Страница 25 из 98
Однако я быстро опомнился. Оттолкнул руку девчонки и отступил.
– Пошли, – холодно произнес. Развернулся и поплелся в обратную сторону.
– Знаешь, никогда ночью не была в школе. Говорят, здесь живет призрак какой-то ученицы, – заговорила Уварова где-то за моей спиной. Я отчетливо слышал ее шаги: она семенила.
– Глупости, – все так же без особого интереса ответил я.
– Не знаю, но многие охранники говорили, что слышали голоса, – не унималась эта ненормальная. Возле забора с пиками мы остановились. Ладно я, но как девчонка перелезет?
– Ты чего встал? – спросила Маша, наконец поравнявшись со мной.
– Я первый, а ты… – я посветил фонариком и заметил железную перекладину между двумя трубами. – Станешь сначала сюда, затем перекинешь ногу.
– Без проблем.
Меня удивило ее спокойствие и умение держать себя в руках. Словно не она просидела почти день в закрытом сарае с трупом животного. Откуда столько выдержки в этой маленькой девчонке, которая едва достает мне до груди? Наверное, ее стоило бы внести в книгу рекордов Гиннесса. А может, она в самом деле ненормальная.
Я перелез первый, потом посветил фонариком на Машу. И только сейчас заметил, насколько она легко одета. Тонкий вязаный мятный свитер и черные скинни. Не ночной наряд, вернее, не для ночных прогулок. На плечах ее висел рюкзак, тот самый, который мне до сих пор кажется детским.
Уварова наступила на железную перекладину, и ее худощавое тело пошатнулось. Тогда она чуть нагнулась и ухватилась руками за пики. Мне вдруг подумалось, что другая на ее месте заныла бы и начала просить помощи. Но Маша характерная.
– Давай, – протянул я ладонь. Девчонка подняла голову, и ее пронзительный взгляд вновь скользнул по моему лицу. Что она пыталась там разглядеть в темноте? Душу или рану возле губы? Черт, девушки на меня так обычно не смотрят.
– Я могу и…
– Давай, говорю.
– Ладно, – сдалась Уварова. Она коснулась моей ладошки, и я опять заострил ненужное внимание на ее ледяных пальцах. Маша крепко сжала мою руку в качестве опоры, затем перекинула ногу и спрыгнула на землю.
На этом наше рукопожатие закончилось. Я снова шел впереди и подсвечивал фонариком дорогу. Только в этот раз мы не разговаривали. А еще я никак не мог отделаться от ощущения, что должен отдать ей свою куртку.
– Почему ты не позвонила родителям? – мне было необходимо узнать ответ. Потому как я искренне не понимал происходящего.
– Все сложно, – тихо произнесла девчонка. Кажется, с ее губ слетел тяжелый вздох. Что ж, если все сложно в такой дерьмовой ситуации, то мой план – полный провал. Только сейчас я начал понимать, что мы не учли много факторов. Даже самый банальный – Маша может не контачить с отцом, как, допустим, и я сам. Тогда, очевидно, звонить и просить помощи не будет. Друзей из школы не осталось, по словам Чайки. В итоге я загнал в ловушку мышку, которая никогда и не держала в зубах моего сыра.
Возле высокого забора мы остановились. Это было последнее препятствие к выходу на свободу. Ветер подул сильней, а морось с неба стала раздражать еще больше.
– Закрывают изнутри, – вдруг сказала Маша. Я перевел взгляд на нее и заметил, как она подошла к железным дверям, затем потянула ручку вверх. Скрип разлетелся эхом по пустому школьному двору, и мы увидели свободу. Уварова скользнула наружу первой, следом и я. А там возле канавы валялся мой байк.
– Нам туда, – показываю в сторону мотоцикла.
– Что? Зачем? – явно не поняла девчонка.
– Домой тебя отвезу.
– Что? Не надо! Я и сама в состоянии добраться! – запротестовала Маша. Между нами увеличилось расстояние, потому что она продолжала стоять у ворот, а я уже успел дойти до байка.
– Да ты не иначе как хочешь переспать с местными гопниками? – усмехаюсь. Девчонка вскидывает голову, и даже в темноте я замечаю, как ярко блестят ее глаза. Она смотрит с вызовом на меня, так же, как и в предыдущие наши встречи.
– А ты, верно, хочешь навалять местным гопникам, которые захотят со мной переспать? – отвечает Уварова. Голос ее звучит уверенно и бодро. И что-то в этом есть, однозначно. Ведь обычно девушки со мной играют в милых принцесс, улыбаются и кивают. Когда еще кто-то так яро будет желать вставлять палки в колеса?
– Спустись на землю. Ты не в моем вкусе, чтобы я становился твоим личным телохранителем. Но предложение довезти домой все еще в силе. Однако через пять секунд я передумаю. Так что? Отсчет пошел.
– Эй! Стой! – вопит она, когда я зажимаю пальцы на руках. – Ладно! Ладно! Подожди! Я передумала!
– Кто бы сомневался. А кстати, за твоей спиной валяется мой шлем. Можешь его взять.
– Что? – прикрикивает все еще с возмущением. И я задумываюсь, почему до сих пор не послал эту ненормальную. Чувство вины? Ответственность за свой поступок? Или… Может, дело в чем-то еще.
– Осталось две секунды.
– Эй! Не смей! Ты же обещал! – даже в темноте замечаю, как от изумления ее брови поднялись вверх. Маша оглядывается, находит все же шлем, поднимает его с земли и мчится ко мне.
Пока она бежит, снимаю с себя парку. В конце концов, мне и без нее жарко. Кровь кипит в венах, и я честно не понимаю: раздражение это на весь мир или исключительно в Уваровой дело.
– Держи, – кидаю ей куртку. От неожиданности Маша делает шаг назад. Разглядывает в своих руках одежду, затем поднимает глаза на меня.
– Что мне с этим делать?
– Шлем на голову, куртку на плечи. Все так туго с серым веществом? – отвечаю ей, пока поднимаю байк. Затем закидываю одну ногу, а вторую все еще держу на земле в качестве опоры.
– Слушай, а ты хорошо подумал?
– Одна секунда.
– Эй! Я за секунду не успею даже шлем натянуть. Притормози коней, шумахер! – кричит на всю улицу девчонка. Наверное, окажись мы здесь днем, то уже привлекли бы много ненужного внимания. Голос у нее очень звонкий.
Минут пять уходит на то, чтобы Маша оделась. Я не помогаю ей, просто молча наблюдаю, как она пытается сообразить, где застежка на шлеме и как внизу расстегнуть часть парки, чтобы удобно было передвигать ногами. В моей одежде Уварова выглядит необычно. Но отдаю должное, ей идет куртка, да и головной убор придает какую-то дополнительную таинственность.
– Ну? Долго еще? – устало вздыхаю. Маша наконец подходит к байку. Оглядывает его с опаской, явно не зная, с какой стороны подступиться. Затем все же кое-как залезает, правда, не с первой попытки. Все это время меня терзает один единственный вопрос: почему я до сих пор с ней? Хотя нет, у меня два вопроса. Почему я вообще сталкиваюсь с ней? Злой рок, не иначе.
– Вроде готово, – возвращает меня в реальность Уварова. Чуть поворачиваю голову, кидая взгляд из-за плеча.
– Держись, а то улетишь.
– А за что держаться-то?
– За меня, – холодно отвечаю. Скорей бы уже поехать. Эти подготовительные работы жутко раздражают.
– Готово! – сообщает она мне, и я замечаю, как девчачьи пальцы сжали часть моей толстовки сбоку. – Слушай, а как тебя зовут все же?
– Неважно, – отрезаю. Еще раз смотрю на ее руки, и во мне вдруг просыпается огонек. Повеселиться бы. Разрядить атмосферу. Включаю зажигание, даю газу, а дальше происходит что-то максимально странное и забавное одновременное.
Мы успеваем отъехать всего на метр. Уварова, естественно, резко подается вперед и обхватывает меня настолько сильно, что дай Бог бы воздуха глотнуть. Она прижимается всем телом, да так крепко, будто я последний человек на Земле. Короче, со мной такого еще не было. Девчонок на мотоцикле я не катал ни разу. Даже Алиску.
А потом Маша, видимо, когда понимает, что мы остановились, чуть приподнимает голову и произносит возле моего уха: