Страница 6 из 19
Звонок в дверь раздался минут через пятнадцать. На пороге стояли двое вооружённых полицейских в форме.
– У вас покушение? – жёстко спросил лейтенант, делая шаг вперёд.
– А я полицию… – удивлённо начал Артём, отрицательно качая головой.
– Так бывает. Скорая нам сообщает о подобных происшествиях. Инструкция, – коротко объяснил пэпээсник. – Ты кто? Документы…
Лифт шумно открылся, и «пепсы» расступились, пропуская в квартиру медиков с носилками.
Носилки с так и не пришедшим в сознание Кириллом спускали, осторожно ступая по узким ступеням лестничного марша, вчетвером. Слева от перебинтованной головы Жданова держался за неудобную ручку «переноски» Артём. Справа шёл сержант из патрульной службы. Уже на первом этаже Кирилл неожиданно открыл глаза и, глядя в лицо Артёму, пошевелил разбитыми губами.
– Стойте, мужики! – крикнул Артём, останавливаясь у машины скорой помощи. – Он сказать что-то хочет.
Санитар притормозил с загрузкой носилок и поставил их на колёсики. Артём интуитивно наклонил голову к лицу Кирилла и прошептал:
– Говори, Кирь…
– Тём… – тихо прошамкал беззубым ртом Жданов. – Я тебе узе ховалил, шо ты сука?
– Говорил, Киря, говорил. Почему? – прошептал Артём, не понимая своей вины.
– Они са тобой плиходили… тебя долзны были отхеляцить… Меня хелячат, а я зе не пли делах… они есё плидут. Уходи, Тём… нельзя тебе… убьют на хлен… лютые, бля… – быстро и горячо шептал Жданов, плюясь красной слюной, как будто боялся не успеть предупредить друга об опасности.
– Кто это был, Кирь? Кто? – почти в самое ухо Кирилла кричал Артём.
Но студент Архитектурного института его уже не слышал. Как потом выяснилось, Жданов впал в глубокую кому, выбраться из которой он сможет только через полторы недели.
– Шиллер, что он вам сказал? Вы меня слышите, Шиллер? – это уже настойчиво задавал вопросы Артёму дежурный по ОВД следователь Краснов. – Давайте поднимемся в квартиру и всё с самого начала, под протокол.
Мозги Артёма работали, как плёночная магнитофонная бобина на медленной перемотке. Краснов задавал ему вопросы, Шиллер, не думая, что-то отвечал. А перед глазами, как в фильме ужасов, застыл последний кадр… Худая скрюченная фигура перебинтованного, как египетская мумия, Кири Жданова на больничной каталке. Бледное лицо с застывшей кровью на густых бровях и ресницах. Волосатые, все в гематомах и кровоподтёках тонкие ноги с острыми коленками.
– Артём Константинович, – донеслось до Шиллера, – это повестка на завтра. Время указано, попрошу не опаздывать. Если нужна будет справка в институт, выпишем. Вы меня слышите? Вот тут распишитесь… с моих слов записано верно… Поздно, пойдём мы…
Увезли в «Склиф» в бессознательном состоянии Кирюху Жданова. Продолжил дежурство по своему маршруту экипаж ППС. Давно ушли, сняв отпечатки пальцев и сделав необходимые фотоснимки с места преступления, эксперт и дежурный опер. Сложил в папку исписанные бланки допроса и уехал в отдел дежурный следак. И только Шиллер, раздевшись до трусов и встав на колени, всё тёр и тёр кафель в санузле и линолеум в прихожей и комнате Кирилла. Как только вода в ведре становилась красной от крови, Тёма выливал её в унитаз и набирал чистой. Нет, он не боялся чужой крови, он боялся, что может сорваться и натворить глупостей.
Не было ни малейшего сомнения, что избиение Кирюхи – это дело рук догхантера. Нанял, сволочь, ублюдков за бабки. Сомнений не было и в том, что придут и по его душу. У Артёма был телефон живодёра. Ему его подсунул адвокат этого самого Цымбалюка Сергея Ивановича. «Для двусторонней связи в поисках консенсуса», – как он выразился, мерзко улыбнувшись. Сев на покалеченный диван, Артём набрал номер телефона «обвиняемого», волшебным образом вдруг ставшего «пострадавшей стороной». Услышав приглушённое сопение в трубке, Артём, стараясь держать себя в руках, негромко сказал:
– Это ты, мразь?
– Я не понял… Кто это? – удивлённым голосом спросил Цымбалюк.
– Шиллер…
– Композитор? – насмешливо переспросил догхантер. – Я так понял, мои пацаны тебя с кем-то перепутали, раз ты ещё в состоянии говорить. Ничего… ошибочку исправим. От Цымы ещё никто не уходил!
– Цыма? Ты… урод! Ты за два с половиной ляма готов человека убить, – сорвался на крик Артём. – Я сегодня же на тебя заяву напишу, сволочь мордатая!
– Какие два лимона, дрыщ? Ты мне не бабки, ты мне новый «Лексус» купишь. Понял меня, студент? – зло заржав в трубку, пьяным голосом заявил Цымбалюк. – Хотя… хотя и бабки тоже заплатишь, собачий заступник.
– Какой «Лексус»? По суду…
– Какому суду? Слушай сюда, композитор! Я знаю, где ты живёшь, где учишься и кто твои друзья. Я знаю адрес твоих родителей в Екатеринбурге. Папочку с мамочкой не жалко? Я всё о тебе знаю, Шиллер Артём Константинович. Повторяю… Мне нужен новый «Лексус» LX-570. Цена нового – одиннадцать лямов. Срок тебе – месяц. Не вернёшь долг – я твоего соседа первого на трубочках от медицинской системы повешу, – выходя из себя, прохрипел в телефон Цымбалюк.
– Запоминай, живодёр! Или как тебя… Цыма. Первое – Фридрих Шиллер был не композитором, а драматургом и военным врачом. Второе – иди ты на хрен со своим «Лексусом». И третье – наш разговор записывается! Сейчас сброшу запись следаку, – злорадно крикнул в трубку Артём, страшно сожалея, что действительно не додумался записать бред Цымбалюка на диктофон.
– Ах, ты… – успел услышать Тёма, выключая телефон.
Нужно было что-то делать… Прямо сейчас. А прямо сейчас Артём Шиллер, поскальзываясь на ещё не высохшем линолеуме, метался по разрушенной квартире, в досаде расшвыривая всё, что попадалось ему на пути. Было ясно одно: оставаться ночевать здесь нельзя. Что у этого беспредельщика на уме, никто не знает. Ему и винтовку с оптикой менты вернули на следующий день с извинениями. А на вопрос следователя, типа, что послужило причиной заняться отстрелом домашних животных, этот неадекват, нагло улыбаясь, ответил:
– Они уже два раза колёса на моей машине обсыкали, и в лифте шерстью воняет.
Забрав из своей комнаты ноутбук, кое-какие вещи и документы, Артём выбежал из квартиры. При выходе из подъезда внимательно осмотрелся по сторонам и, зачем-то пригнувшись, побежал к своей машине. Для начала проверил колёса, заглянул под днище и, приложив ухо к капоту, секунд пять прислушивался. Не найдя ничего странного и не услышав посторонних звуков, спрятался за соседнюю машину и нажал на кнопку пульта. Сигнализация пискнула, снимая блокировку с замков дверей. Выпустив наконец воздух из лёгких, Артём быстро сел в машину и вставил ключ в замок зажигания. Но тут сердце чуть не оборвалось от неожиданно громкого звонка телефона. Цымбалюк?
– Зассал, сволочь? Запись уже у следака! – громко крикнул в трубку Артём, хотя у самого внутри всё тряслось от страха.
– Что? Артём… я не поняла, это Саша Журавлёва, – неожиданно услышал дрожащий женский голос Шиллер.
– Я тут репетир… Саша? Какая на хрен… А, понял… – вытерев холодный пот со лба, облегчённо ответил Артём. – Это какая такая Журавлёва? Это та, которая беременная, или та, у которой папаша генерал? Я тут путаюсь уже.
– Зачем ты так? Я же…
– Это я «зачем»? Это ты зачем, Саша? Что за фантазии? «Ах, мама, я на сносях!» С головой всё в порядке? Ты, наверное, у себя в универе в самодеятельности участвуешь? Переходи в КВН, звездой будешь! – не давая девушке сказать ни слова, издевался Артём. – Талантливый развод, Сашенька. Мамашу свою подключила… А генерал тоже знает, что мы у меня на диванчике кувыркались? Ты ещё скажи, что против была! Скажи, что я заставлял тебя лекции в универе у себя в постели прогуливать. Так вот что я тебе скажу… У меня свидетель есть! Железный! Ещё неизвестно, кто чаще сверху был, я или ты! – ещё больше распалялся студент актёрского факультета.
– Я… я ничего… Ну зачем ты… Просто маме наш гинеколог рассказала. Ты не подумай… – сквозь частые тихие всхлипывания доносились из трубки едва понятные оправдания. – Я не буду… я не хочу так…