Страница 62 из 90
За свою почти столетнюю жизнь Тициан успел сделать очень много, но самой знаменитой его картиной стала «Даная», где её героиня полулежит на постели в ожидании Зевса. Другая знаменитая его картина – «Венера Урбинская» (1538). Такую странную «фамилию» римская богиня получила потому, что картина, на которой она изображена, была предназначена для герцога Урбинского. По сравнению с «Лежащей Венерой» Джорджоне (1476–1510) Венера Тициана изображена на фоне реальной жизни – на дальнем плане на ней представлена служанка, достающая платье из сундука и одетая в современный автору наряд.
Наибольшую известность среди итальянских художников слова приобрели Франческо Петрарка и Джовани Бокаччо. «Книга песен» Ф. Петрарки – непревзойденный апофеоз любви поэта к Лауре. Её смерть для поэта была ничем невосполнима. Его не трогала «ни пёстрым зверем полные леса, ни всадники в доспехах средь поляны, ни гости с вестью про чужие страны, ни рифм любовных сладкая краса, ни милых жён поющих голоса во мгле садов, где шепчутся фонтаны…»
Если в душе Ф. Петрарки ещё боролись две стихии – христианская и гуманистическая, то Д. Бокаччо в своём «Декамероне» находится во власти последней. Своими фривольными новеллами он развенчивал средневековую мораль. Для тех, кто их читал, ясно, что он заходил в этом иногда чересчур далеко, предвосхищая половую распущенность последующих времен. Эти новеллы имели для своего и последующего времени не только положительный эффект в области нравственности, но и отрицательный. А. В. Лосев писал: «Монахини (в эпоху Возрождения. – В. Д.) читают “Декамерон” и предаются оргиям, а в грязных стоках находят детские скелеты как последствия этих оргий» (Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М.: Мысль, 1978. С. 122).
Возрожденческая свобода от христианских заповедений Средневековья приносила не только положительные плоды. В разделе «Обратная сторона титанизма» в упомянутой книге А. Ф. Лосев приводит множество примеров безнравственности, характерной для привилегированных классов в эпоху Возрождения, да и не только для них. Вот некоторые из его примеров «обратной стороны титанизма»: «Папа Александр VI и его сын Цезарь Борджиа собирают на свои оргии до 50 куртизанок. В Ферраре герцог Альфонс среди бела дня голым прогуливается по улицам. В Милане герцог Галеацио Сфорца услаждает себя за столом сценами содомии. В Италии той эпохи нет никакой разницы между честными женщинами и куртизанками, а также между законными детьми и незаконными. Незаконных детей имели все: гуманисты, духовные лица, папы, князья. У Поджо Браччолини – дюжина внебрачных детей, у Никколо д’Эсте – около 300. Папа Александр VI, будучи кардиналом, имел четырёх незаконных детей., а за год до вступления на папский престол, уже будучи 60 лет, вступил в сожительство с 17-летней Джулией Фарнезе, от которой вскоре имел дочь Лауру… Имели незаконных детей также и папа Пий II, и папа Иннокентий VIII, и папа Юлий II, и папа Павел III; все они – папы-гуманисты, известные покровители возрожденческих искусств и наук. Художники наперебой изображают Леду, Ганимеда, Приапа, вакханалии, соревнуясь друг с другом в откровенности и неприличии, причём порою эти картины выставляются в церквах рядом с изображением Христа и апостолов. Неаполитанский король Ферранте (1458–1494). сажал своих врагов в клетки, издевался над ними, откармливал их, а затем отрубал им головы и приказывал засаливать их тела. Он одевал мумии в самые дорогие наряды, рассаживал их вдоль стен погреба, устраивая у себя во дворце целую галерею, которую и посещал в добрые минуты. При одном воспоминании о своих жертвах он заливался смехом. Сигизмунд Малатеста был в такой степени не воздержан в разврате, что насиловал своих дочерей и своего зятя. В его глазах, брак никогда не был священным. Он осквернял монахинь, насиловал евреек. В жестокости он превзошел всех варваров. Он теснил бедных, отнимал у богатых их имущество, не щадил ни сирот, ни вдов, – словом, никто во время его правления не был уверен в своей безопасности. Из двух жен. одну он заколол кинжалом, другую отравил. При всем том этот Малатеста был большим любителем и знатоком наук, искусств и вообще гуманистической образованности» (указ. кн. – С. 123; 124; 128; 132).
«Широк человек, – говорит Митя Карамазов у Ф. М. Достоевского, – я бы сузил».
Понятно, почему Средние века просуществовали десять столетий, а эпоха Возрождения – два: в Средние века нравственность держалась на христианстве, а в эпоху Возрождения его сила была уже утрачена; подняться же до высокой нравственности без страха перед Богом – дело многотрудное.
В политической сфере эпоха Возрождения – эпоха зарождения буржуазных отношений в недрах феодализма. Первым теоретиком этих отношений был Николло Макиавелли (14691527). Он был убеждён, что самым могучим стимулом человеческой деятельности является собственнический интерес. В трактате «Государь» он писал: «Люди скорее простят смерть отца, чем потерю имущества» (Соколов В. В. Европейская философия XV–XVII веков. М.: Высшая школа, 1984. С. 74).
Автор этих слов приписывал человеку неискоренимый эгоизм и роль государства он видел в том, чтобы ограничивать его насильственно. Недаром в «абсолютном злодее» Цезаре Борджиа, отличившимся своим развратом и чудовищной жестокостью он видел образец государя. Политику он отделял он нравственности. Он писал: «…мудрый правитель государства обязан по возможности не удаляться от добра, но при надобности не чураться и зла» (там же. С. 79).
Ф. Ницше писал: «Итальянское Возрождение таило в себе все положительные силы, которым мы обязаны современной культурой, именно: освобождение мысли, презрение к авторитетам, победу образования над высокомерием родовой знати, восторженную любовь к науке и к научному прошлому людей, снятие оков с личности, пламя правдивости и отвращение к пустой внешности и эффекту. То был золотой век нашего тысячелетия, несмотря на все его пятна и пороки» (Ницше Ф. Соч. в 2-х томах, т. 1. М.: Мысль, 1990. С. 366).
3. 5. Культура Нового времени
Термин «Новое время» используется в разных смыслах – узком и широком. В узком смысле он употребляется только по отношению к XVII и XVIII векам, а в широком также и по отношению к XIX и даже ХХ векам. Мы будем иметь в виду под «Новым временем» XVII–XVIII вв., учитывая условный характер данного термина.
Если до сих пор у нас речь шла о «старом» времени – античности, Средних веках и эпохе Возрождения, то с XVII в. начинается отсчёт «нового» времени. Как пишет В. П. Яковлев «В европейском XVII в. мы легко узнаем человека нашего мира и нашей культуры» (Культурологии / Под ред Г. В. Драча. Ростов-на-Дону: Феникс, 1995. С. 258). Эти слова можно понимать в том смысле, что XVII в. стал в Европе стартовой площадкой для современной культуры, как в своё время классическая античность – для эпохи Возрождения.
XVII в. называют «веком науки», но ещё в большей мере это относится к следующему, XVIII в. Недаром его принято называть веком Просвещения. «Просветителями» в первую очередь называют французских философов, что свидетельствует о том, что Италия в Новое время уступает своё лидирующее положение в европейской культуре Франции. Впрочем, к просвещению стало активно стремиться Новое время в целом. Если всё-таки употреблять термин «Просвещение» в традиционном смысле, то синонимом к термину «Новое время» может стать выражение «Век науки». Тем самым мы подчеркнём духовно-культурную доминанту этого времени – сциентизм, имея в виду, что на смену артоцентризму эпохи Возрождения в Западной Европе приходит наукоцентризм. Вот как об этой черте Нового времени писал тот же В. П. Яковлев: «Научное знание поднимало на качественно иной уровень систему общественного сознания в целом. Наука выступает как носитель и выразитель в духовном мире человека, в его культуре объективного, общезначимого содержания, равно обязательного для всех» (там же. С. 253).
С XVII в. начинается интенсивный процесс обособления науки от других сфер культуры, что приводит к её превращению в особый социальный институт. Д. А. Силичев пишет: «XVII столетие можно с полным правом назвать веком науки и научной революции. До этого времени наука развивалась в рамках и в тесном единстве с философией (она у него – не наука. – В. Д.), религией и искусством. Теперь она чётко обособляется, начинает существовать в чистом виде. В ней формируются фигуры учёных в их современном виде, которые раньше были исключениями. Например, в XVI веке таковым являлся Н. Коперник. Теперь они существуют во множестве. Среди них особого упоминания заслуживают такие имена, как Г. Галилей, И. Кеплер, И. Ньютон, У. Гарвей, Р. Бойль, Э. Мариотт, Э. Торричелли» (Силичев Д. А. Культурология. М.: ПРИОР, 1998. С. 181).