Зона Пси

– Позагорай, уродец, – выдохнул Солдат, качая головой и удивляясь собственному удару. Камень проломил лицо и остался там, нижняя губа свисла, нижние зубы защёлкнулись на камне – словно огромная пасть поймала птенчика. Но никто не желал умирать. Этот, скользя пальцами, старался вытащить из лица камень, а тот, чью голову до верхней челюсти разделило металлическое полотно сапёрной лопатки, стоял на коленях и тянул за деревянную ручку.

Виктор упёр ладони в колени и, вытянув язык, взял пятнадцатисекундный «тайм-аут», чтобы отдышаться. «Что-то совсем выносливость потерял, – подумал он. – Наверное, потому что не ел целую неделю».

– Сейчас, парни, я вам помогу. – Солдат порыскал глазами по земле (следующая тройка «мертвяков» забиралась на берег), нашёл глыбу, поднял и расколол голову «утопленника», освободил сапёрную лопатку. На радостях чуть не чмокнул губами деревянную ручку, полностью окрашенную кровью. Подлетел к «мертвяку», который достал из лица камень и теперь поднимал спину, чтобы подняться на ноги.

– Хе-хе, приятель, у тебя в рыле – сова дупло свила… через которое видно задницу. – Солдат замахнулся лопаткой. – На, на, на! – трижды крикнул он и трижды нанёс удар, разделив голову на мелкие куски. Завершил – на всякий случай перерубил шею: с пяти ударов?

«Они что, костенеют?»

– Они учатся, – прошептал утробный голос с придыханием со стороны каланчи.

Виктор повернул лицо в сторону посёлка. На крыше башни горели огоньки. Солдат подумал, что чем-то напоминает маяк.

Маяк! Маяк! Маяк для мёртвых!

– То ли чудо чудится, то ли сатана беснуется, – произнёс Солдат тихим голосом, и на секунду его психика поймала обречённую безнадёжность, которая предлагала поднять руки и сдаться. – Не, не для того я поймал две пули. Не для того я валялся пять минут умершим. Не для того меня вытащили с того света в госпитале.

Солдат подбежал к краю берега.

– Здорова пацаны, я приветствую вас, – пропел он, начал осатанело рубить, сечь, крошить. С этими троими пришлось повозиться. Он не дал им полностью подняться на берег и оставил тела в воде без голов. Но – пришла мысль, что сапёрная лопатка скоро будет тупая как валенок – не дай бог, сломается ручка! – а кости этих упырей станут крепче стали. И – сила и выносливость покинут бедного Солдата так быстро, что никакие лучшие бегуны мира их не догонят и не вернут хозяину.

Над озером пронёсся слабый низкий вдох, и волна воды вместе с головами прокатилась от самого горизонта. Глаза всех как один вспыхнули красными огоньками. Это было поистине грандиозное зрелище и одновременно пугающее. Пару мгновений Солдат взирал зачарованно. Волна «утопленников» полезла по всей полосе берега. Они ускорялись, словно до этого у них была разминка.

– Вот собаки, это что, новый план Барбаросса?! – крикнул Виктор, нашёл глазами «чёрного водолаза», который, в позе собравшегося к прыжку в высоту, сидел на каком-то пне, торчавшем на полметра из воды. «Наверное, чтобы их остановить – нужно убить тебя, – обречённо подумал Солдат. – Но у меня нечем тебя достать».

Он начал медленно отступать. Но когда увидел, как метров за десять до берега – то там, то там «утопленники» создавали кучки, взбирались друг на друга, и самый верхний выстреливался как блоха, перелетал водную гладь и падал уже в траву – одни ломались, даже теряли конечности и головы, но другие поднимались, – Виктор повернулся лицом к темноте и побежал к пепелищу. Дальше он собирался бежать круто вправо, куда когда-то убежал пёс-мутант. Если бежать прямо – то через небольшой лесок начнётся болото. Ну а в сторону посёлка – наткнётся на пулю снайпера.

Солдат пересёк чёрное пятно гари, но не повернул налево, а побежал к дороге, потому что по высокой траве, задирая колени до носа, очень тяжело мчаться. А если не задирать, то ступни будут вязнуть, и будешь бежать как с гирями на ногах.

Но планам не суждено было сбыться. Виктор остановился, тяжело дыша, уныло взирал, как под светом луны огромная дуга «утопленников» от озера к насаждениям перекрывает пустошь.

– Сколько же вас утонуло? – прошептал Солдат. – Или… откуда вы все берётесь? Ведь не из эфира вас создают? – Он понял, что туда бежать нет смысла – не успеет. Подождал, когда дуга сомкнётся с деревьями и кустами, взглянул на орду, лезущую на берег, перевёл взгляд на дорогу в сторону посёлка. «Ничего не поделаешь, – мысленно изрёк Виктор, – придётся лезть под пули. Там дома́. Возможно, получится как-то проскочить». Солдат надеялся временно спрятаться в танке. Может быть, пронесёт. А там дальше – видно будет. А ещё есть шанс, что стрелок над ним сжалится и впустит в свою компанию.

Тоскливыми глазами Виктор посмотрел на лопатку, окрашенную кровью и другими жидкостями. Сжал покрепче.

– Ну что? Осталось спеть – врагу не сдаётся наш гордый варяг. Ладно. Значит, так в судьбе прописано. Долбанутая карма, что же такого я в прошлой жизни натворил? – Солдат усмехнулся, усталые ноги чуть ли не галопом понесли его по дороге к домам.

Когда до посёлка оставалось лишь подняться по пригорку, Виктор обернулся. Увидел, как от основной массы, не очень-то медленно ползущей, отделялись особые индивиды. Они образовали кучу и уже неслись к нему. «Утопленники» бежали так быстро, что, пока Солдат достиг первого дома по правой стороне, преодолели расстояние раза в три больше. До него оставалось шагов пятьдесят. За спиной нёсся топот, хрип мужчин, бешеное визжание женщин.

«Это, наверное, всё». – Солдат повернулся к смерти лицом, подняв сапёрную лопатку над плечом, другой рукой сжал в нагрудном кармане патрон омоновца, будто хотел без оружия им воспользоваться – пустить себе в лоб.

Он успел вдохнуть, выдохнуть и снова вдохнуть. Почувствовал, как его смели с ног, как зубы и ногти начали рвать его плоть и – всё остановилось. Мир притих. Даже капли его крови из разорванных ран застыли в воздухе, а глаза мертвяков оставили красные полосы, словно огненные. И Виктор понял, что кто-то дал ему ещё один шанс. Когда получилось в первый раз – стрелял снайпер и пуля почти пробила лоб, – как только отпрянул назад, вынул лоб из пули и успел нырнуть вниз, сразу прозвучал выстрел из прошлого. А что сейчас? Даже если вскочит на ноги и чуть двинется вперёд, отстранится от зубов и ногтей «мертвяков», то не успеет сделать десять шагов, как они тут же его сметут и как пираньи обглодают. А если не делать десять шагов, а начать рубить лопаткой – интересно, какие правила сыграют? Вдруг так можно идти и рубить застывших «утопленников», пока всех не разделаешь в кровавый фарш. А если остаться на карачках – интересно, долго можно протянуть? Но что-то его сильно толкнуло, будто призывало к действию.

«Ладно, нечего разлёживаться», – в мыслях произнёс Солдат. Отстранился от зубов, готовых перегрызть ключицу, и от ногтей, вонзившихся в щёку. Откусанный кусок от левого запястья, торчавший в сомкнутых зубах «утопленника», оказался на своём родном месте. Капли крови из воздуха втянулись в тело, раны на глазах затянулись. Вся орда мертвяков сначала медленно попятилась, а потом отскочила шагов на десять. Солдат понял, что это и есть тот самый момент. Крутанулся по земле, вскочил на ноги и рванул к дому. И вновь мир наполнился криками, визгами, клокотанием.

Раздался громкий выстрел с эхом, потом ещё один и ещё. Виктор на мгновение обернулся и увидел, как в замедленном темпе разлетелись три головы «мертвяков». Их тела по инерции ещё несло, руки размахивались и старались схватить. Значит, прошлое – или настоящее? – ещё не набрало свою скорость.

– Чёртов снайпер, – закричал Солдат, – я тебя не понимаю! Но всё равно – спасибо!

Прогремел новый выстрел, пуля просвистела над головой, но Виктор уже понимал, что стреляют не по нему, наоборот, помогают. Он не прятался от выстрелов и не оборачивался, а мчался во всю прыть, хотя затылком чувствовал преследователей, нос улавливал зловонное дыхание.

Солдат влетел в тамбур первого дома. Женское визжание почти касалось спины. Виктор представил, как гнилые ногти вот-вот начнут рвать спину – как рвала Елизавета. Не оборачиваясь, он дёрнул входную дверь себе за спину. Грохнуло, визг прекратился, посыпался звон разбившегося стекла. Виктор вбежал в холл, захлопнул вторую дверь; ладонь прошлась по месту, где должен быть замок или задвижка: нет ничего, всё вывернуто! Он вспомнил, что в этом доме нет рам, нет стёкол. За дверью возобновилось визжание, добавился мужской рёв. В открытую дверь комнаты справа он увидел, как в окно уже лезет первый «утопленник»; появились ещё головы с горящими красным глазами.