Страница 60 из 98
– Офигеть! – выдыхает громко Уварова.
– Боишься темноты? – спрашиваю, придвигаясь ближе к ней. Почему-то кажется, что сейчас она выглядит испуганной. Но слишком темно, хотя ее глаза продолжают переливаться. А еще меня просто магнитом тянет обнять девчонку.
– Да не особо, просто…
– Не боись, я же с тобой.
– Ты со всеми такой? – мы сидим близко, настолько, что мое плечо касается Машиного. Я слышу, как громко она дышит. Уверен, Уварова и губу прикусывает, она так всегда делает, когда нервничает.
– Ревнуешь? – спрашиваю, хотя уверен, не ревнует. И это бесит. Хочу, чтобы ревновала. Чтобы требовала мое внимание и мельтешила передо мной, как навязчивый банный лист. Твою ж… что со мной происходит? Почему она мне настолько нужна.
– Это было бы бессмысленно, – как-то грустно произносит Маша. Поворачиваюсь к ней, жаль, что света нет.
– Почему?
– Сам догадайся, – хмыкает и планирует слезть с кровати. Однако кто бы ей позволил. Хватаю за руку и резко тяну на себя. Девчонка падает, впиваясь в мои плечи своими худенькими пальчиками. Нависает надо мной, ресницами хлопает.
За окном сверкает молния, освещая нашу комнату.
– А если я не догадливый, – пользуюсь моментом, рассматривая ее красивые глаза и пухлые губы. Чуть приподнимаюсь и касаюсь Машиного лба своим. Она моментально дергается, но я кладу руку ей на талию и не даю сдвинуться с места.
– Тимур, – шепчет, обжигая мои губы своим дыханием.
Ловлю себя на мысли, что уже которую неделю думаю только об Уваровой. Ее губы, глаза, ее улыбка и смех – я сошел с ума. Сердце в груди ускоряет гонку, и я… волнуюсь.
Смешно.
За все восемнадцать лет никогда не переживал в таких вот ситуациях. Просто брал и все. Но сейчас у меня в пальцах покалывает и слова перестали собираться в нормальные предложения.
Она меня ломает. Маша меня ломает по полной.
– Почему? Пока не ответишь, не отпущу, – тихо произношу вопрос, который реально долбит мне мозг давно.
– Тимур… – выдыхает Уварова до безумия сладко мое имя. Тело сжимает, и я будто наполняюсь одним единственным желанием – разнести этот чертов мир в дребезги.
Ради одной единственной девушки.
Как же банально. Тимура Авдеева поймала в свои сети самая простая, скромная, нереально очаровательная, влюбийственная Мария Уварова.
Я спятил.
Просто спятил на ней.
– Маш, – шепчу, не сдерживаясь больше. Касаюсь губами мочки ее уха, нежно проводя языком.
– Тим-мур… – выдыхает сладко Уварова, пытаясь вроде и оттолкнуть меня, а вроде и выгибается.
– Маша, – опускаю ладошку, проникая под широкую майку девчонки. Касаюсь ее поясницы, скольжу выше, едва сдерживаясь, чтобы не задеть застежку бюстгальтера.
– Тим, прекрати, – не так просят остановиться. Уверен, она хочет того же, чего и я. Просто сомневается, ломается, строптивая же.
– Не хочешь быть моей девочкой сегодня? – шепчу ей.
Не выдерживаю и укладываю на кровать. Нависаю сверху, а у самого мороз по спине проходит. Притягиваю настойчиво к себе Машу, как будто она и так недостаточно в моей власти. Но этого мало, хочу чувствовать ее каждой клеточкой тела, хочу ощущать ее жар, хочу слышать, как бьется сердце этой ненормальной.
– Тимур…
– Маш, – целую ее в подбородок, медленно передвигаясь в сторону губ. Еле сдерживаюсь, чтобы не сорваться, чтобы не испортить то, о чем так давно мечтаю.
С ума сойти. Тимур Авдеев мечтает о девушке. Дожились.
– Тимур…
Маша вдруг обвила мою ногу своей, продолжая ерзать. Знала бы она, скольких сил мне стоило находиться сверху и как сильно я желал ее губы.
– Поцелуй меня, – впервые прошу девушку о подобном. В темноте ее зеленые глаза сверкали, словно звезды в ночном небе.
– Как… все? – прошептала Маша. Мы могли бы поцеловаться прямо сейчас, могли бы сорваться с тормозов и сойти с ума вместе. Но она, казалось, боится. Да и я тоже… боялся.
Я должен был решиться стать одомашненным псом.
Это пугало. Нас обоих пугало.
Однако желание быть с Уваровой брало верх. Сердце колотило так, что вот-вот разорвет грудную клетку. Внизу живота горело, черт…
Хочу ее.
Как никого и никогда не хотел.
– Издеваешься? – я не выдержал. Просто впился в ее губы, жадно сминая их. Маша могла бы отказать, как и в прошлый раз, но нет, мы слились в одном страстном и чувственном ритме. Я ласкал ее язык, сжимал бедра, тонул в ней, будто в порыве отчаяния. Никогда не ощущал себя настолько живым, как в этот момент, рядом с девушкой, которая меня убивала и вдыхала жизнь одновременно.
Я издавал звуки в эти сладкие губы, а она касалась моих волос своими тоненькими пальчиками. Тянула их, проводила ноготками по коже. И Господи! Это мимолетное прикосновение сводило с ума.
– Маша, – почему-то захотелось назвать мою ненормальную девчонку по имени. Я чуть приподнялся и стащил с себя майку, а она лишь смущенно припустила ресницы.
Такая красивая. Наверное, это безумие.
Я вновь прильнул к Маше, сначала целовал в шею, слушая, как громко и порывисто она дышит. Затем перешел к губам, к сладким, до одури сладким, губам. Я сходил с ума от каждого прикосновения.
И этого было мало. Чертовски мало.
– Тим, – прошептала Уварова в тот момент, когда я решил стянуть с нее майку.
Она не смотрела на меня, затем и вовсе прикрыла руками область груди. Смущалась, видимо. И это еще больше заводило.
Я наклонился и прошелся языком от шеи ниже, к ключицам. Хотелось съесть Машу, просто кусать зубами, до того играло дикое желание и возбуждение. Я хотел ее так, как никого до этого.
Но это наш первый и явно не последний раз, поэтому нужно быть более нежным. Иначе она точно пошлет меня. Поэтому я просто покрывал тело моей ненормальной девчонки поцелуями.
Ниже и ниже, пока не достиг резинки на ее широких штанах. Маша сжалась, а я не понимал почему. Продолжал думать, будто делаю что-то не так, будто она просто все еще боится. Но это не остановило меня стянуть с нее еще одну часть одежды, да и с себя тоже.
– Тимур, – прошептала Уварова так, словно простонала.
– Сейчас, – тихо ответил я ей, слезая с кровати.
– Ч-что т-ты... – смущенно произносила Маша, ожидая, пока найду проклятый презерватив в кармане брюк. И конечно, он там был. Я всегда таскал их с собой. Привычка.
Она не видела, как я стянул с себя боксеры, не видела и то, как нацепил резинку на член. Но все еще продолжала лежать, скрестив руки.
– Иди ко мне, – я вновь навис над ней. Скользнул ладошкой по спине, пытаясь расстегнуть бюстгальтер. Сжал ее грудь, начал поглаживать, отчего Маша негромко застонала.
Мне хотелось дать по газам, хотелось поскорее слиться с ней, потому что внутри кипел вулкан дикого возбуждения. Но я медлил. Потому что, черт побери, переживал. За нее. За нас.
Наши поцелуи были медленными, словно надвигающийся ураган. Я пробовал каждый кусочек ее кожи, ласкал и сжимал грудь, бедра. Она выгибалась и упиралась в меня, наверняка осознавая, как сильно возбуждает.
– Я хочу тебя, слышишь, – шепнул я Маше в губы. И черт возьми, мне хотелось видеть ее лицо, эмоции, этот взгляд, который мог только ощущать на себе.
– Как всех? – вновь какой-то непонятный для меня вопрос.
– Маша, – шепнул я, прикусывая ее нижнюю губу. Слегка оттянул, посасывая. Затем вновь спустился ниже и прильнул к груди.
Она задыхалась и напрягалась, зарываясь пальцами в моих волосах. А я думал, как до сих пор вообще с кем-то занимался сексом. То и не секс был вовсе. Хотя нет, сейчас наше времяпровождение больше смахивало на занятие любовью. Потому что мы тонули друг в друге.