боже. Ты нужен мне.

— И ты получишь меня, каждую частичку. — Я скользнул рукой к ее затылку, впился пальцами в ее мягкую плоть и наклонил ее голову набок. Я хотел показать ей своими словами, прикосновениями, каждой частичкой себя, что мы созданы друг для друга.

Я наклонился и провел языком по ее горлу, чувствуя, как учащается пульс, пробуя на вкус сладость ее плоти.

— Тебе хорошо, детка?

Она кивнула.

— Боже, но я собираюсь заставить тебя чувствовать себя еще лучше. — Я снова лизнул ее горло. — Держись за меня.

Она подняла руки и положила их на мои бицепсы, впиваясь ногтями в мою плоть. Мой член дернулся от сочетания удовольствия и боли.

— Я хочу, чтобы ты была моей навсегда, — признался я, ничуть не стыдясь. Я вернулся к тому, чтобы провести языком вверх по стройной колонне ее горла. Я мог бы заниматься этим весь день и ночь, просто опьянел от аромата ее плоти и удовольствия, которое она доставляла мне, издавая сладкие, возбуждающие тихие звуки.

Я прижал свой член к ее животу, нуждаясь в этом трении, как в дыхании.

Она нужна мне обнаженной. Мне нужно, чтобы она была обнажена для меня.

И тогда я начал делать именно это. В этот момент я был как сумасшедший, настолько потерялся в желании ее, что все было как в тумане, когда я почти сорвал с нее одежду. Но она была такой податливой, такой восприимчивой к тому, что я делал.

И когда она предстала передо мной совершенно обнаженной, я отступил на шаг. Я насмотрелся вдоволь, начиная с пальцев ее ног. Я проследил за линиями ее длинных, стройных ног, посмотрел на ее киску, покрытую небольшой подстриженной копной темных волос, скользнул взглядом по ее пупку и плоскому животу и, наконец, остановился на ее груди.

Ее сиськи были большими, соски розовыми, торчащими для меня.

Она была готова, и я знал, что она влажная, возможно, еще более влажная, чем раньше.

Я поднял взгляд на ее лицо, увидел, как расширились ее зрачки, и понял, что она не остановит меня.

— Ты хочешь этого в себе? — Грубо спросил я и схватил свой член через джинсы. Я был болезненно тверд, мой член был как сталь между ног. Мои яйца были напряжены и готовы взорваться от моего желания.

Я был готов наполнить ее, заставить ее принять все. Затем я медленно выходил бы из нее и наблюдал, как моя сперма вытекает из ее киски.

Я громко застонал от этой мысли и образа.

— Ты, блядь, хочешь этого в себе, детка? — Я сказал более грубо. — Ты хочешь, чтобы я надкусил твою вишенку, чтобы размять тебя хорошенько?

— О боже, — простонала она. Она кивнула.

Да, она была готова для меня, и я больше не собирался мучить ни одного из нас.

Секундой позже я был перед ней, обхватив ее ягодицы руками и отрывая от пола. Она обхватила меня ногами за талию, и, придерживая ее за попку одной рукой, я другой накручивал на пальцы ее длинные темные волосы. Я откинул ее голову назад, обнажая горло, и, прижавшись ртом к стройной линии ее шеи, повернулся и направился к кровати.