Край 5

— И ты можешь прочитать, что здесь написано? — удивлённо переспросил воин, оглядываясь вокруг.

— Далеко не всё, но эти руны мне знакомы. Так уж получилось, — пояснил я, подходя к ряду светящихся глифов, выведенных на стене. — Мне нужно время, чтобы разобраться. Я скажу, что получилось.

Трек с Аскетом на это лишь пожали плечами и расположились на выходе из тоннеля, чтобы не мешать мне и перекинуться в карты.

Я же полностью сосредоточился на рунах. Это всё, чем мог заниматься, пока мы были вынуждены оставаться на месте. Найти Кнопку среди «Проводников зимы» и поговорить ещё раз так и не получилось. Мне прозрачно намекнули, что я нежеланный гость, и попросили не беспокоить.

В целом, в тоннеле я рассчитывал хотя бы разобраться в авторстве всех этих художеств и надеялся немного раскрыть суть произошедшей здесь трагедии. Выполнить задание Земли Изменений не думал, сильно сомневаясь, что это можно сделать таким способом.

Приступив к расшифровке, я сразу осознал, что быстрого результата можно не ждать. Самая понятная для меня надпись была выбита над выходом, и я расшифровал её с ходу и ещё в прошлый раз. Непонятное изречение, не то предупреждающее, не то объясняющее.

« Кошмар — лишь часть нашей жизни, и он всегда заканчивается». Лишь намного позже я осознал, что эта надпись оказалась одним большим обманом, возможно, написанная кем-то по незнанию или, наоборот, чтобы в отчаянии убедить себя. И было у меня предположение, что написали её чуть ли не в самом конце. Как последнюю надежду для людей 23 врат.

В любом случае… мне приходилось напрягать мозги, чтобы вспомнить полностью узоры рун из сна-яви и сопоставить их с теми, что были изображены здесь. Из-за того, что эти узоры хоть и имели общее, но во многом отличались, процесс расшифровки был крайне медленным.

Только спустя пару дней у меня стала складываться общая картина, укладывающаяся в общую логику Земли Изменений и по совместительству подземелья 23 врат.

Постоянно Аскет с Треком ходить со мной не могли, у них и части сильнейших членов гильдии появились кое-какие свои дела, но к этому времени уже стало очевидно, что опасности на последнем ярусе практически нет. Фанатики под корень изничтожили местную живность, а та, что осталась для меня, не представляла никакой опасности. Сами же их остатки были быстро отловлены «Проводниками зимы».

Что же касается расшифровки, то там дела продвигались куда быстрее, чем я рассчитывал. Большинство надписей являлись либо предупреждениями, либо специальной магической техникой запечатывания. Последние не позволяли проявлениям «сна бога» вырваться из клетки не только этого яруса, но и всего подземелья. Эдакие отпугивающие метки на основе рунической магии.

Что же до предупреждений, то они тут все относились к тому самому божеству, ставшему причиной создания Земли Изменений. Читая эти туманные намёки и странные, обрывочные рассказы, я ощущал, как постепенно вырисовывалась какая-никакая картина.

Люди города там наверху, нашли подземелье, где правило некое существо, открывшее им необычный мир сна-яви, в котором было возможно всё. Любые желания становились реальностью, а возможности делались безграничными. Но главное — внутри этих снов не было смертей. Люди становились фактически бессмертными. Идеальный мир без болезней, воин, трагедий и боли.

Вот только в действительности сон-явь оказался огромным жертвоприношением для одного проклятого бога, который одномоментно затянул жизни миллионов людей, проживающих в городе, сожрав их. А их отражения стали вечными бестелесными пленниками города.

Немногие выжившие попытались помешать планам бога, спустившись в данж вместе со своими боевыми автоматонами, результатом этого спуска стала бойня на всех ярусах. Особенно на первом — поля из уничтоженных автоматонов я наблюдал своими глазами.

Среди выживших были и те, кто разбирался в магии. Точнее, в руническом мастерстве. Именно их жертва сделала возможным остановить проклятого бога, запечатав его здесь, на последнем ярусе данжа.

Жаль, но на все эти откровения и информацию Лабиринт никак не отреагировал. По какой-то причине он всё ещё считал основные условия по поиску информации невыполненными.

Несомненным плюсом моей работы по расшифровке рун стало появление знаний не от Лабиринта. Я разобрался и понял, как люди этого мира использовали руническое плетение для остановки даже самых сильных сущностей. В будущем это можно будет использовать на практике, и при этом эти знания всегда останутся при мне, независимо от Лабиринта и его благосклонности.

Примерно в это же время Гал с сильнейшими членами гильдии и кланом «проводников зимы» нашли что-то необычное, отправившись туда чуть ли не всеми сильнейшими отрядами.

Вернулись они лишь в конце дня и, мягко говоря, выглядели сильно озабоченными. Гал казался нервным, а Боров, такое ощущение, не мог усидеть на месте. Аскет с Треком на мои расспросы так ничего конкретного и не ответили. Обмолвились только о том, что гильдия получила задание Лабиринта и нужно как можно быстрее возвращаться.

А ещё, как я понял, они так и не смогли обнаружить само средоточие, о котором было столько рассказов. Словно оно постепенно исчезло, как только иерарх фанатиков умер. Из-за чего тогда была вся спешка? Этого я не понимал.

«Проводники зимы» не стали дожидаться нас и первыми пошли к выходу. К этому времени Черныш уже начал идти на поправку, как и другие раненые во время стычки с фанатиками члены гильдии, так что мы присоединились к проводникам, отправившись на поверхность. Правда, из-за раненых наша скорость всё ещё оставляла желать лучшего.

На втором и первом ярусе, вопреки ожиданиям, на отряды гильдий практически не нападали. Автоматоны и стаи ящеров словно потеряли интерес к нам, позволяя беспрепятственно передвигаться по территории подземелья.

Черныш, с которым мне удалось перекинуться несколькими фразами ещё в начале пути, чувствовал себя хорошо. Если не считать огромной дыры в груди, которая всё ещё не затянулась даже после вмешательства сильнейших целителей гильдии.

Сам путь мало отложился у меня в голове. Мы часто останавливались, отдыхали, шли дальше. Никаких интересных и важных событий за всё это время так и не произошло. Разведчики, возглавляемые Треком, успевали зачистить всех потенциально опасных тварей на нашем пути.

Единственное, что настораживало, — это какая-то мрачная решимость, появившаяся у тех, кто был среди групп, искавших средоточие проклятого бога. Что они там увидели и какое задание получили от Лабиринта, можно было только догадываться.

Треку, Аскету и другим я рассказал, что удалось узнать из глифов в тоннеле, но особого интереса это не вызвало. Считалось, что самая важная информация передаётся при выполнении задания по расследованию Земли Изменении, а всё остальное — это что-то вроде догадок. Которые ещё и могут быть неверно поняты.

Про то, что из расшифрованных рун удалось получить полезное умение по составлению печатей, рассказывать, естественно, не стал. Кто его знает, как к этому отнесётся Лабиринт и согильдийцы. Слишком уж много среди именованных ходило историй о захвате враждебными сущностями разумов людей, воспользовавшихся такими вот непроверенными знаниями.

Я же был полностью уверен в том, что печати не несли в себе угрозы, но рисковать и рассказывать об этом не стал.

Город 23 портала, как обычно, встретил нас неестественной тишиной, где не было слышно даже ветра. Отчего-то всё это ещё больше вызывало ощущение ненормальности происходящего и чего-то назревающего. И просто огромного количества человеческих отражений. Они появлялись вокруг нас. Те из них, что понимали и видели нас, беззвучно кричали в ужасе, моля о помощи. Жертвы проклятого бога, обречённые вечность скитаться и не находить покоя. Страшная судьба.

Плохие предчувствия частично развеялись, лишь когда мы приблизились к порталу, ведущему в город Лабиринта. Как и в прошлый раз, когда мы преследовали фанатиков, здесь кипела жизнь. В одном из небоскрёбов, где была обустроена база именованных, всё шло своим чередом. Совершались сделки, искались свободные отряды и даже будущие консты. Это, конечно, не шло ни в какое сравнение с популярными вратами, но всё равно я ощутил некоторое облегчение. Скоро с этим сумасшедшим миром будет покончено. Надеюсь, я больше никогда не вернусь сюда.