Бесстыдница

Кира кивнула сама себе. Теперь понятно, почему он весь в черном. Дэвид был одет в черные джинсы и свободный свитер. Она, признаться, ни разу не видела его в такой одежде. Он изменился. Стал другим. Отрастил волосы, снял очки. И на его лице красовался тонкий шрам. Ей против воли стало стыдно. Она ведь никого не посылала его бить. Да и отец не хотел, чтобы это кончилось так. Он до сих пор раскаивается о содеянном и даже хотел несколько лет назад заявить на себя, если бы Кира его не отговорила. Интересно, почему Дэвид не сдал его и его бывших дружков-алкоголиков?

— А ты? Приезжала к родителям? — донеслось до неё свозь мысли.

— Да. Отец женится во второй раз. Вот захотел познакомить меня со своей семьёй.

— О, — вырвалось у Дэвида.

— Да-да.

Волнение так и не ушло, её руки все еще дрожали. Его присутствие, его голос и взгляд возвращали её туда, куда никак нельзя было вернуться, отчего её сердце болезненно сжималось, а глаза щипало от подступающих слез, которые она сдерживали из последних сил. Зачем она согласилась пойти выпить с ним кофе? Что собиралась сказать ему? Сколько они уже сидят тут и все ведут какую-то светскую беседу, будто не было этого дерьма, что произошло между ними! Будто не было всего этого унижения, боли и страдания, что она до сих пор испытывала. Он, можно сказать, не исчезал никуда. Первые полгода она постоянно думала о нём, плача в подушку и желая ему всяческого зла, затем она стала бороться со своими мыслями, и у неё получилось вроде как не думать о нем в часы бодрствования, но затем он стал являться во снах. И не важно, где проходили события сна, смысл был один и тот же: Дэвид приходил к ней и молил о прощении. От снов она до сих пор не смогла избавиться. Как и вновь заставить себя доверять. За эти три года у неё были лишь одни отношения, которые она предпочла разорвать. Лучше быть одной, чем испытывать страх вновь быть брошенной.

Сдерживаться больше не было сил, и по щеке скатилась одинокая слеза. Кира быстро утерла её, молясь, чтобы он не увидел. Нет, она не будет реветь при нем!

— Ладно, мне, пожалуй, пора, — прошептала девушка, быстро поднимаясь. Ей срочно нужно было уйти отсюда и спрятаться где-то в туалете, чтобы вдоволь наплакаться.

— Кира, стой. — Он положил ей на предплечье свою крепкую ладонь, жар которой она чувствовала даже сквозь одежду.

— Нет. Отпусти, — пропищала она, уже не сдерживаясь. Предательские слезы полились как по команде, капая на стол. Ну за что ей это все? Почему она должна была встретить его именно сегодня?

— Кира…

— Почему ты не приехал тогда? — задушено произнесла она срывающимся голосом. — Почему бросил?

Она так и стояла около стола, роняя слезы одну за другой, чувствуя, как напряглась его кисть. Он молчал.

— Ты был нужен мне, — продолжала она, — но тебя не было. Тебя не было. И все стало, как стало.

— Кира… Я…

Она всхлипнула и опустилась обратно на место, так как ноги её перестали держать, и закрыла лицо руками.

— Ничего бы этого не произошло, появись ты тогда. — Она повысила голос, привлекая всеобщее внимание. — А ты просто бросил меня. Бросил, будто я была тебе никем. Ты же говорил мне…

— У вас все в порядке? — послышался чей обеспокоенный голос. Но Кира, поглощённая своей болью, не замечала ничего.

— Да, да, — раздраженно ответил Дейв. — Принесите, пожалуйста, воды.

— Ты сам говорил мне… — Она стала запинаться.

— Я помню, — произнес он совсем рядом. — Кира…

— Я нее…нннавижууу тебяяя… — наконец произнесла она и зашлась рыданиями.

— Я знаю. — Он аккуратно обнял её за плечи. — Я знаю.

Слушая её историю, он краснел, бледнел, а затем вновь краснел от горячего стыда и ненависти к самому себе. А все из-за его тупости и неадекватности. Хотелось провалиться сквозь землю, биться головой об стол или просто повесить себя в углу. Да его же развели как школьника, а он повёлся. Ох, чувствовал же он, что нужно вломиться к этому негодяю Вашингтону в дом. Нужно было это сделать. И ничего из того, что случилось после, не произошло бы. Трус он! Самый настоящий трус! Бедная Кира! Столько она выстрадала из-за его мудачества — другим словом он не мог охарактеризовать своё поведение. От того факта, что Вашингтон шантажировал её их перепиской взамен на секс, от его попытки принудить её у Дэвида застелило глаза красной пеленой гнева. В этот самый момент он мысленно, впервые в жизни, пожелал кому-то смерти. Какой же он был идиот, что повёлся на гнусную махинацию какого-то школьника! Кира сто раз права, что ненавидит его. Он сам теперь ненавидел себя и, если бы она принялась оскорблять его и бить, он бы с радостью принял это. Но Кира и не думала вымещать обиду таким способом, а продолжала своё повествование, запинаясь, глядя на свои руки, которыми от волнения крутила разные предметы и разрывала салфетки.

— Я скопила деньги и решила переехать в Аризону, туда, где тепло. Вот уже почти два года живу в Финиксе, снимаю квартиру с еще двумя соседями, — закончила она.

Он тяжело и протяжно выдохнул, чувствуя себя разбитым на куски и постаревшим лет на десять. Нужно было что-то сказать, но слов не находилось.

«Прости, я был идиотом, что повёлся на уловку твоего бывшего?»

«Я думал, ты сговорилась с ним, чтобы шантажировать перепиской?»

Ничего не подходило. Да и как можно оправдать свою собственную никчемность. А его извинения не исцелят её раненую душу.

— Мне очень жаль, — вымолвил он после затянувшейся паузы, боясь с желанием зажмурится от того, как ничтожно это прозвучало. — Прости.

Кира не ответила.

— Почему ты не дождалась меня и зашла к нему в дом? — спросил Дэвид.

Она посмотрела в его полные печали глаза.

— Боялась, что он отправит переписку Грин, — ответила Кира, задумавшись — а почему, действительно? Поразительно, как одно действие могло привести к меньшему злу.

— Ох, Кира. — Дейв закрыл глаза, оттягивая назад волосы. — Я такой мудак.

Собравшись с духом, он поведал ей свою часть истории, не без боли наблюдая, как её лицо из печального преобразуется в злое.

— Ты серьёзно решил, что я трахалась с этим дерьмом? — прошипела она, вцепившись в стол и метая глазами молнии. — Не мог позвонить мне? Не мог ответить?! Я же звонила тебе.

— Я думал, что это все была игра. Ваш коварный план вытурить меня из школы или шантажировать перепиской.

— Тебя не смутило, что я из-за его грязного языка подверглась издевательствам? Или ты забыл об этом резко?

Дэвид понял, что загнан в угол. Ему и его подозрениям нет оправдания, разве что…

— Ты и раньше поступала так! — выпалил он. — Заставляла меня сходить с ума от ревности и любви к тебе. Как ты выложила фотки в своё время с этим козлом…

Губы девушки задрожали, а её взгляд буквально поглощал всю его энергию. Мужчина приготовился к урагану. Но она не ответила на это. По ее щекам скатилась пара слезинок, которые она стыдливо вытерла ладонью.

— Прости, я…

— Всё ты хотел, — огрызнулась она. — И ты прав. Я была дурой, что вела себя так. Наверное, я заслужила это.

— Не говори так. — Дэвид накрыл её руку своей. Это прикосновение пробудило старые воспоминания, отдавшиеся болью глубоко внутри. Он потерял Киру. Из-за своей глупости. — Ты не заслужила такого обращения. А поступок Вашингтона никак нельзя оправдать. — Он резко оборвал сам себя, а потом спросил: — Почему ты не пожаловалась на него в полицию? Ты могла заявить на него о попытке изнасилования. Ты же сказала, что укусила его?

— Я боялась, что он расскажет им о нас. А после… После я боялась, что мне не поверят. Боялась, что скажут, что я выдумала все, и спросят, почему не сразу пришла.

— Понятно.

«Бедная… Бедная девочка…»

Дэвид чувствовал личную ответственность за всё, что произошло с ней с того момента, как она оставила ему голосовую. Для танца нужны двое. И Вашингтон шантажировал ее их отношениями, а он сбежал, предпочел выдумать себе чушь, лишь бы не участвовать в этом больше. Бросил её одну расхлебывать последствия. Она нуждалась в нём, а он… Мудак, какой мудак! Неудивительно, что её папаша пришел выколачивать из него дух. Теперь история со шрамом казалась незначительным делом, учитывая, что это даже не планировалось.