Солярис

Когда родители отстранились, папа обратил свой взор на нас. Арина, не тратя больше не секунды, прыгнула в его объятия и повисла на крепкой шее. Всё это действие сопровождал счастливый визг. Отец засмеялся и потрепал мою сестрёнку по влажной макушке.

— Ничего себе ты выросла за лето, — произнёс он поставленным голосом.

Арина рассмеялась в ответ. Наконец очередь дошла и до меня.

— Привет, пап, — пролепетала я, глядя на отца из-под опущенных ресниц.

— Привет, дочка, — ответил он, и, приобняв, поцеловал меня в лоб.

— Ну и чудненько, — произнесла нараспев мама. — Я пойду ставить пирог в духовку, а вы — она указала пальцем на нас с Ариной — помогите отцу достать вещи из машины, а после жду всех за обеденным столом.

— Любимая, оставь, — перебил её супруг — вещи никуда не денутся. Пусть лежат в багажнике, мы позаботимся об этом после ужина. А прямо сейчас я хочу провести больше времени с тобой и моими девочками. Мы ведь так давно не виделись.

Моя улыбка на миг дрогнула. Я почувствовала себя героиней мыльной оперы. Слова папы казались искренними, и в тоже время — театральными. И я не понимала, во что верю больше.

— Ну раз ты так хочешь, — улыбнулась мама и скрылась на кухне. — У вас пять минут, — крикнула она уже из-за угла.

Я так и не поняла, задело ли её упоминание о долгой разлуке. Даже если и так, то мать ничем не выдала своего беспокойства.

Отец направился в ванную, а я, поднявшись в свою комнату, быстро сложила все учебники в стопку возле стола и поспешила обратно вниз. Не успела я войти в кухню, как почувствовала потрясающий аромат пирога и запеченного картофеля. Да, сегодня мама постаралась на славу.

Это была еще одна наша традиция. Каждый раз, когда отец возвращался из своих командировок, мама накрывала шикарный стол, и мы обедали все вместе. Это могло длиться часами. Сначала мы просто ели и болтали обо всём на свете, а папа рассказывал забавные истории из своих поездок. Несмотря на то, что все они носили серьёзный характер, у него каждый раз случалось приключение, от которого хотелось смеяться до слёз.

А после этого мы все вместе помогали маме убрать со стола и перемещались в гостиную. Она располагалась прямо напротив кухни, как раз через прихожую. В ней стоял большой диван, два мягких кресла, плазменный телевизор, камин и круглый кофейный столик. Тут проводилась «чайная церемония», как мы это называли. Но на самом деле, мы просто пили чай или кофе и уплетали мамину выпечку.

Сегодня её ужин превзошёл все ожидания. Стол буквально ломился от всяких вкусностей. Запеченный картофель, несколько салатов, овощная нарезка, несколько видов мяса и колбас. Мама даже рыбу запекла. Ничего себе! Сколько же часов она над этим трудилась? Я посмотрела на мать, раскрыв глаза от изумления.

— Не смотри на меня так, — сказала она — твоего отца так долго не было, что я боялась разучиться готовить. Да и хотелось что-то приятное сделать…

— У тебя получилось, — перебил её папа, входя в столовую. — Выглядит просто потрясающе.

— Спасибо дорогой.

И снова укол театральности.

— Но как мы всё это съедим? Тут же недельный запас продуктов, — усмехнулась я.

— Не стоит недооценивать своего папу, — подмигнул в ответ отец и опустился за стол.

От этого простого жеста у меня всё внутри сжалось. Я очень соскучилась, но ноющая боль от его отсутствия посасывала внутри. Впрочем, главное, что он вернулся и теперь надолго останется с нами.

Я села рядом с ним и положила большую салфетку себе на колени. Мама сняла заляпанный мукой фартук, поставила специи на полку и приземлилась прямо напротив супруга.

— Ну и где эта девчонка?

— Я уже здесь! — крикнула Арина матери, забегая в комнату.

На сестре были надеты короткая джинсовая юбка и ярко-розовая блузка. Волосы, только что разметавшиеся по сторонам мокрым вихрем, теперь были собраны в аккуратный высокий хвост. Из-за уха выглядывала заколка со стразами, в цвет блузке, а в ушах красовались два блестящих серебряных кольца. Лицо Арина покрыла таким количеством макияжа, что создавалось впечатление, будто сестра врезалась в грузовик с косметикой. Особенно ярко выделялись голубые тени с шиммером и не менее сияющий блеск для губ. Весь этот образ довершал густой шлейф неизвестного мне аромата. Стоит добавить к грузовику с косметикой еще и вагон с парфюмерией. Нет, ну надо же так расфуфыриться.

— И как ты успела так себя разукрасить за десять минут? — я не удержалась от ехидства.

— Талантливая. А ты завидуй молча.

— И это всё что ты можешь сказать? Ты вообще в курсе, что блеском для губ уже миллион лет никто не пользуется? Мы что, в две тысячи шестом?

— Да ты себя в зеркало видела? Ты вообще знаешь о существовании расчёски? Я знаю, что в моде, а что…

— Хватит! — резко прервал наши препирания отец, и добавил уже мягче — девочки, давайте не будем ругаться в мой первый день дома, ладно?

Чтобы взять себя в руки, мне пришлось сделать несколько глубоких вдохов.

— Ладно, — кивнула я.

— Ладно, но только если эта… — отец посмотрел на Арину строгим взглядом. — Ладно-ладно, молчу.

— Вот и славно. Тем более что у меня для вас есть кое-что, что точно сейчас в моде.

Он улыбнулся одной из своих многочисленных улыбок, так успешно очаровывающих всех партнёров, и протянул нам два белоснежных глянцевых пакета. Мы обе посмотрели на него ошарашено. Да, отец часто дарил нам подарки, но если это и случалось, то обычно он вручал их намного позже. А сегодня почему-то решил сделать это до начала обеда.

Сестра протянула наманикюренные пальчики и быстро выхватила пакет из папиных рук. Я неспешно взяла свой.

— Великие силы, папочка, это что «Prada»? — заверещала Арина так, что у меня чуть барабанные перепонки не лопнули. — Это самый самый-самый лучший подарок на свете! Спасибо!

Она быстро вскочила со своего стула и, обняв отца за шею, начала прыгать от счастья. В эту секунду во мне начало нарастать негодование. Зачем он так потратился? Эти сумки стоят кучу денег. Вместо этого, мы могли бы всей семьёй слетать куда-нибудь на осенние каникулы или хотя бы на выходные, отдохнуть и провести время вместе. Мы ведь столько лет не отдыхали всей семьёй. Да ладно отдых, мы столько лет ничего не делали всей семьёй. А вместо этого он дарит нам сумки с ценником в пять нолей каждая. Но Арина как всегда молодец! Кто бы сомневался, что этот сувенир приведёт её в восторг. Неужели сестре и вправду удобно принимать такие дорогие подарки? Она нормальная вообще?

— Спасибо пап, но я не могу её взять, — тихо сказала я, пока Арина продолжала виснуть на отцовской шее.

— Ты нормальная вообще? — спросила она, уронив челюсть.

— Это очень дорого. Мне хватает того, что ты вернулся. Большего мне и не нужно.

Отец глубоко вздохнул, прямо как я, и отстранил сестру в сторону. Та плюхнулась на свой стул.

— Мила, я хотел извиниться за свою задержку и сделать моим девочкам приятно. Поэтому на обратном пути заехал в Милан и купил вам по подарку. И поверь мне, я бы не стал тратиться на сумки, если бы не мог их себе позволить.

Слова про Милан горечью осели в груди. Лучше бы он напрямую полетел домой — к своей семье

— Пап, но дело не в том, что ты можешь их себе позволить или нет. Они стоят огромных денег, которым можно было найти лучшее применение.

— Я не понимаю, почему ты отказываешься. Ты ведь и раньше принимала мои подарки.

— Да, но это были книги! Это были всякие милые безделушки, на которых не висел огромный ценник.

— Да хватит тебе строить из себя героиню сказки «Аленький Цветочек», — снова вклинилась в диалог сестра. — Папа же хотел как лучше, а ты еще и недовольна.

— Послушай сестру, — отрезал отец. — Я приобрёл этот подарок для вас обеих от чистого сердца. Принимать его или нет — твоё дело. Но я, повторюсь, специально летел для этого в Милан, только ради вас. Поэтому будь добра, не выпендривайся.

— Я не выпендриваюсь, — возмутилась я.