Сломленная

За окном глубокая ночь, а сон никак не хочет приходить. Девушка вертится и крутится. Идея позвонить Лекс по видео звонку приходит внезапно и тут же приводится в исполнение. Они не виделись чуть меньше суток, а она уже соскучилась по ней. Лекс стала ей сестрой. Она знала всю историю Ви и никогда ее не осуждала. Только спокойно гладила по волосам, когда у Виталины случалась очередная редкая истерика. Порой, она уставала быть жизнерадостной, и нужно было выплеснуть накопившиеся эмоции.

Гудки идут медленно. Один, второй, третий. И вот уже на нее смотрит болезненно бледное лицо подруги. Видно, как та вымотана и устала. Впрочем, как и она сама.

— Привет.

— Привет.

— Как ты?

Рыжеволосая видит, что плохо. Видит темные круги под глазами, усталость и безразличие в тёмно-карих, почти черных глазах. Другого она и не ожидала.

— Я справлюсь.

Лекс даже и не пытается скрыть как ей плохо. Точно не перед Ви выпендриваться, показывая силу воли, которой, в принципе, нет. Этот человек видел и не такое.

— Записалась на прием к доктору и… — она замолкает ненадолго, — и хочу попробовать себя в роли волонтера в приюте для собак. Десять минут ходьбы от дома.

— Ты молодец. Я горжусь тобой.

И это действительно так. Зеленые глаза загораются неподдельной радостью и гордостью. Самый главный шаг сделан, осталось продержаться. И Ви отчего-то уверена, что в этот раз подруга дойдет до конца, как трудно бы не было.

— А ты как?

Тишина. Они смотрят друг другу в глаза и ответ не нужен.

— И я справлюсь.

Виталина тяжело вздыхает. Ей эти сутки дались нелегко. Алексия понимающе кивает, ободряюще улыбается. Верит, что обе справятся.

— Ты где сейчас?

— В отель заселилась час назад.

— Какой твой план?

Ви вздыхает. Молчит. Смотрит мимо камеры. За все это время к ней в голову не пришло стоящей идеи.

— Я не знаю с чего начать.

— Может разговора с отцом?

— Может быть.

— В любом случаи, знай, я на твоей стороне и поддержу любое твое решение.

— Знаю. — Улыбается рыжеволосая. — Спасибо, тебе.

— Брось, кто если не мы сами будем поддерживать друг друга.

— Ты сегодня на удивление права.

— А ты сегодня на удивление тихая.

— Я и не думала, что родной город может так вымотать. Он будто высасывает из меня энергию. Боюсь представить, что будет в доме.

— Намного хуже, — грустно хмыкнула брюнетка.

— Звучит ободряюще.

— У вас там ночь. Не спится?

— Совсем. — Вздыхает Ви.

— Постарайся отдохнуть. Люблю тебя.

— Хорошо. И я тебя. Позвоню завтра.

— Спокойной ночи.

Они улыбаются друг другу и прекращают видео звонок.

Виталина в миллионный раз вздыхает. Моральный подъем ушел в минус. Настроение там же. Сила воли вообще забилась в уголок и скулит. От былой решимости ничего не осталось. Но она не собирается сдаваться. Она безгранично благодарна Алексии, которая дала ей этот нужный пинок под зад. Ви еще не скоро бы, додумалась сделать фальшивые документы и вернуться в родные края. Она очень сильно боится отца. Мужчина никогда не бросает слов на ветер, а оказаться в психушке напичканной таблетками до смерти не хочется.

Ви уже устала размышлять о поведении отца. Устала задавать вопрос «за что?». Она просто устала. Хочется обычного женского счастья со своим ребенком, перед которым ей и за всю оставшуюся жизнь не искупить вину. Для него она чужой человек. Она не видела первые шаги, не слышала первые слова. Не обнимала когда, болел животик, когда лезли зубки. Не купала, не целовала. Она ничего не делала. Возможно, когда-нибудь Богдан и простит ее, но Ви себя — никогда.

Глава 2. Неудача

Настроение отвратительное. Всю ночь прокрутилась на кровати, так и не смогла уснуть. Какой может быть сон, когда нервы откровенно сдают? Хочется то ли плакать, то ли выть, то ли скулить побитой собакой.

Она так боится предстоящей встречи. Боится оказаться в психушки, так и не увидев своего ребенка. Ее отец очень влиятельный человек и слов на ветер не бросает. Так что да, паника была не без основательной.

Виталина к утру более или менее обдумывает свои действия. Поэтому встав с первыми лучами солнца, приступает к сборам.

Широкополая шляпа, солнцезащитные очки, неброское летнее платье и балетки (вдруг придется убегать, а на каблуках неудобно).

Выйдя из гостиницы, Ви направляется в кафе, позавтракать. День обещает быть жаркий. Даже сейчас лучи солнца не жалеют людей. Девушка торопливо перебегает через дорогу на пешеходном переходе, приметив нужное заведение.

Американо и французский круассан то, что нужно для бодрости тела, но не духа. Девушка неторопливо поглощает завтрак. Время еще есть, а перед смертью как, говорится, не надышишься. За большим окном, на улице, ходят хмурые люди. Торопливо ездят машины, общественный транспорт. Все куда-то спешат и им совсем наплевать на одну девушку, сидящую около окна в кофейне, которая наблюдает за ними.

Ви ловит такси практически мгновенно, как только вышла из кофе. Называет адрес, и нервно ждет прибытия. Ладони потеют. По позвоночнику стекают капельки пота. Это сложно списать на жару. В салоне работает кондиционер, окутывая прохладой. Виталина один сплошной комок нервов, переплетенный с напряжением. Коснись и она взорвется, потянув за собой половину города.

Улицы неторопливо сменяют друг друга. Небольшие заторы с утра вполне нормальное явление. Это хорошо, что они живут не в мегаполисе. А то двухчасовые пробки Ви просто не выдержала бы.

Сердце сразу начинает биться быстрее, когда такси въезжает в родной район. Элитные многоэтажки с двухуровневыми квартирами. Дорого-богато и престижно. Район можно смело называть отдельным государством. Здесь было все: кафе, рестораны, гипермаркеты, клубы, спортзалы, бассейны, салоны красоты, офисные здания и все это класса люкс. Можно было жить, не выезжая за приделы района.

Ви всегда душил этот пафос. Она на дух не переваривала всю эту дорогую мишуру, поэтому с удовольствием сбегала в соседние районы, где жизнь кипела и бурлила. Собственно из-за этих побегов и их последствий девушка забеременела, и была отправлена в Лос-Анджелес. На те самые вольные хлеба, к которым она так стремилась. По логики, получила то, что хотела. Только вот потеряла намного больше.

Такси останавливается около нужного дома и подъезда. Девушка расплачивается и выходит. Сердце стучит в висках. Руки и ноги дрожат. А к горлу подступает ком. Страшно. Только теперь боится не отца, а сына. Страшно увидеть не понимание, не доверие и боль.

Виталина набирает код домофона. Заходит в вылизанный до блеска подъезд. Вызывает лифт. Ее трясет, словно в лихорадке. В горле пересохло. Сердце вообще, сейчас выпрыгнет и убежит восвояси. К такому стрессу оно явно было не готово, а схватить в столь молодом возрасте инфаркт, не хочется.

На дрожащих ногах выходит из лифта, подходит к двери. Руки не слушаются, пальцы тоже. Вяло жмет на звонок и ждет. Секунда, вторая, третья. Виталина уже успела вспотеть, постареть, умереть и заново воскреснуть. Дверь неторопливо открывается, а рыжеволосая забывает как дышать. Все замерло, а открывающаяся дверь, как в замедленной съемке.

Но на пороге на нее смотрит совершенно незнакомая девушка. В голове мелькает, что новая служанка.

— З-здравствует, — заикается Виталина, а голос больно хрипит от напряжения.

— Доброе утро, вы к кому? — Девушка хоть и улыбается, но поза напряженная.

— Я к Богдану. — Чуть увереннее говорит девушка.

— К Богдану? Здесь такой не живет.

— К-как? — Встревожено щебечет Ви. — А Анатолий Павлович и Маргарита Станиславовна?

— А так вы о прошлых хозяевах говорите? — Выдыхает девушка. — Так они продали квартиру и переехали в другой район. Вроде даже в коттедж.

— Вот как, — шепчет рыжеволосая.

Внутри что-то обрывается. Больно колит.

— Извините, за беспокойство. — Виталина делает пару шагов назад, как резко оборачивается. — А вы случайно не знаете, куда они могли переехать?