Горький грильяж

– Вроде спит, ваше сиятельство. Обед вот не тронутый забрал.

Эли прошёл к её двери, остановился, прислушался. Тишина. Может и правда спит? Положил ладонь на ручку, хотел открыть. Но что-то его удержало. Передумал. Так и ушёл, не решившись попросить прощения. А Марселлет не спала. Лежала, глотая слёзы и чувствуя, как сосёт под ложечкой от голода. Но она принципиально не станет есть. Заморит себя голодом. Потому что никому она в этой жизни не нужна, и нет у неё никакого будущего.

Ещё недавно она и подумать не могла, что в ней таится столько упрямства, решимости и безрассудства. Всю жизнь считала себя робкой, никогда не могла постоять за себя, потому в детских играх особо не участвовала. Да и какие игры, если растили её как комнатный цветок – взаперти. Только и общалась что с педагогами, прислугой и роднёй. Лишь когда к тётке её стали отсылать, получила хоть небольшую свободу – возможность выходить в город и гулять у моря. Да и то конечно в сопровождении слуг. Её обычно ждала карета с кучером и служанкой. В этот раз недоглядели за ней… И после пропажи, кажется, её никто не хватился. Или искали, только ей ничего о том неизвестно?

На самом деле Марселлет даже представить себе не могла, в какую панику впала её деятельная тётушка. Если бы не появившийся вскорости граф, она бы на самом деле дошла до губернатора.

Граф де Флорис долго колебался, прежде чем принят решение. О том, что дочь пропала, ему сообщили настолько быстро, насколько это вообще возможно. Уже в Марселе он узнал, что в то утро в море видели пиратский корабль «Северайн». Неужели его капитан замешан в похищении? Поговаривают, что он – внебрачный сын какого-то очень высокопоставленного и влиятельного человека. Отсюда и прозвище «сын волка». До сих пор все проделки наглеца оставались безнаказанными. Но если он похитил девушку, то что стоит за этим? Желание получить кругленькую сумму в качестве выкупа? А может… это и есть месть призрака?

Когда граф получил послание от самого Эли Вольфсона, всё быстро встало на свои места. Судя по содержанию письма, этот человек чего-то хотел непосредственно от него, Флориса. Чего, если не золота? Наверняка потребует немалые деньги за Марселлет. Эта мысль до такой степени возмутила Флориса, что он, не раздумывая, согласился встретиться прямо на борту корабля. Внутри клокотала ярость. Как же ему хотелось высказать своё возмущение этому авантюристу прямо в его наглую физиономию!

В день приезда графа Вольфсон приказал привести пленницу в его кабинет. Та была ни жива, ни мертва от волнения. Сейчас она увидит отца! И возможно, сегодня последний день её нахождения на корабле!

Когда Флорис вошёл, то даже не взглянул в её сторону. Всё его внимание было обращено на капитана. Сопровождали графа двое слуг-охранников. Судя по их взглядам – оба были начеку. Сам же Анри де Флорис держался весьма уверенно и небрежно, будто приехал на ужин к какому-нибудь знакомому.

– Добрый день, сударь, до меня дошли слухи, что у вас ко мне какое-то дело? – сказал граф.

– Приветствую вас, милостивый государь, – отозвался Эли.

От его безукоризненно вежливого тона повеяло холодом. Капитан лёгким кивком указал на застывшую в стороне Марселлет.

– Как видите, дело действительно важное.

Граф задержал свой взгляд на дочери, а потом снова повернулся к Эли. И прищурился, будто вспоминая, где мог его видеть.

– Мы с вами раньше не встречались? – спросил он.

– Встречались, – кивнул Вольфсон. – Прямо здесь, в Марселе, и встречались.

Неожиданно Флорис, до того глядевший чуть прищурившись, переменился в лице, словно его озарила какая-то догадка. Во все глаза уставился на капитана и словно бы вздрогнул. Отступил назад. Эли, скрестив на груди руки, криво усмехнулся. По реакции графа понял, что тот его узнал.

– Вы изменились, – заметил Флорис, пытаясь совладать с собой. – Повзрослели.

– Так ведь восемь лет прошло. Дочка вон ваша тоже как повзрослела.

Граф нахмурился и даже будто бы ссутулился.

– И чего же вы от меня хотите? – спросил он.

– Не люблю напоминать людям об их долге, – сказал Эли. – Но вы меня вынудили.

На эти его слова граф дёрнулся, как будто получил удар. И сжал челюсти с такой силой, что Марселлет почти услышала скрип зубов. Но странно, он словно бы испугался. И взгляд его, направленный на Эли, на секунду стал затравленным. Но заметив, как внимательно за ним наблюдает дочь, граф выпрямился и взял себя в руки.

Неожиданно в дверь постучали. В проёме показалась голова одного из помощников капитана.

– Ваше сиятельство… На секундочку…

Эли, недовольный тем, что его отвлекают, всё же вышел. А Флорис тут же воспользовался случаем и шагнул к дочери.

– Как ты могла, Марселина, быть настолько неосторожной? – прошипел ей в лицо граф. – Как смела так глупо меня подставить? Из-за тебя я вынужден был бросить дела в Париже и мчаться сюда. Оставить супругу, которая вот-вот должна родить… Всё из-за тебя…

Он осёкся, услышав, что дверь за его спиной чуть скрипнув, открылась. Оглянувшись, напоролся на холодный взгляд глубоких карих глаз, и замолчал. Эли же не верил своим ушам. Он совершенно иначе представлял себе встречу отца с дочерью.

– Так на чём мы остановились? – промолвил Вольфсон, сделав вид, что ничего не произошло.

Из общения отца с капитаном «Северайн» Марселлет совершенно ничего не могла понять. От волнения она плохо улавливала нить разговора. К тому же оба они говорили какими-то загадками. Если отец был должен Эли денег, то почему не отдал? Ведь это непорядочно – занять деньги и не вернуть. А граф всё же был человеком, берёгшим свою репутацию. Неужели речь шла о такой сумме, которую нельзя просто взять и отдать? Но на что ему могли понадобиться эти средства? Марселлет казалось, что явился отец с полной уверенностью в своей правоте, а вот увидев того, с кем ему придётся иметь дело, резко сдулся.

Признаться, Эли не производил впечатления настолько богатого и серьёзного человека, чтобы иметь с графом какие-то финансовые дела. Он её отцу в сыновья годился. Что могло их связывать, какие счёты между ними?

– Сделаете то, что должны, и Марселлет получит свободу.

Граф вместо ответа повернулся и снова подошёл к дочери, посмотрел внимательно ей в лицо.

– Они тебе не причинили вреда? Не обидели?

Она таращилась на него во все глаза и молчала.

– Ты же девушка ещё? – уточнил Флорис, видя, что дочь не понимает. – Или всё, мужа тебе искать нет смысла, только опозоришь семью.

В его взгляде появилась опасная тяжесть. Воздух в комнате заметно сгустился и стал практически осязаемым, горячим, наэлектризованным.

– Батюшка, вы что! – всхлипнула пораженная Марселлет, не веря своим ушам.

Она даже голову в плечи втянула и шарахнусь от отца в ужасе. Стыд-то какой! Такие вопросы ей при посторонних задаёт, да ещё при ком! А у Эли мелькнула мысль уж не применяет ли граф в воспитании дочери физическое воздействие?

Вольфсон требовал того же, что и девушка из его сна. Но как он сделает то, чего от него хотят, если это означает обесчестить себя, опорочить своё имя и лишиться всего? Нет! Он не пойдёт на подобное даже ради дочери.

Накануне исчезновения Марселлет ему в очередной раз снился этот ужасный сон, в котором была она!

– Признайся во всём! Расскажи правду! Правду! Иначе заберу дочь! Расскажи, что случилось со мной! – после полуночи графа снова разбудил зловещий шёпот.

Полупрозрачная фигура стояла посреди его спальни, не касаясь ногами пола, зависнув в воздухе. Такая же прекрасная, какой он её помнил. Она. Та самая. Флорис в ужасе смотрел и не мог понять, сон это или явь. Она являлась к нему во снах давно. В последнее время слишком часто. Может он сходит с ума? Его охватил суеверный ужас. Анри никогда не отличался набожностью, но после этого сна как был, в ночной рубашке упал на колени перед распятием и долго молился. Решил сходить в церковь, помянуть покойную. И может быть, она перестанет тревожить его по ночам. Граф не верил в призраков и загробный мир. Считал, что эти сны – злая шутка его собственного воображения и …совести. Но как он расскажет? Как после этого он посмотрит в глаза молодой жене и дочери? Нет, никогда Флорис не сможет признаться!