Академия 2

Выражение лица Алисы стало расстроенным, и она вздохнула. Я щёлкнул языком и жестом пригласил её сесть в кресло. Она осторожно подошла и села ко мне на колени, стараясь не помешать Ангелине. Белка тут же забралась Алисе на колени, как будто только и ждала этого, и тоненько запищала от удовольствия, когда женщина снова принялась её расчесывать. Я обхватил Лиз за талию и прижал к себе.

— Не будь такой меланхоличной, милая. Она всегда будет следить за нами и «вставлять палки в колёса», что бы ты ни делала, так что лучше радуйся и сделай вид, что этого не замечаешь, — дал совет я. Алиса фыркнула, покачала головой и прижалась ко мне.

— Что это вообще значит? С чего бы ей портить какие-то колёса назло нам? — полуфея уставилась на меня в недоумении, пытаясь расшифровать идиому.

— Честно говоря, это поговорка из моего мира, но понятия не имею, при чём здесь колёса. У нас много поговорок, которые перестаю сейчас понимать, если задумываюсь и вспоминаю точную формулировку. Некоторые из них, кажется, переводятся понятней, чем другие.

Алиса поджала губы, одна рука поднялась и коснулась подбородка, и она задумчиво произнесла:

— Интересно, не связано ли это с кристаллами памяти, которые Сеть реинкарнации изготавливает при перерождении? Я знаю, что они должны давать новорожденному знание языка измерения, но, возможно, они также дают ограниченное понимание фраз родной речи?

По моему телу пробежал холодок, полуфея, казалось не заметила этого.

— Кристаллы памяти? — переспросил я. Мысль о том, что мой разум может плавать внутри кристалла, показалась мне дикой и фантастичной, вызвав дрожь. Ангелина, почувствовав мои эмоции, перепрыгнула с колен Алисы на моё плечо и принялась гладить по уху.

— Я не совсем понимаю, как это работает, — объясняла Алиса, — но каждый раз, когда существо реинкарнируется из определённого измерения, его воспоминания хранятся в специально вырезанном кристалле маны. В одной из книг я читала, что воспоминания смешиваются со всеми остальными из того же измерения, создавая что-то вроде… библиотеки памяти. Я не совсем поняла суть написанного.

— Кристалл просто хранится где-то с воспоминаниями всех, кто прибыл с Земли? Погоди… чёрт, в этом есть смысл! — я сел и крепко поцеловал Алису. — Спасибо, ты только что разгадала для меня одну загадку. Давно пытался понять, откуда Директор так много знает о Земле, но если они имеют доступ к этим кристаллам, то знают и о моём мире, и обо всём, что знал я, верно?

Она медленно кивнула. — Да, я полагаю. У Директора определенно есть власть и доступ, чтобы обратиться к этим кристаллам памяти, а более могущественного мага я ещё не встречала, — Алиса, похоже, не поняла, что я имел ввиду.

— Ладно, прости, я знаю, что это должно быть непонятно. В моём мире есть машины, которые умеют вроде как бы думать. Они разбивают всё на логические цепочки «да» или «нет»… Неважно, неважно. В общем, мы научились создавать на этих машинах симулированные миры. Согласно одной из теорий заговора, весь мир на самом деле является симуляцией, а мы — лишь плоды её. Когда ты сказала, что мои воспоминания хранятся в кристалле, я вспомнил своего соседа по комнате, который постоянно твердил об этом, но всё это не имеет значения. Мне не давала покоя мысль, откуда Директор так много знает о моём доме. Но если они могут просто просканировать эти воспоминания, то увидят всё, что видел я. Лёгкий способ придать себе вид всемогущего!

Тут я понял, что болтаю лишнее и захлопнул рот. Мысль о том, что меня обманул волшебник в капюшоне, который просто смотрел воспоминания, словно телевизор, странно успокаивала. Алиса некоторое время наблюдала за мной, но вместо того, чтобы задавать вопросы, предпочла молча прижаться ко мне.

Возможно, сейчас она считает меня сумасшедшим. Не уверен, что виню её: наверное, со стороны я был похож на сумасшедшего. Не знаю, как объяснить, что такое компьютер, людям, которые до сих пор пользуются паровыми прессами, но, думаю, что просто не умею точно и связно донести свою мысль. К тому же, не особо разбираюсь в технике и науке Земли.

Я поднял руку, чтобы погладить её косу, и она счастливо вздохнула. Ей действительно нравится, когда я за неё дёргаю и может, потому растит волосы?

— Алиса, почему сейчас заплетаешь волосы? Раньше ты носила их длинными и распущенными.

Она вопросительно посмотрела на меня, а затем нежно поцеловала в губы.

— Это для того, чтобы ты мог удобно ухватиться за косу, если возникнет потребность меня изнасиловать, — засмеялась она. По её выражению лица было видно, что это самый естественный ответ в мире.

— Вот он, мой очаровательный психолог.

Глава 30

Я совершенно не был готов к тому, что на следующий день во время завтрака меня телепортируют в зал трибунала. Перед моим раскрытым ртом уже поднялась вилка с лежащим на ней куском яичницы, когда я осознал, что нахожусь в комнате, погружённой в полутьму. Передо мной стоял длинный изогнутый стол, за которым сидели главы различных Домов. Директор парил на подиуме рядом с ними, а в стороне сидели сэр Артур Клеменс, Виктория Вайс и несколько людей в мантиях. Рядом со мной стояли Григ, Анна, Алиса и Фиби. Почему я оказался единственным, кто был пойман во время еды?

Поспешно отправил яичницу в рот и начал жевать.

— Надо было поесть пораньше, а то чувствую, что сейчас начнется какая-то нудная хрень, — подумал я. Антонина прикрыла рот, чтобы скрыть улыбку, а Элин Рейд выглядела так, словно у неё прямо сейчас случится инсульт. Было бы неплохо.

— Прошу прощения за то, что прервал вашу трапезу, Иван Стрельцов, но нам нужно обсудить некоторые важные дела Академии потустороннего мира, — начал Директор. Его проецируемый голос звучал, как резонирующий хор, скорее в голове, чем в ушах, но я был уверен, что его слышат все. — Недавние действия Виктории Вайс, приведшие к её исключению, были опротестованы по официальным каналам. Империя Хейспиасу настаивает на том, что, поскольку данная юная леди никогда не имела других дисциплинарных проблем, моё решение было слишком суровым.

Профессор Хек дёрнулся при этом заявлении: — Простите, Директор, это утверждение не совсем точно. Глава Медвежьего дома достал папку с файлами и открыл её. — В начале семестра возникла дисциплинарная проблема. Мисс Вайс в стенах замка собрала самодельный вариант дирижабля, и у него произошла поломка. Конструкция имела паровой двигатель, что нарушало школьные правила. Я передал это профессору Рейд, это должно было быть занесено в личное дело девочки.

В этот момент я окончательно уверился, что профессор Хек — тот ещё засранец. Этот человек никому не даёт пощады. Это прекрасно… почти. Он не прощает и не просит прощения. Потрясающе!

Люди, сидящие рядом с Викторией, все разом недовольно заговорили, их лица стремительно мрачнели, а грива сэра Клеменса вздыбилась.

— Ах, вот как, профессор Хек! Так как школа не хочет быть обвинённой в неразумных решениях, мы согласились рассмотреть апелляцию представителей Виктории Вайс… — речь Директора прервал сэр Клеменс. Он резко встал, опрокинув стул и прорычал:

— Принцесса! Она принцесса Виктория Вайс, а не мисс, и не без титула! Продолжать отказываться использовать её титул — прямое оскорбление положения принцессы.

Директор медленно повернулся на месте и пустые прорези маски уставились на рыцаря. Сэр Клеменс будто сразу потерял в росте, растрёпанная грива прилегла к голове, но всё же постарался не показать вида, что ему явно стало не по себе. Бесполезно. Через мгновение послышался лязг доспехов, и рыцарь опустился на одно колено. Львиноголовый человек заметно сопротивлялся, но его постоянно тянуло вниз, словно сверху давил невидимый огромный груз.

— Директор, пожалуйста, — сказала профессор Элин Рейд. Женщина хмурилась, но голос её был ровным и спокойным, — будет плохой прецедент, если вы раздавите одного из дипломатов.

Металл доспехов Клеменса издал гулкий стон, когда с него сняли заклятье. Я не был уверен, что мужчина сможет встать на ноги: суставы его снаряжения выглядели изрядно помятыми.