Страница 90 из 91
— Именно временно. Охрана не боится вас. Они не простят
Петрову. Орлов — не бог, за всем не уследит. Я не успею под
382
няться — и мы потеряем Андрея. Выстрел в затылок — и его
отнесут в запретную зону... Или суки... Вопреки вам в больницу
приняли четверых. Мало ли вариантов, чтоб избавиться от че ловека.
— Вам вредно много говорить... Все ж е я вынуждена вас
спросить, что ждет Андрея? Ненашева? Шигидина?
— Шигидина — иркутская психбольница, Ненашева — дру гой лагерь....
— А Петрова?
— Хозяин твердо пообещал мне, и он на этот раз не обма нет, — Игорь Николаевич устало закрыл глаза, — извините, слабость, головокружение.
— Я после зайду...
— Кончим разговор сейчас. Хозяин сказал, что замять де ло Петрова невозможно: нападение на охрану... топор...
— И как же накажут Андрея? Он будет жить или умрет, как Аметов?
— Полагаю, оставят в живых. Его в наручниках отправят
в центральный изолятор. Там дело незаметно замнут. Орлов
передаст Андрея своему другу в Марлаг. В деле проставят не большую приписку...
— На общие работы?
— Да, но в сельхозкомандировку. Там заключенные сыты, приносят с работы картошку и еще кое-что. Охрана — не стро гая. Через год Петрова расконвоируют. Вот и все, что удалось
мне добиться от хозяина.
— Он не обманет?
— Ручаться не могу, но не должен... Как Елена Артемьевна?
Что с Тимофеем Егоровичем? А Катя? И ваша любимица?
— Кто?
— Рита, конечно.
— Она тоскует. Переживает... Боится за Андрея. Вчера ска зала мне такую глупость...
— Что же еще она выдумала?
— Просит отправить ее на этап вместе с Андреем.
— Невозможно. Женщины и мужчины вместе только на
пересылке и в больнице. На сельхозкомандировке не было и не
будет ни одного политического... А как остальные?
383
— Катя очень плоха... Боюсь, не доживет до осени... Елена
Артемьевна прихварывает, но держится. Тимофей Егорович...
— Любовь Антоновна запнулась.
— Ну-ну... не щадите меня. И, пожалуйста, не смотрите на
меня, как на маленького ребенка. Он... умер?
— Жив... пока... Все решится на этой неделе.
— Надежда есть?
— Почти никакой...
— Еще один уходит... А Шигидин?
— Состояние тяжелое, но, кажется, выкарабкается. Сотря сение мозга третьей степени. Сделала пункцию... Спиномозговая
жидкость окрашена кровью... Ненашев не вызывает у меня
опасения: у пего могучий организм, победит.
— Печальные вести... Дорого досталась нам та ночь...
— А куда отправили Васильеву? Этап уходил ночью. Меня
не оповестили о конечном пункте.
— Точно не знаю. Но, по-моему, Орлов на нее сердит...
— За что же? Она предупредила вас?
— Но она же толкнула Зотова к самодеятельности, а ре зультаты... Результаты вы видели сами...
— Мстить девчонке? Ее обманули...
— Орлов был непреклонен. Он сказал, что место Васи льевой в глубинке, и пообещал, что пока он начальник лагеря, не выпустит ее оттуда. Я боюсь, что Орлов пойдет и дальше...
— Попытка к побегу?
— БУР месяцев на шесть...
— И ничего нельзя было изменить?
— Не желая меня волновать, Орлов пообещал бы отпра вить ее на сельхоз, но тайком все равно отправил бы в БУР.
— А Петров?
— С Андреем он поступит так, как сказал. Андрей помешал
расправиться с вами и только поэтому я остался жив. К тому
же, как это ни странно, Орлов уважает смелых людей и не
мстит им. По этой же причине он обязательно отправит в боль ницу Шигидина. Кажется, все выяснили... Зовите Андрея...
— Он ждет в коридоре и караулит, чтоб нас не подслуша ли. Я.утомляю вас...
— Договаривайте, Любовь Антоновна.
384
— Как поступят с каторжниками из второго корпуса? И с
Седугиным...
— Оставлять их в больнице нельзя. В нашем лагере — то же. Орлов отправит их к своему дружку...
— Что их ждет?
— Каторжников — на общие работы. Седугина — бытовая
зона. Позовите Андрея.
— Андрюша! — крикнула Любовь Антоновна, приоткрывая
дверь.
— Здравствуй, герой, — улыбнулся Игорь Николаевич, уви дев Андрея. — Присаживайся.
— Я постою. Сегодня меня на этап. Я пришел вам сказать
большое спасибо. Для меня никто, никто столько не сделал...
— Ну хватит! — грубовато перебил Игорь Николаевич.
— Y меня к вам просьба... Большая... Последняя...
— Смогу — исполню.
— Поберегите Риту. Меня убьют. Но она... она...
— Мальчишка! — сердито прикрикнул Игорь Николаевич.
— Не волнуйтесь... Я не хотел... Я виноват, — смущенно и
растерянно заговорил Андрей.
— Слушай меня! Не перебивай! Тебя никто не убьет. От правят в другой лагерь на сельхозкомандировку. И больше по-глупому в петлю не лезь. Один с суками не справишься. При дешь на место, организуй вокруг себя ребят, крепких, надеж ных, честных. В драку не лезьте как молоденькие петушки. А
разгуляются суки — осадите их, чтоб их в больницу положили, а не вас. На сельхозе сук не жалуют, они там не нужны. О Рите
не беспокойся. Пока я здесь, я о ней позабочусь. Мы с тобой
теперь кровные родственники, — пошутил Игорь Николаевич.
— Как так? — удивился Андрей.
— Y тебя брали четыреста грамм крови?
— Брали. В ту ночь.
— А кому влили? Мне.
— Так мне же повезло, Игорь Николаевич, что у нас с вами
одна группа крови. Когда врач сказала, что вам кровь нужна, знаете, какая очередь выстроилась? Переругались все. Я чуть
не подрался с одним каторжником, он вперед меня хотел... Ум ный какой! — с возмущением закончил Андрей. Игорь Нико лаевич притянул к себе Андрея и крепко расцеловал его в щеки.
385
— Ступай! И помни, что я тебе сказал. И вы идите, Любовь
Антоновна. Проводите Андрея...
Y вахты собрались заключенные. Катя, опираясь на плечо
Риты, всматривалась в лица тех, кого отправляли на этап. Лю бовь Антоновна и Елена Артемьевна, исхудалые, старенькие, стояли как два полузасохших деревца, а руки их переплелись
как тонкие упадите ветви. Со стороны нельзя было понять, то
ли прощаются они, то ли взялись за руки, как малые дети.
— Ведут, — сказала Катя. Рита оглянулась. Между двумя
надзирателями шел Андрей. Его руки были закованы в простые
наручники. Он все время оборачивался, кого-то искал глазами.
Увидев Риту, Андрей улыбнулся и кивнул ей головой.
— Андрюша! — закричала Рита и рванулась к нему.
— Назад! Осади! — прикрикнул надзиратель и захмахнулся
на девушку кулаком.
— Не смей ее трогать! — Глаза Андрея сверкнули, а зако ванные руки взметнулись вверх.
— Я те дам «не смей»! — пригрозил надзиратель и ткнул
Андрея в спину.
— Я запрещаю бить заключенных! — Любовь Антоновна
вплотную подошла к надзирателю.
— Потише, лепила! Сама на штрафняк угодишь!
— Гражданин начальник лагпункта! Прикажите прекра тить! — потребовала Любовь Антоновна. Майор, он только сей час зашел в зону, поморщился, но, очевидно вспомнив о хо зяине, процедил сквозь зубы:
— Сержант Козин, не трогайте заключенных.
Андрея подвели к воротахМ. Вот сейчас они распахнутся, и
он навсегда уйдет из жизни Риты. «Андрюша... Милый... — ду мала Рита, глотая слезы, — мне хорошо... За меня заступится
Любовь Антоновна... А за тебя кто?! Куда они тебя? Любовь
Антоновна говорит — на сельхоз... А может и нет? В БУР? Лишь
бы не убили... Ладно, пусть мы не встретимся, пусть я тебя
больше не увижу, но живи... Ты у меня один... Пусть лучше
меня в БУР, к воровкам... Не троньте Андрюшу... Господи! Ведь
есть ты! Тебе молюсь я, — Рита взглянула в голубое безоблач ное небо. — Ты добрый! Заступись за Андрюпгу! А если там
никого нет? Тогда зачем ж е я его встретила? Зачем?! Чтобы
его кувалдой, как Клаву? Не будет этого! Люди же они! Не