После измены

Мужской взгляд неприязненно цепляется за мое спальное место.

– Чай, кофе? – привлекаю внимание гостя. Прохожу вперёд, выдвигая один из двух стульев. Радушно приглашаю сесть.

Фёдор Арсеньевич прихватывает штанины, вальяжно дергая ткань вверх, и присаживается, медленно закидывая ногу на ногу. Кладет локоть на стол. Он вот вообще не вписывается в окружающую обстановку! Даже мой бывший смотрелся здесь намного более к месту.

– Здравствуйте, – чуть прихрамывая, шагает к нам мама. – Ой, а мы не ждали гостей.

Мужчина здоровается чуть отстранённо и уверяет, что заехал всего на пятнадцать минут «поговорить с вашей дочерью».

Да уж. Между мамой и несостоявшимся свекром разительный контраст. Он подтянут, одет с иголочки, на лице легкая небритость и уверенность, слабый запах терпкого парфюма проникает в легкие. Аромат приятный, но мне от него тошно.

И мама с уставшим взглядом, лишним весом, больными ногами и желанием угодить.

Я надеюсь, он не произнесёт вслух все то, что читается в его взгляде?! Это как минимум неприлично!

– Мамуль, ты извини. Фёдор Арсеньевич заехал всего на несколько минут. Ты не могла бы оставить нас наедине?

Я вижу, что маме некомфортно, и она, облегченно кивнув, тут же направляется в свою комнату.

А я ловлю краем глаза раскованное движение крепкой кисти, и на стол тут же опускаются ключи. От злополучного мерседеса.

– Я вернула Сергею этот подарок. Мне так будет комфортнее, – и да, я действительно теперь воспринимаю «свою» машину именно так. Хочется поскорее отделаться, а то мало ли что…

Пожимаю плечами, понимая, что мужчина проигнорировал предложение чая или кофе. Ну и ладно. Мне же потом посуды меньше мыть. Мы здесь по старинке… руками моем…

– Даша. Ты очень неглупая девушка, – проницательный взгляд проникает в душу. – И прекрасно понимаешь, что мой сын на такие подарки сам не зарабатывает.

Смотрю на него во все глаза.

Молчание длится около минуты. Напряжение витает в воздухе и грозит обрушиться на меня. Я глупо разглядываю высеченное из камня лицо: высокий лоб, хищный взгляд, прямой нос, узкие губы, острый подбородок.

– Я лично для тебя выбирал эту машину. Возвращать ее не нужно. Ты никому ничего не должна, – бровь его на секунду убедительно взлетает вверх, бросая вызов.

А я каким-то чудом считала, что выбрала ее сама. А сейчас понимаю: меня Сергей убедил выбрать этот вариант.

– Она мне не нужна, – потрясенно возражаю. И на всякий случай опираюсь бедрами о столешницу.

– Решать тебе. Хочешь, – слегка оттопыривает нижнюю губу, показательно демонстрируя, что его такой вариант не устроит, – продай.

– Заберите, пожалуйста, – отвожу взгляд. Разумеется, мне нравится эта машина и она мне нужна! Очень! Но я буду чувствовать себя обязанной, как и сказала, поэтому лучше я чуть позже куплю себе что-то попроще. Сама. А эту Сергей пусть бывшей своей передарит.

– Даша. Я хочу, чтобы ты ездила на нормальной, безопасной, новой машине. Обслуженной по первому разряду. У официального дилера.

Челюсть моя с грохотом обрушивается на пол. Или мне это все лишь показалось?

Что он говорит? Слова как выстрел. И у меня закончились возражения. Я боюсь искать смысл этой фразы. Но… отец Сергея подсказывает сам:

– Знаешь почему?

Дыхание учащается, кровь лупит в виски.

Молчу в ответ, мне нечего сказать. Я вдруг начинаю чувствовать себя неуютно в чёрном шелковом домашнем костюмчике: хоть длина широких штанов упирается в пол и не даёт простора фантазии, топ все же открывает и плечи, и руки. Мне даже в голову не пришло переодеться! Или накинуть на себя что-то. А теперь я чувствую себя раздетой.

– Выслушай меня, Даша. Ты правильная, серьёзная, эффектная девушка. Строптивая, – добавляет, понижая голос, слегка откашливается, а у меня внутри все обмирает. Нет-нет. Я не готова слышать то, что он собирается произнести! – Серёжка у меня нормальный парень. Перспективный. Но он мелкий ещё совсем. Зелёный. Ему попроще немного девчонка нужна. А такую женщину, как ты… Он же не потянет, Даш, – медленно наставительно мотает головой, а я впиваюсь пальцами в выступ столешницы за спиной. В душе одно желание – забиться в угол подальше да потемнее. И обмотаться плюшевым уютным халатом! – Тебе постарше мужчина нужен. Тебе самой так комфортнее будет. И чувствовать себя будешь защищеннее, лучше, ярче, раскованней…

Последнее слово громким эхом отдается в голове.

– Фёдор Арсеньевич… вы… вы… не совсем…

– Всегда отдаю отчёт тому, что говорю, – его взгляд жадно пробегается по моим плечам, ползёт ниже, слегка задерживаясь на крае шелка. А затем меняет направление и прилипает к губам. А я ещё и после душа, под топом ничего нет… – я тебя когда в первый раз увидел, хотел оболтусу своему затрещину зарядить, чтоб имя твоё из памяти его вышибить.

– Зачем вы это говорите… – потрясенно шевелю побелевшими губами. – Не надо…

– Даже думал какой-нибудь косяк с его стороны подстроить, чтобы вы разошлись. Но мне и мараться не пришлось. Он сам накосячил. А я думал, что остыну со временем. Но каждый раз, как он тебя в дом ко мне приводил, – мужчина поднимается и резко делает шаг в моем направлении, встает вплотную. Боже! – Я каждый раз мысленно себя на его место ставил.

– Прекратите! – пытаюсь выдернуть руку из его ладони, потому что он уже настойчиво пленит мои пальцы.

Горячее прикосновение… меня прошибает озноб от этого, я совсем растерялась. Это выше моего понимания. Хуже всего, что можно ожидать.

– Дашенька, – ещё сильнее понижает голос, налегает на меня, а я не могу вырваться, не могу закричать, ведь мама за стенкой, – ты роскошная женщина. Тебя сопля зелёная возле себя не удержит. Я тебе предлагаю честные отношения. Соглашайся.

– Вы женаты, – шепчу ему в губы. Он склонился надо мной, вцепился, как паук, и не позволяет даже отвернуться, не то что дёрнуться! Даже вздохнуть! Что происходит, я не осознаю. Это кошмар какой-то! Ему же лет сорок пять минимум, а то и шестой десяток! И седина опутала голову!

– Ну, жена – это статус, привычка, должность, – перечисляет будничным тоном. – Там больше ничего не осталось: одно название и штамп. А я для души хочу, Даш, – обводит костяшкой пальца овал моего лица, я лишь трясусь вся от его напора. И сделать ничего не могу. – Понимаешь?

– У нас с вами разница в двадцать лет. Если не больше. О чем вы вообще говорите?!

Громкий потрясённый шепот нисколько не сбивает отца Сергея с мысли.

– Я говорю о нас, Даша. О том, что мы будем вместе проводить время, а ты будешь звать меня по имени. И всегда на «ты».

– Я за вашего сына замуж собиралась, жила с ним, постель делила, – осторожно шепчу, чтобы мама ни в коем случае не услышала. – Вы забыли?..

– Не говори мне об этом, – роняет с угрозой, непримиримо, проводит большим пальцем по моей нижней губе. – Тебе со мной лучше будет.

Его рука безбожно скользит по тёплому шёлку, парализуя, съезжая вниз. Не успеваю даже дернуться. Пальцы его грубо сжимаются, а тяжелый мужской вдох с присвистом сигнализирует о том, что ещё немного, и ситуация полностью выйдет из-под контроля. Не получается ни отбиться, ни оттолкнуть его. Тяжелая ладонь опускается на затылок, неумолимо притягивая, а жесткие губы накрывают мой рот. Подбородком чувствую боль. Неожиданный тихий стон, как крик о беспомощности, срывается с губ, но Фёдор Арсеньевич понимает это по-своему. Его язык уже неумолимо хозяйничает внутри моего рта, оставляя после себя горечь и ощущение нечистоплотности.

Не чувствую, как ладони касаются приятной дорогой ткани на его груди, не чувствую, как с силой начинаю его отталкивать, не осознаю, что пытаюсь его укусить и вырваться из паутинных объятий. Ничего не осознаю… просто тело на автопилоте действует интуитивно. Это была защитная реакция, когда я с трудом прервала поцелуй, а звонкий звук пощёчины сотряс стены.

Мы оба замираем. Я со страхом. Он угрожающе.

Вновь пленит мои запястья.