Ценный груз

Дэмин бросил короткий прожигающий взгляд на демона. Он проклинал этот дворец, весь мир, но больше всего Мингли.

Два силуэта стояли в вечернем сумраке на пристани реки. Грозы принесли в столицу долгожданную прохладу, но горожане знали, что это ненадолго. До осени у солнца еще будет время прожечь землю заново до запекшейся корки.

Дэмин и Мингли всматривались в темные воды Ярый, выжидая, когда лодка-закусочная причалит к каменной кромке пристани. Они намеривались отметить свой успех таким скромным способом, не привлекая особо внимания. Только отчего-то припозднился Гувэй, и им пришлось коротать какое-то время, разглядывая жирных чаек.

— Как отреагировал Джан на известие о бегстве Рии? — поинтересовался Мингли.

После судебного разбирательства Дэмин вернулся домой, ощущая страх перед разговором с Джаном. Накануне того, как их освободили, наложница сбежала, оставив лишь записку. В ней говорилось о том, что она не в силах смириться с мыслью, что своим порочным поступком опозорила честь Джана. Позорный поступок она описала в особо ярких красках, не постеснявшись вполне откровенно намекнуть, что во всем виноват Дэмин и лишь частично — ее женская слабость характера.

Когда новоиспеченный линши, пребывая в терзающих чувствах, зачитал эту записку Мингли, — ибо не знал с кем еще может о таком поговорить, — тот посоветовал сжечь эту глупую писульку.

— Она дурная женщина, — серьезно заявил демон, который в данный момент сам уже не понимал, чьи чувства злости и негодования ощущает, свои или Дэмина. — Она действовала по принципу: разрушить прочную крепость можно лишь изнутри. Я не могу сказать тебе всего, но прошу поверить, она подлый и гнусный человек. Сожги это и скажи брату, что Рия убежала без объяснения причин. Вероятно, до нее не дошла новость об освобождении Джана, зато она услышала о том, что суд будет проходить во дворце, и испугалась оказаться в это втянутой.

Дэмину не понравилось предложение Мингли. Это сделает его самого трусом и подлецом. Но он ощущал странные подозрения в адрес этой женщины, а уж демон с его чутьем наверняка знал и того больше о ней. И все же Дэмин отказался сжигать письмо и поступил как благочестивый человек, предоставив записку Джану и признавшись во всем, что случилось.

Дэмин ждал худшего: вспыльчивый характер второго сына Каведы никогда его не простит, и он потеряет еще одну кровную душу, как это случилось с его третьим братом.

Джан долго хмурился над запиской. Потом уточнил о деталях той ночи. Как далеко все зашло? Что такое выпил Дэмин? Считает ли он, что между ними было большее, чем просто поцелуй?

Дэмин честно рассказал все, что помнил, пока был в сознании.

Джан пробежался еще раз глазами по письму, в котором события той ночи явно были излишне приукрашены. Его лицо искривилось в гневе, он скомкал с хрустом бледный лист бумаги с темными символами, изящно выведенными рукой наложницы.

— Вот мерзкая шлюха! — Внезапно проревел Джан. — Только я за порог дома, а она — в чужие объятия. Что же касается тебя, — его пылающий взгляд обратился к Дэмину. — Не ожидал такого, честно признаться. Я вообще думал, что ты не по женщинам. Потому рад, что это оказалось не так.

Дэмин остался стоять ошарашенным под громкий смех своего брата. Все-таки Джан доверял ему больше, чем женщине, которую, возможно, даже не любил. Дэмин нянчил брата с рождения, и, несмотря на вздорный характер Джана, тот обладал большим сердцем, в котором было особенное место для старшего брата. Эту стену нельзя было разрушить даже изнутри.

— Наши сердца связаны, — заключил свой пересказ событий Дэмин, — и даже такое обстоятельство не в силах этого изменить.

Мингли нахмурился и сложил руки на груди, будто стараясь огородиться оттого, что его расстраивало. Это не ускользнуло от внимания его собеседника.

— Кажется, ты сердишься. Это из-за того, что на протяжении всего следствия я попытался тебя провести? — Дэмин ощутил неловкость, словно стараясь помириться после ссоры с братом.

Мингли отрицательно качнул головой. Он казался сегодня задумчивым и молчаливым.

— А вот я немного сержусь на тебя, — улыбнулся Дэмин. — Уверен, что твоими стараниями меня сместили с должности судьи.

Мингли повернул к нему голову, чуть склонив ее вбок. Прищуренные глаза переливались янтарем в свете вечерних фонарей. Все же был в нем что-то нечеловеческое. Что-то звериное.

Дэмин вновь вспомнил о том огромном темном силуэте и звуках, с которой он накинулся на свою жертву. Что, если Мингли однажды поступит с ним так же? Что вообще прячется там, в глубине этих глаз? Ведь куда-то же подевалось то жуткое существо, что пожирало свет только одной своей тенью?

— Я уже говорил, что не причиню тебе вреда, — Мингли чувствовал страх сильнее прочих чувств. Как бы и кто его от него ни прятал, этот аромат всегда просачивался едким привкусом железа.

— С людьми это так не работает. Одних слов недостаточно, чтобы сердце поверило в их искренность. Только поступки способны его убедить.

— Чтобы сердце поверило, — медленно и задумчиво повторил Мингли, соскребая ногтем крохотное коричневое пятно с рукава. — А что в вашем сердце рождает чувства?

Дэмин был рад, что смог разговорить демона. Его излишняя молчаливость напрягала больше, чем необдуманные поступки или неуместные вопросы. Поэтому он с удовольствием принялся объяснять:

— Зависит от многого. Страх или боль — это всегда последствия поступков. Разочарование и обида — результат несбывшихся ожиданий. Надежда и воодушевление — это вера.

— А что насчет привязанности или любви? — грубо перебил его демон.

Дэмин внимательно посмотрел на собеседника. Его вопрос не прозвучал как шутка или желание превратить ее в таковую. Обычно мечник всегда норовил извратить все, что касалось человеческих эмоций и мотивов. Все его вопросы до этого были наводящими, подталкивающими к чему-то. Но сейчас Дэмин не понимал, но чувствовал, что тот интересуется с неподдельным желанием понять.

— Зачем тебе это знать, Мингли?

Вопрос Дэмина повис в воздухе. Молчание затянулось, и звуки города вновь охватили их обоих. Плеск воды, крики птиц и голоса людей.

Они оба погрузились в собственные мысли. Каждый старался найти ответы в другом, но не мог их получить, потому что ни один из них не был по-настоящему искренним. Но даже несмотря на оставшееся недоверие между ними, Дэмину хотелось помочь Мингли разобраться во всем людском. Вероятно, от того, что он впервые задумался, не мог ли этот демон быть настолько одинокой душой, что жаждет найти единения с человеком?

— Я надеюсь, — в тягостное молчание внезапно ворвалась голос Гувэя, — что наше сотрудничество не окончено, — Он подошел к краю пристани и одарил Дэмина веселой улыбкой. — Мне кажется, мы отлично сработались!

— Если не считать того, что ты нас дурил долгое время, — отозвался Мингли.

— Кстати о лжи, — сын градоначальника вмиг стал серьезным, — очень странно как-то вышло с наложницей Джана. Она намеревалась сбежать на торговом судне, что везло пушнину в Тивию.

— И что тут странного? — Дэмину все еще неприятно было касаться разговора об этой женщине, — это ее выбор.

— Странно то, — продолжил Гувэй, — что ее нашли в трюме, повешенной на лисьем хвосте.

Сын градоначальника выдержал паузу, словно ожидая, что кто-то из них должен прояснить ситуацию. Но, видя непроницаемый взгляд Дэмина, — который украдкой посмотрел на своего мечника, — и заинтересованного лишь в еде Мингли, что выглядывал лодку, закончил сам:

— Вероятно, она хотела сбежать, но поняла, что без нашего ведома ни один корабль не покинет гавани и повесилась.

Мингли кивнул в сторону приближающейся лодки-закусочной. Пока остальные забирались в покачивающееся судно, он скривил губы в ядовитой усмешке, вспоминая какие нелепые угрозы и проклятия в его адрес бросала Рия в свои последние минуты жизни:

— Я надеялась, — девушка была в отчаянном положении, и потому даже Мингли уже не мог ее испугать, — что ты позабавишься с Дэмином, как со всеми предыдущими своими подопытными. Вырвешь ему сердце, заполучишь его тело или сведешь с ума. Но ты медлил и бездействовал. Я хотела смерти всей его семье! Потому что его отец казнил господина Хэ — того, кто подарил мне жизнь, спас из рабства, увидел во мне человека. И да будет тебе известно, что я не верю в такую чушь, будто демон в состоянии познать человеческое сердце. С чего бы такой, как ты, уподобился людским переживаниям, страстям и потерям? А без этого ты и половины всего не поймешь! Для тебя это забава, для меня же это была возможность расквитаться с теми, кто погубил важного для меня человека. Ты — демон, и ты далек от того, что мы ощущаем. Ты оцениваешь чувства людей как ребус, как головоломку. Обдумываешь и взвешиваешь все людские поступки на уровне логики и предвзятого отношения к человечеству в целом. Тебе никогда не понять нашего сердца.