Страница 51 из 73
— Я могу показать пару приёмов, — говорит Денис. — Но, боюсь, это мало чем поможет.
— Вот именно, — соглашается Маргарита. — Отец хорошо фехтует, один урок не даст пользы.
— Да расслабьтесь вы. Справлюсь и со шпагой, и с чем угодно. Хотя в идеале, конечно, лучше бы магией.
— Это вряд ли, — качает головой Марго. — Отец знает, что ты сильный одарённый. И понимает, что тебе негде было учиться фехтовать. Так что шпага, как ни прискорбно — самый вероятный вариант.
— Так, ладно, — говорю я и встаю. — Кто в поместье лучший фехтовальщик? Приведите его сюда.
— Что ты хочешь сделать? — спрашивает Олег.
— Покопаться у него в голове. Не буквально, Алиса, зачем тебе нож?
— Это нож для масла, дурак, — бурчит девушка, намазывая гренку.
— Шучу, — улыбаюсь и подмигиваю. — Мне понадобятся свободная комната, мел, несколько макров второго уровня и часа три времени. У нас всё это есть?
— Да, конечно, — кивает барон Окунев и даёт знак слуге. — Скажи, пусть приведут Ратмира.
— Да, ваше благородие.
Отказываюсь объяснять, что задумал. Говорю, что это магический ритуал, который мне подсказала Люсиль. Она, конечно, совершенно ни при чём, но пусть лучше думают на альбиноску, чем начнут что-нибудь подозревать. Ведь откуда восемнадцатилетнему щеглу знать сложные ритуальные техники?
Ритуалистика вообще занятие для серьёзных магов. Там нужна доскональная точность во всём. Как и в моих печатях, впрочем, которые как раз произошли от древних ритуалов Эринда, моего прошлого мира.
Трудно представить, что когда-то для создания того же Громового молота требовалось несколько часов рисовать символы с помощью специальных материалов и читать заклинания длиной в тысячи строк. Теперь достаточно мыслеформы и нескольких жестов.
Пока ведут Ратмира, отдаю должное мастерству здешней поварихи. Сильно не наедаюсь, хотя вкусовые сосочки так и кричат: «Ещё, ещё! Запихни в себя побольше этой вкуснятины!»
Вскоре приводят смуглого гвардейца, который при входе в комнату кланяется и зычным голосом спрашивает:
— Чем могу служить, барон?
— Вот, знакомься, это Ярослав Котов. Мой защитник на сегодняшней дуэли, — Олег поворачивается ко мне и полушёпотом говорит: — Ратмир немного ревнует, потому что изначально я планировал выставить его.
— Всё в порядке, ваше благородие! — отвечает гвардеец. — Я лишь надеюсь, что сударь Котов справится с задачей.
— Вот ты ему в этом и поможешь.
Ратмир молча переводит взгляд на меня.
— Ща, — вытираю жирные от блинов руки, одним глотком допиваю чай и говорю: — Пойдём.
Макры и мел уже принесли. Слуга отводит нас в пустую комнату и уходит.
— Слушай, — говорю я. — Сейчас будем проводить ритуал. Ты будешь чувствовать себя очень странно. Может закружиться голова, затошнить, будут накатывать неконтролируемые эмоции. Придётся всё это терпеть, потому что если вдруг сблюёшь или начнёшь носиться тут в панике, как безголовая курица, придётся начинать сначала.
— Я умею сдерживаться, — хмурится гвардеец.
— Рад слышать. Садись, как удобно.
Ратмир подчиняется, а я рисую на полу сложный магический узор. Потом сажусь в нужное место, раскладываю макры для подпитки рядом с собой. Выпиваю зелье выносливости, приобретённое у Абдулы, и говорю:
— Приступаем.
«Люсиль, ты не могла бы оторваться от сигила?» — спрашиваю мысленно. — «Мне нужно очень много маны».
«Ладно… Только учти, что потом присосусь, как вампир. Без энергии я долго не протяну, придётся восполняться».
Киваю и начинаю ритуал.
Его смысл в том, что я смогу проникнуть в разум Ратмира, отыскать там навыки фехтования и перенести их в свой разум. Если всё получится, то буду владеть шпагой точь-в-точь как гвардеец. Буквально. Если нас поставить рядом и заставить показывать приёмы, мы будем совпадать даже в мельчайших движениях.
Три часа тянутся дольше, чем хотелось бы. Перенос навыков — сложная штука, и я к тому же выбрал самый суровый ритуал, потому что время ограничено. Мигрень не прекращается все три часа, блинчики стремятся покинуть желудок, но я терплю. Ратмир тоже терпит, красавчик.
Когда всё заканчивается, я с облегчением падаю на пол, а гвардеец отходит в угол и всё же блюёт.
— Твою мать, — хрипит он, утирая рот. — Настоящая пытка.
— Мне тоже, знаешь, было не весело. Спасибо, друг. Ты настоящий мужик, ни разу не пискнул.
— Пожалуйста. Если это поможет тебе победить, то невелика цена.
Мне требуется ещё полчасика, чтобы прийти в себя. В этом очень помогают горячий душ и травяной чай, который любезно предлагает Олег. После этого отправляемся в Безруково — деревню, где живут Ротановы.
Едем на двух машинах. Маргарита и Алиса остаются в поместье, со мной Денис и группа вооружённых винтовками и шашками гвардейцев. На всякий случай. Хотя зачем такие предосторожности, не понимаю. Ротановы — нищий род, у них даже гвардии нет. Если не считать гвардией деревенских остолопов и слабых магов, которых никто больше не захотел нанимать.
Безруково, на всякий случай уточню, Ротановым не принадлежит. Нет у них земель, ни клочка. Кроме огорода на заднем дворе. Барон Владимир что-то вроде деревенского старосты, не более того.
Заезжаем на единственную улицу, собирая на себе взгляды всех местных. Ещё бы, большинство из них, наверное, раньше в глаза автомобиля не видели. Выходим, производя очередной фурор, потому что явление десятка вооружённых людей заставляет деревенских начать охать и причитать.
«Шо ж такое творится-то! Ужель у барона беда какая приключилась? Али войну объявили?»
Ну и всё в таком духе.
Денис, который ради события нацепил парадный мундир, идёт к дому Ротановых, собираясь постучать. Но барон сам выходит ему навстречу, в сопровождении уже знакомого мне Велимира и двух женщин. Одна постарше, видимо, жена. Другая помладше, дочь лет шестнадцати.
Сладенькая ягодка, между прочим… Подождать бы пару лет и сорвать её. Есть в ней что-то от Маргоши, светлые волосы, например. Но красива по-своему. И больше похожа на мать, чем на отца.
Барон Владимир — суровый, седой мужик со взглядом хищника. Он-то, в отличии от крестьян, сразу понимает, кто приехал и зачем.
— Решились, — говорит он и сплёвывает. — Что, Дениска, захомутала тебя моя дочь? Потаскуха, никогда ей не прощу!
Жена Ротанова молча опускает глаза. Ден подходит к барону и вручает гербовую бумагу.
— Мой отец, барон Олег Окунев, вызывает вас на смертельную дуэль. Имею честь сообщить вам об этом от его имени, поскольку его благородие нездоров и не может присутствовать лично.
— А как же он тогда собрался драться? — хмыкает Владимир.
— Читайте. Закон постановил, что барон Окунев вправе выставить защитника, которым назначен Ярослав Котов.
— Кто?.. — у Ротанова глаза лезут на лоб, а Велимир бледнеет и хватается за дверной косяк.
— Я! — восклицаю, подняв руку. — Привет, ваше благородие. От какого оружия предпочитаете умереть?
— Котов… — руки барона напрягаются, он хочет смять бумагу, но сдерживается. Официальный документ всё-таки. — Сам пришёл.
— Как видите. Привет, Велимир. Всё в порядке?
— Пошёл ты, безродный, — цедит тот.
— Шпаги! Без магии! — восклицает Ротанов. — Готов сразиться прямо сейчас, Котов?
— А зачем же я, по-вашему, приехал?
Из дома выносят пару шпаг. Выглядит они потасканными, но выполнять свою задачу способны вполне. Взвешиваю оружие в руке, провожу на пробу пару выпадов. Тело действует так, будто я тренировался с детства. Отлично. Ритуал сработал.