Страница 10 из 11
Кант лишь раздраженно повел плечами.
– Если бы вы сейчас сдавали мне экзамен, я за такую аналогию вас бы не аттестовал.
– Почему?
– Потому что в данном примере вы сравниваете с вещью в себе (или «ноуменом») меня, человека. В моей же философии все наоборот: ноумены – это неживые предметы и явления мира, которые человек не постигает и никогда не сможет полностью постичь из-за ограничений своей природы.
– И что это за ограничения? Почему вообще важно говорить о них?
– Потому что с этих ограничений начинается суть открытой мною философии.
– Я читал ваши книги. Они довольно трудны. Вы могли бы объяснить их суть проще, доступнее?
Мы приостановились, пропуская конный экипаж, чтобы перейти на другую сторону улицы. По правую руку от нас тянулась длинная боковая стена собора. Дождь еще больше усилился, наша обувь хлюпала, но ученый не обращал на это внимания. Он указал рукой в сторону стены:
– Вы видите это здание?
– Да, разумеется. Это знаменитый Кёнигсбергский собор.
– Откуда вы знаете это? Вы ведь недавно впервые приехали в город и еще почти нигде не были.
– Ну, я же вижу, что это большой собор, а не постоялый двор, частный дом, кузница или что-то еще.
– А что, если это все-таки не собор, а вам только показалось? Некоторые богатые граждане порой строят себе дома, огромные по площади, и украшают их сверху шпилями или даже крестами.
– Профессор, ну бросьте. Это собор. Его фасад с другой стороны выходит на центральную площадь.
– Хорошо. В данном случае вы правы, хотя легко могли ошибиться. Теперь опишите мне этот собор.
– Я не могу. Я не был внутри него. И даже не видел его фасада: только понимаю, куда он выходит.
– Да, не можете. В этом-то все и дело.
Тем временем мы повернули в сторону от собора, перешли через мост и направились вдоль реки. После некоторой паузы Кант продолжил:
– Ознакомившись со всеми великими философскими работами прошлого, от Античности до наших современников, я увидел множество разнообразных течений мысли, предлагаемых картин строения нашего мира. Кто-то утверждает, что мир идеален и им движут идеи, кто-то – что мир материален и во главе угла в нем стоят вещи. Кто-то говорит, что Бог есть, некоторые уверены, что его нет. Среди тех, кто считает, что Он есть, существует много разных описаний сущности Бога.
Я же задал самый простой вопрос: а КТО это все утверждает? Ответ ясен: мы сами, люди. Из этого вытекает второй, самый важный вопрос. А что мы, люди, вообще можем знать о мире?
– Вероятно, только то, что происходит в нашем собственном сознании.
– Да, это так. И я утверждаю следующее. Нет такого понятия, как «объективно существующий мир», независимый от нашего сознания. Все ученые мира выводят открытия из того, что хоть мы, люди, и субъективны, но вокруг нас (и независимо от нас) существует Вселенная, Природа, объективный окружающий мир. Который мы, люди, как часть этого мира, должны постепенно, с помощью все более сложных инструментов и теорий постигать, изучать.
– Но это звучит вполне логично.
– Нет. Это звучит самонадеянно и недостоверно. Я вполне допускаю, что Вселенная существует. Но мы не можем, во-первых, быть в этом полностью уверены. Во-вторых, у нас нет надежды когда-либо постичь суть этой Вселенной. Мир – это всего лишь то, что мы видим и представляем себе как мир. Вселенная выглядит так, как она выглядит для нас, только потому, что это МЫ ее такой видим. На самом деле она другая. Возможно, в ней не три, а тысяча измерений. Может быть все, что угодно.
– Допустим, что это так, что мир – это лишь то, что мы сами можем увидеть. Что из этого следует?
– Наш единственный инструмент познания Вселенной – наш собственный разум. Инструмент этот довольно слабый, ограниченный. Прежде чем его использовать, надо понять, как он работает. В моем трактате «Критика чистого разума» я исследую то, как функционирует человеческий разум, наш мозг. Что он может, что он не может и как с этой огромной проблемой ненадежности нашего восприятия мира вообще человечеству жить и двигаться дальше.
Беседуя, мы дошли почти до берега залива, затем повернули в сторону пригорода Кёнигсберга, с приличными домами и большими ухоженными участками земли.
– Каждый предмет и явление природы, которые окружают нас, это ноумены, вещи-в-себе. Я спросил вас о соборе. Вы опознали его, но не смогли его описать, так как видели лишь одну его стену. Все вещи в природе (как этот собор для вас) открываются людям не во всей своей полноте, а лишь с какой-то одной, определенной точки зрения. Для человеческого восприятия все вещи вокруг нас – это не они сами, а их феномены. Другими словами, отражения этих вещей внутри нашего сознания под неким узким определенным углом и не более того. Даже если вы проявите упорство и исследуете интересующий вас предмет, явление или закон природы не с одной точки зрения, а, скажем, с трех, десяти или даже ста разных точек, то вы, конечно, узнаете о них намного больше. В вашем сознании будет не одно, а сто разных отражений, образов этой вещи. Но это все равно всего лишь сотня отражений внутри вас, но не в коем случае не сам предмет и не весь предмет. В случае с собором вы можете обойти вокруг него хоть тысячу раз, разглядеть с лупой каждый камень. Вы изучите лишь множество отдельных фактов об этом здании, но все равно не обхватите его своим разумом целиком. Птицам, летящим сверху, он предстанет иным. В его фундаменте может быть трещина, и однажды утром, думая, что вы знаете о соборе все, вы обнаружите лишь его руины.
Рассуждения Канта повергли меня в некоторую растерянность. Мир словно рассыпался на части.
– В таком случае получается, что мы бессильны. И точная надежная наука невозможна.
– Ну почему же. До некоторой степени мы все же в состоянии познать этот мир. Человек одарен от природы тремя инструментами: чувственностью, разумом и рассудком. Разумеется, не у всех эти инструменты в порядке: например, слепые или глухие лишены большой части чувственности; разум у всех работает по-разному, а рассудок – это и вовсе редкое свойство, лишь самых умных людей.
– Как работает взаимодействие наших органов чувств с окружающим миром?
– Все детали этого взаимодействия нам пока неизвестны, но в общих чертах его можно описать. Во-первых, наша чувственность прямо связана с нашим мозгом. Через что она постигает мир?
– Ну, мне кажется, это известно. У нас есть пять чувств: зрение, слух, вкус, обоняние и осязание.
Кант обернулся. Дождь почти прошел, но земля под нашими ногами была покрыта лужами.
– Нет. Это производные, отдельные, частные формы наших чувств. Окружающую действительность в целом мы познаем через два главных инструмента, с рождения вшитых в самую подкорку нашего мозга. Это ощущение пространства и ощущение времени.
– А разве пространство и время не есть явления объективные?
– Ну, разумеется, нет. Откуда нам знать, действительно ли во Вселенной есть пространство и время? Может быть, она вообще статична, застыла навеки. Но МЫ чувствуем ее через два ощущаемых нами базовых феномена: пространство и время. Зрение, слух и прочие ощущения ориентируют нас в пространстве. Наш разум, который в окружающих явлениях видит развитие, движение, причину и следствие всего происходящего, ориентируется в первую очередь на время. Это наш способ жизни.
– Хорошо, допустим, с чувственностью мы разобрались. А что такое разум и рассудок?
– Наш разум – это инструмент, который обрабатывает, интерпретирует все сигналы из окружающего мира. Интересно то, что существует не один, а два вида, или, если хотите, отдела, нашего разума. Мы обладаем чистым разумом и практическим. Чистый разум, как и чувства, вшит в наш мозг от рождения и работает по своим собственным, независимым от внешнего мира правилам. Чистый разум воспринимает и анализирует вещи априори, без внешнего воздействия. Математика – лучший пример чистого разума. Да, я согласен, что основа математики – недоказуемые постулаты Евклида – все-таки почерпнуты извне. Человек нарисовал рисунок и увидел, что между двумя точками можно провести одну, и только одну прямую. Но потом, опираясь на эти пять аксиом, чистый разум людей вывел огромное количество новых теорем. Чистый разум – это то, что сделало человека человеком, так как животным он, очевидно, не присущ. Практический же разум целиком исходит из информации, постоянно получаемой нами из внешнего мира. Это опыт апостериорный («послесобытийный»). Практический разум работает примитивнее, чем чистый, но именно благодаря ему мы производим почти все рутинные, повседневные действия в нашей жизни.