Солярис

Но это еще не всё! Также вчера вечером было объявлено о помолвке Алексея Антверлена (мл. сын Георгия Антверлена, наследник компании «АНТ Констракшн» — прим. редактора) и Катерины Дандреро (дочь магната Аполо Дандреро — прим. редактора). Мы от всей души поздравляем молодых и желаем им счастливой семейной жизни!».

Дальше я читать не стала. Я глубоко вздохнула и аккуратно отодвинула от себя газету.

— Значит, это правда, — коротко отрезала я.

— Ты сомневалась? — ужаснулась Лина.

— Я надеялась. Что, уже и помечтать нельзя?

— Что сказал Алек?

— Ничего, я с ним не говорила. Только с Катериной, это она мне всё рассказала.

Сейчас подруга нахмурилась.

— И ты ей поверила?

— Ну знаешь, она была весьма убедительна. Да и какая разница, теперь мы точно знаем, что это правда, — я ткнула пальцем в газету.

— Мне кажется, это какое-то недоразумение, — взволнованно произнесла Лина.

— Не думаю, — покачала головой я, а затем встала и начала расхаживать по комнате взад-вперёд — Слишком много совпадений.

— Он даже не пытался тебе всё объяснить? — кажется, подруга начала злиться, только я пока не могла понять — на меня или на него.

— Даже если бы и хотел, он не успел. За весь вечер мы виделись лишь тридцать секунд, потом я уш… убежала.

— Что ты сделала?!

— Я испугалась! — воскликнула я, а затем вновь плюхнулась на стул и зарылась лицом в ладони. — И что бы он сказал? «Круто погуляли, спасибо, что развлекла меня. А теперь мне пора к невесте»?

— Мила…

— Какая вообще разница, что он скажет! Теперь весь город знает о том, что он женится на Катерине Дандреро. Видимо, я и вправду была его временным развлечением. А наши отношения — шуткой.

Не успела я закончить, как Лина стояла рядом. Подруга обняла меня крепко-крепко, прямо как Дмитрий накануне, от очередных объятий мне вновь стало чуточку легче. Я уткнулась лбом в её мягкий свитер. К глазам вновь подступили слёзы. Я часто заморгала, прогоняя их. Меня начинала раздражать собственная неконтролируемая плаксивость. Казалось, отныне мои слёзные рецепторы будут жить отдельной жизнью.

— Всё наладится, ты будешь в порядке, — приговаривала Лина, гладя меня по волосам.

— Знаю, — вздохнула я. — Просто всё было так хорошо. Я бы даже сказала слишком хорошо. Так не бывает, понимаешь? Я должна была сразу это заметить.

— Мила, ты чего! Ты просто была счастлива.

Я лишь шмыгнула, поэтому приятельница продолжила.

— И что значит «слишком хорошо»? Ты сейчас о том, как он опоздал на ваше первое свидание? Или о том, как пролил на тебя кофе? Или о том, как забыл взять у тебя телефон, — я невольно захихикала. — Так-то лучше! А еще он до неприличия высокий, ну куда так расти?!

— Эй, мне нравится его рост, — запротестовала я, отстраняясь.

— Ну тогда ладно, — улыбнулась Лина. — Так что ты думаешь делать дальше?

Я сжала кулаки. В который раз за день мне пришлось собираться с духом.

— Я уезжаю к бабушке.

— Что? — глаза девушки распахнулись так широко, что мне стало страшно. — В Грецию?!

— Я не могу тут оставаться. Слишком… — я запнулась, подбирая подходящее слово — больно. Я не могу нормально смотреть даже на собственное крыльцо. Я, я просто не могу.

— Но как же школа? Год такой сложный.

— Я возьму с собой учебники, постараюсь готовиться к экзаменам там. Думаю, у бабушки это будет проще.

— Ты уверена? — нахмурилась Лина.

— Да. Просто, я и вправду не могу здесь быть. Знаю, что меня будет трясти каждый раз, когда я буду слышать рёв мотоцикла. Знаю, что не смогу нормально ходить в «La Palette» и не вспоминать наше свидание. Позже — да, но не сейчас. Сейчас я просто хочу уехать куда-нибудь, где смогу свободно думать, не оглядываясь по сторонам. И туда, где Алек точно не будет меня искать.

— Ты думаешь, он будет?

— Уверена, у меня тринадцать пропущенных вызовов и СМС.

— Сколько?!

— Но если ты его увидишь, не говори, где я.

— Не скажу, раз ты этого хочешь. Великие силы, тринадцать! Но я не думаю, что встречу его.

— А мне кажется, что он в первую очередь попытается найти меня через тебя. И да, великие силы!

— В этом есть логика, — согласно кивнула Лина. — Так надолго ты хочешь уехать?

— Пока не знаю, неделя, может две. Вряд ли больше, иначе и вправду будут проблемы в школе.

— Понятно, — выдохнула приятельница.

— Ты меня не осуждаешь? — спросила я, удивляясь, как жалко в этот момент звучит мой голос.

— Осуждаю? Ни в коем случае, — как можно ласковее произнесла девушка. — Если тебе это и вправду необходимо — уезжай. Но помни — здесь тебя буду ждать я, а еще девчонки, мы не дадим тебе пропасть.

— Спасибо, я очень сильно вас люблю и не знаю, чтобы вообще без вас делала.

— Не была бы такой же чокнутой, как мы, — засмеялась подруга.

— Боюсь, я была бы еще более чокнутой, — вторила её смеху я.

Настроение улучшилось. Не знаю как, но Лина всегда действовала на меня таким волшебным способом. И ей не нужно было делать для этого ничего особенного — просто быть рядом, просто болтать со мной, даже не важно о чём. Жаль, я не могла взять подругу с собой на Санторини, она была моим личным антидепрессантом.

— А когда планируешь вылетать? — Лина вернулась к главной теме разговора.

— У меня самолёт в одиннадцать.

— Ты уже купила билет?

— Да, сегодня, как проснулась и написала тебе.

— Но это, — собеседница посмотрела на часы — меньше, чем через три часа! Тебе пора собираться.

— Да, точно, — согласно спохватилась я. — Поможешь сложить вещи?

— Конечно! Ты еще спрашиваешь, — усмехнулась Лина, и мы поспешили на второй этаж.

Было непривычно проводить дома столь позднее утро. Ведь даже по выходным я вставала очень рано и отправлялась по своим делам.

Не прошло и двадцати минут, как я закинула всё необходимое в маленький чемодан. Поначалу, я планировала взять простую дорожную сумку, но Лина уговорила меня отдать предпочтение чему-то на колёсиках.

Перед тем, как захлопнуть крышку, я окинула взглядом содержимое. Внутри не было ничего особо примечательного: любимые черные джинсы, рыжая юбка, два лёгких платья, шорты, пара футболок, обтягивающая белая майка, самая любимая пижама с супергероями и небольшой запас чистого белья. Я коснулась пальцами лёгкого розового платьица, всё еще сомневаясь в его необходимости.

Странно, а я и не заметила, как в моём гардеробе появилось столько ярких, женственных вещей. Видимо, так на мне сказалось влияние Лины и Алека.

Учебники и тетрадки я также запихнула внутрь, отчего мой багаж значительно прибавил в весе.

— Кажется, это всё, — развела руками я.

— Тогда я вызываю такси? Или мы можем попросить кого-нибудь отвезти нас? Может, Глеба?

От её слов мои глаза превратились в два кругляшка.

— Нет, нет и нет! Не говори об этом Глебу! — размахивая руками, запротестовала я.

— Почему? — искренне удивилась подруга.

— Он будет в ярости от этой ситуации. Несомненно, он согласится нас отвести, но следом он поедет убивать Алека.

— Что?!

— Да, он так ему и сказал однажды, мол, не смей обижать Милу — иначе, будешь иметь дело со мной. И я хочу заметить, что тогда он выглядел весьма убедительно.

— Ничего себе. А я и не знала.

— А я об этом раньше даже не задумывалась, но вот сейчас вспомнила. Не знаю, как далеко он может зайти, воплощая свою угрозу, но испытывать судьбу не хочу. Так что давай просто вызовем такси.

— Хорошо, сейчас позвоню, — подруга уткнулась носом в телефон, но всё же параллельно продолжила. — Но ты же понимаешь, что Глеб может увидеть газету.

— Да, — кивнула я. — Но надеюсь, не увидит. Если всё обойдётся, и он спросит — где я, скажи, что я серьёзно заболела. И что мама никого ко мне не пускает.

— Хорошо, — кивнула Лина.

— И девочкам, и учителям можешь тоже так сказать. Правду будем знать лишь ты и я.

— А Дмитрий? — подруга подняла одну бровь, намекая на сегодняшнюю сцену.