Солярис

— Понятно, и когда начинается проектирование?

— Через неделю, — выдохнул папа и затаил дыхание.

В комнате образовалась гробовая тишина. Даже мама оторвалась от своей чашки чая и посмотрела на отца широко распахнутыми от удивления глазами. Обычно она не вслушивалась в истории о проектах супруга, спрашивала скорее для того, чтобы поддержать беседу, а не удовлетворить любопытство. Все проекты мужа были похожи один на другой, много лет назад эта тема перестала интересовать её. Но сегодня, нет, не новость о плавающем доме удивила её, а то, что папа собирался отправиться в очередную командировку через неделю.

Я тоже не могла поверить собственным ушам. Отец всегда приезжал как минимум на месяц, если повезёт — на два или три. И выходило так, что примерно полгода он был дома, и полгода в разъездах по работе. Несмотря на свою невероятную занятость, папа всегда старался провести с нами больше времени, говорил, что работа всегда будет у него на втором месте. И что мы слышим? Он готов променять нас на какой-то чёртов проект, дурацкую, нет, идиотскую идею с плавающим отелем. Он что, заболел.

— Дорогой… — начала было мама, но я перебила её.

— Поверить не могу, — выплюнула я, а после вскочила на ноги и выбежала из комнаты.

Последним, что я услышала, было моё имя, произнесенное отцом с таким отчаянием, что внутри невольно заскребли кошки. Я встряхнула головой, прогоняя их подальше.

Теперь понятно, зачем папе понадобилось покупать дизайнерские сумочки, он просто хотел откупиться от нас, таким образом, заработав понимание. Великие силы, он что, совсем не знает свою дочь? Интересно, какой утешительный приз получила мама? Новую машину? Поверить не могу, что он так с нами поступает! Он же обещал, что будет меньше уезжать, что не оставит нас так надолго. Его и так не было всё лето, а тут…

Обессилев от переполнявших меня эмоций, я упала на кровать и разревелась. Плакала я долго, минут пятнадцать, не меньше. Снизу раздавались громкие недовольные голоса, мама с папой ругались. Терпеть не могу, когда они ругаются. Из коридора послышались всхлипывания, а потом раздался грохот захлопываемой двери.

Я так и лежала, уткнувшись носом в подушку, пока всё не стихло. Внизу уже никто не спорил, лишь раздавались негромкие серьёзные перешептывания. Слов я не могла разобрать, да и не особо хотелось. Единственное, чего мне действительно хотелось в эту секунду, это оказаться в другом месте. Убраться подальше из этого дома. Так я и решила поступить.

Солнце весь день накаляло воздух, но теперь, когда тучи накрыли небо, словно одеяло, прохлада всё чаще пронизывала улицы. Я очень любила такую погоду. К тому же сегодня она идеально подходила случаю: была такой же хмурой, как я.

План в голове нарисовался быстро: Пройтись по любимым местам, хорошенько обдумать всё произошедшее. Сейчас мне это было просто необходимо.

Свежий воздух всегда помогал мне расставить мысли по полочкам. И я надеялась, что сегодня он окажет на меня такое же волшебное воздействие. Я даже знала, куда отправлюсь.

Есть в нашем городе особое место, которое всегда меня успокаивает — мост, рассекающий маленький пруд на набережной. Там всегда спокойно и будто пахнет свободой. А когда дует ветер, перебирает мои волосы, гладит по плечам, я будто лечу или плыву на огромном корабле. Это непередаваемое чувство.

По дороге я обязательно заскочу в свою любимую булочную. Там продаётся самая вкусная выпечка на свете. Но всё же, главной моей страстью навсегда останется кофе. Большой латте или капучино, с добавлением орехового или бананового сиропов. Нет ничего лучше, чем аромат кофе смешанный с запахом свободы. Именно такое лекарство мне сейчас и необходимо, и желательно как можно скорее.

Градусник за окном давно сломался, поэтому я решила довериться телефону. Цифры в центре экрана свидетельствовали о шестнадцати градусах тепла. Отлично! Я смогу надеть платье, которое Лина привезла мне из Австралии.

Распахнув дверцы шкафа, я выудила оттуда коралловый сарафан с мелкими белыми цветочками. Он выглядел слишком мило для такого ужасного дня, так что я решила добавить грубых деталей в образ, тем самым чувствуя себя ближе к своей стихии. В этом мне помогли косуха и грубые ботинки, пожалуй, единственная модная вещь в моём гардеробе, еще и самая удобная на свете. Хорошо, что я хранила часть обуви в комнате. Не хватало еще застрять у порога, выслушивая оправдания отца. Смотреть ему в глаза… Сейчас мне было всё равно на то, что он скажет. Мне нужен воздух!

Я быстро натянула второй ботинок, засунула кошелёк, ключи и телефон в сумочку и вышла из комнаты. Быстро спустившись по лестнице, я краем глаза увидела родителей, сидящих на кухне. Папа тоже заметил меня, как я и предположила, он попытался встать и сказать что-то, но я так быстро промчалась мимо и захлопнула дверь с таким грохотом, что у него просто не было шансов.

На секунду я почувствовала вину. Меня воспитывали иначе и я занала: нельзя быть такой грубой с родителями. Но сегодня папа это заслужил. Он променял семью на работу, и я имела полно я право злиться.

Обогнув два квартала, я оказалась перед парком. Нашим величественным и прекрасным парком. Он отличался от других, потому что в нём не было ни хаоса, ни грязи на дорожках. Ухоженные и подстриженные деревья не теснились, а стояли поодаль, и были такие огромные, что сразу становилось ясно, кто хозяин этой территории.

Потребовалась четверть часа, чтобы преодолеть его и добраться до нужной улицы. Это была, наверное, самая оживлённая улица в Солярисе, очень длинная и оснащённая всем необходимым. Кафе на каждом шагу, множество разнообразных магазинов, в которых продавали всё от канцтоваров до косметики и от компьютерной техники до сувениров. Я часто заглядывала в книжный магазин и могла выбирать книги часами, пока консультанты не начинали поглядывать на меня с негодованием, плотно соседствующим с раздражением.

Я протопала примерно половину проспекта, когда перед глазами выросла до боли знакомая булочная. Дождавшись зелёного сигнала светофора, я перебежала дорогу и вошла внутрь.

Как же тут чудесно пахнет! Я закрыла глаза от удовольствия и сделала несколько глубоких вдохов. Нос различил смесь ароматов — корицы, кофе, взбитого крема и варенья, всё это кружило мне голову.

Не прошло и минуты, как ноги понесли меня в дальнюю часть магазинчика, туда, где за тайным проходом скрывалась небольшая кофейня. Внутри было довольно тесно, но всё это компенсировали невероятный уют, приятная музыка и различные вкусности.

В три шага я оказалась возле небольшой стойки, мне не терпелось сделать заказ. Я практически никогда не заглядывала в меню, но не потому, что у меня всегда был полный кошелёк, это не так, а потому что я давно выучила прайс наизусть. К тому же мы с бариста были давно знакомы, так что для меня не было сюрпризом, когда молодая женщина спросила:

— Мила, тебе как всегда? — я улыбнулась и кивнула. — Что-то ты грустная сегодня, ничего не случилось? — добавила собеседница, уже повернувшись спиной. Не теряя ни секунды, она принялась за работу.

— Папа вернулся, но мы поругались, — честно ответила я

— О, мне так жаль, милая. Но вы обязательно помиритесь!

— Конечно, но всё равно неприятно.

— Понимаю, ну что же, надеюсь, кофе тебе поможет. Как ты там говоришь? Хороший кофе…

— …всегда делает день лучше! — продолжила я и улыбнулась.

— Точно! Держи

Я забрала свой гигантский стаканчик и, расплатившись, вышла обратно на свежий воздух, а через мгновение потопала на любимую улочку. Несмотря на испорченное настроение и ужасный комок обиды, который всё сильнее давил на меня изнутри, каждая минута прогулки казалась истинным наслаждением.

Я безумно люблю папу, и всё время по нему скучаю, именно поэтому эта ужасная новость произвела на меня такое впечатление. Его не было всё лето, и я попросту не хочу снова его терять. Понимаю, как для отца важна эта сделка, но стоит ли она того чтобы оставить нас снова? На этот вопрос папа должен ответить сам, и мне уже представляется, каким будет этот ответ.