Страница 55 из 59
С одной стороны, официальные заявления были правдой, все зависело от того, что считать подлинными целями революции и марксизма. Если иметь в виду стремление к тоталитарному контролю и террору, то оно не только не уменьшилось, но и возросло. ГПУ постоянно укреплялось. Нэп потихоньку сдавал свои позиции. Дальновидные нэпманы стали покидать Россию уже в 1926 году.
Изменения касались лишь начавшегося отхода от интернационализма, вернее, отхода от интернационализма абсолютного, а также отказа от раннего национального нигилизма. Было ли это радикальным изменением ранней революционной идеологии? Было ли это ревизией марксизма? Это не очевидно и нам, как не было очевидно тем, кто осуществлял эти изменения, по крайней мере в тот исторический период. Сталин шел по стопам не только Ленина, но и Троцкого, которого только что с позором разгромил. Марксистская преемственность неоспорима. Все почти предписания ортодоксального марксизма, как их понимал Ленин, были выполнены. Но система все же начала превращаться во что-то, чего большевики никак не предполагали. Было ли это ревизией марксизма или же той реальной его адаптацией к конкретной национальной и социальной среде, которая была в России? Было ли это неизбежностью или же политическое и социальное развитие СССР могло принять и другие формы?
В рамках данной работы было бы преждевременно отвечать на этот вопрос. Ответ должен быть получен на основе изучения дальнейшего развития советской общественной системы. Пока же можно сказать, что укрепление личной власти Сталина и партии в целом в результате незаметного перехода к национал-большевизму повело к новой трагедии. Сталин решил, что теперь Он имеет достаточно сил, чтобы начать новую революцию, которая сделает его вождем типа Ленина. Эта революция стоила жизни многим миллионам людей. Но она вовсе не означала конца национал-большевизма, а лишь его новую фазу...
ПРИЛОЖЕНИЕ №1. ДЕМОГРАФИЧЕСКИЕ СДВИГИ ПОСЛЕ РЕВОЛЮЦИИ
Октябрьская революция вызвала резкие демографические сдвиги как в структуре государственного аппарата, так и в структуре городского населения. Эти сдвиги оказались важным фактором недовольства населения, а также послужили причиной национальных трений внутри самого правящего класса, пришедшего к управлению страной. Наиболее важное значение имел приток в партийный и государственный аппарат, а также в городское население тех национальных меньшинств, которые либо никогда не имели своей национальной территории, как евреи, либо по различного рода обстоятельствам оказались вне своей национальной среды в момент революции, как например, латыши, венгры, финны, поляки, китайцы; либо постоянно жили в диаспоре вне своей национальной территории, как армяне. До революции такие группы было принято называть инородцами. После революции это слово приняло уничижительный оттенок, будучи заменено на «национальные меньшинства».
Национальные меньшинства сыграли исключительно важную роль в революции и гражданской войне, причем значительное число видных большевиков принадлежало именно к национальным меньшинствам. Этому способствовал ряд факторов, и в первую очередь подчеркнутый интернационализм большевиков, их устремленность к мировой революции, так что национальное происхождение людей в расчет не принималось. Вторым фактором явилась недостаточная поддержка новой власти со стороны русской интеллигенции. Хотя русские всегда составляли большинство рядовых членов партии и ее актива на местах, любое участие бывших инородцев, а особенно евреев в государственном управлении было крайне необычным для России явлением, ибо ее население росло и воспитывалось в условиях, когда евреи, например, не имели политических прав, и участие хотя бы одного еврея в управлении страной до революции явилось бы политическим скандалом. Инородцы не получали никаких административных постов даже при Временном правительстве.
Обычно приводимые цифры не дают нужного представления о национальной структуре партии после революции. По официальным данным, евреи составляли всего 5,2% партии в 1922 году, т. е. 19 564 человека. Однако их удельный вес был значительно выше. В том же году на одиннадцатом съезде партии евреи составляли 14,6% делегатов с решающим и 18,3% делегатов с совещательным голосом, а из числа избранных на съезде членов ЦК евреев было примерно 26% (7 из 27).
Уже один факт, что в число первостепенных лидеров входили Троцкий, Зиновьев, Свердлов и Каменев (полуеврей), был достаточен, чтобы спровоцировать резкую враждебность к евреям. Еврей — президент страны (Свердлов), еврей — военный министр (Троцкий) было нечто такое, с чем коренное население России вряд ли могло свыкнуться. Более того, в стране с сильной традицией враждебности к евреям было очень легко связать все политические изменения именно с еврейским участием в управлении, что и делалось всеми почти противниками большевиков, за исключением лишь левых небольшевистских партий.
Участие евреев в революции и гражданской войне не ограничивалось даже и этим из ряда вон выходящим участием в государственном руководстве. Оно было значительно шире, хотя основные массы традиционного еврейского населения не принимали участия в Октябрьской революции и даже были ей враждебны, ибо все, чего они долгое время желали, дала им уже Февральская революция.
О том, каково было реальное участие евреев в революции, дает представление высказывание Ленина, приведенное руководителем Евсекции С. Диманштейном. Он рассказывает, что в 1919 году обратился к Ленину с просьбой запретить листовку Горького, содержащую такие похвалы евреям, которые могли создать «впечатление, будто революция держится на евреях, в особенности на их середняцком элементе». Однако Ленин не согласился изъять эту листовку. Он сказал Диманштейну, что большую службу революции сослужил факт эвакуации евреев во время войны в глубь России, так что «значительное количество еврейской средней интеллигенции оказалось в русских городах. Они сорвали тот генеральный саботаж, — подчеркнул Ленин, — с которым мы встретились сразу после Октябрьской революции и который был нам крайне опасен. Еврейские элементы, хотя далеко и не все, саботировали этот саботаж и этим выручили революцию в трудный момент». Далее Диманштейн сообщает, что «мнение Горького о большом значении этих элементов тов. Ленин считал совершенно правильным, хотя признавал нецелесообразным особенно выделять этот момент в прессе».
После окончания гражданской войны демографические сдвиги, затронувшие коренные интересы русского населения, еще более усилились. На сей раз идет речь о массовом перемещении евреев из бывшей черты оседлости в Центральную Россию. По существенно преуменьшенным данным Ю. Ларина, территориальное размещение еврейского населения на 1926 г. по сравнению с 1897 и 1923 гг. выглядело следующим образом.