Драэкора

Нийкс небрежно убрал руку.

— Расслабься. Я просто представился.

Эйвен выглядел крайне недовольным и спросил:

— Скажи мне еще раз, почему я решил не учить с тобой общий язык?

— О, я не знаю. Может быть, потому, что ты самовлюбленный осел, которого ничто и никто не волнует, если только ты не получишь от этого какую-то выгоду?

Алекс резко вдохнула, пораженная откровенным заявлением Нийкса. Но в то время как Эйвен снова упустил ее неконтролируемую реакцию, Нийкс ловил каждое ее движение… и на этот раз его глаза сузились от любопытства, граничащего с подозрением. Она, однако, была слишком занята размышлениями о том, собирается ли Эйвен ударить его, чтобы беспокоиться о том, что она могла непреднамеренно выдать.

Как бы то ни было, ей не стоило беспокоиться. Потому что вместо того, чтобы разразиться гневом, Эйвен расхохотался.

Этот звук превосходил все, что Алекс могла себе представить. Она и раньше слышала его смех, но ничего подобного. Ничего, что звучало бы так чисто, легко и светло. Больше, чем что-либо другое, мелодия его смеха убедила ее в том, что он еще не был ее Эйвеном, пока еще.

Внезапно Алекс задалась вопросом, возможно, Леди Тайн была права… если пребывание в прошлом стало возможностью не только научиться навыкам, чтобы победить его, но и узнать, кем он был сейчас, кем он мог бы быть, а не тем, кем он однажды станет. Может быть, она даже увидит, как происходит часть этого перехода, достаточно, чтобы это дало ей какой-то рычаг в будущем, что-то, что поможет бороться с ним и победить.

Идея была настолько запутанной, что у нее заболела голова, и когда она снова подняла глаза, и Эйвен, и Нийкс вопросительно смотрели на нее.

— Васса Рей, — быстро извинилась она. Она перевела взгляд на Нийкса и сказала: — Э-э, я на мгновение отключилась. Ты меня о чем-то спрашивал?

— Так ты можешь говорить, — ответил Нийкс с идеальной белозубой улыбкой. — Я на мгновение забеспокоился, что ты можешь быть только внешностью, без мозгов. Представь мое облегчение.

Не зная, как ответить, Алекс остановилась на:

— Ты, э-э, очень хорошо говоришь на общем языке, Лоро Нийкс.

Он отмахнулся от ее комплимента.

— Это нетрудный диалект для изучения.

— Так мне сказали, — ответила она, все еще поражаясь тому, как быстро меярины смогли осваивать новые языки.

Эйвен многозначительно откашлялся, и Нийкс бросил на него раздраженный взгляд, прежде чем снова повернуться к Алекс.

— Королевское отродье желает знать, не хочешь ли ты выпить?

Алекс моргнула, задаваясь вопросом, что еще она пропустила за те скудные секунды, пока была погружена в свои мысли.

— Э-э, конечно. — Решив вести себя вежливо, она обратилась непосредственно к Эйвену: — Сесу, налахи. Атари сае.

Намек на улыбку тронул губы Эйвена, когда он кивнул ей, и, бросив, как показалось, предупреждающий взгляд в сторону Нийкса, он направился к бистро с балконом.

Когда принц был достаточно далеко, Нийкс фыркнул, и Алекс повернулась к нему, чтобы спросить:

— Что смешного?

— «Да, пожалуйста. Спасибо» — перебор, а? Насколько сильно ты хочешь пить?

Она сморщила нос, глядя на него.

— Эй, я только вчера начала учиться. Дай мне передохнуть.

На это он откровенно рассмеялся.

— Ты знаешь, я почти верю тебе.

Она колебалась слишком долго, прежде чем изобразить на лице недоумение и спросить:

— Что ты имеешь в виду?

— Во что я не верю, — сказал он, ведя себя так, как будто она вообще ничего не говорила, — так это в историю о том, что тебя бросили и оставили жить со смертными большую часть твоей жизни. Даже если бы это было правдой, ты бы родилась здесь. Кто-то же должен помнить тебя, конечно. — Его глаза снова прошлись по ней с головы до ног, и он понизил голос, чтобы закончить: — Я бы запомнил тебя, я могу тебе это обещать.

Все тело Алекс напряглось от его слов. Не на дразнящий намек, стоящий за ними, а на сами слова и на воспоминание, которое они вызвали в памяти несколькими днями ранее.

— Знаешь, я тебя помню, — сказал ей Нийкс из своей тюремной камеры. — Мне не следовало бы, но я знаю… Никто не помнит, никто, кроме меня.

А затем, как будто ее подсознание связало воспоминания, она вспомнила, как впервые встретила Нийкса несколько месяцев назад, когда Заин затащил его во дворец.

«Ну же, котенок… Я скучал по тебе все эти годы».

Тогда Алекс думала, что Нийкс просто пытается настроить ее против себя, но теперь…

— Дерьмо на крекере, — прошептала Алекс, недоверчиво глядя на него. — Ты знал. Я не могу в это поверить. Ты все это время знал, ты, кусок…

Вероятно, это было к лучшему, что Эйвен окликнул и прервал ее тогда, в основном, чтобы помешать ей случайно выболтать какие-либо секреты Нийксу, который выглядел заинтригованным ее бессмысленными словами, но также и потому, что какое бы слово она ни собиралась назвать будущему заключенному, вероятно, было неуместно на публике, независимо от того факта, что никто, кроме него, не понял бы ее.

— Напитки готовы, — громко объявил Эйвен, направляясь от крытого бара к ряду стульев на балконе кафе с видом на воду. — Иди и забери их.

Нийкс посмотрел на Алекс с любопытным, но вызывающим выражением на лице.

— Я бы многое отдал, чтобы услышать то, что ты собиралась сказать, но я знаю, что у нашего королевского друга королевское терпение. Не бойся, Эйлия, мы можем продолжить нашу дискуссию позже.

И с этими многообещающими словами он протянул ей руку, приглашая пройти впереди него к столу, где их ждал Эйвен.

Все еще не придя в себя, Алекс сделала именно это, отчаянно пытаясь не показать, насколько она потрясена каждым своим шагом.

Глава 16

Алекс не была уверена, как это произошло, но каким-то образом она пережила утро.

Потягивая фруктовый нектар, который еще раз доказал, что у меярин лучшая еда в Медоре, Алекс молча слушала беседу Нийкса и Эйвена. Для нее это было сюрреалистично, потому что все, что они говорили, звучало так нормально; просто два друга, общающиеся за выпивкой. У нее не укладывалось в голове, что Эйвен спрашивает Нийкса, как поживает отец, полна ли мать решимости женить его к концу года и довольна ли сестра, что ее результаты в Варрунгарде позволили присоединиться к Зелторе. Их разговоры были такими… обыденными.

Даже ответы Нийкса были на грани скуки, в основном он спрашивал о предстоящем банкете в конце сезона. Очевидно, Эйвену поручили спланировать ежегодное празднование прощания с летом. Принц заявил, что мероприятие проходит успешно и должно стать самым грандиозным фестивалем в истории меярин. Но, по словам Нийкса, Эйвен участвовал в планировании каждого мероприятия.

Пока они болтали, Алекс чувствовала себя мухой на стене, подслушивающей своего будущего врага и его лучшего друга. Всякий раз, когда Нийкс пытался втянуть ее в разговор, насмешливо предлагая перевести — его тон всегда был слишком веселым, по ее мнению, — девушка неоднократно говорила, что счастлива, что ее оставили наедине со своими мыслями.

«Счастлива» было плодом воображения, потому что с тех пор, как она поняла, что Нийкс из будущего знает о путешествии Алекс в прошлое, она не могла перестать думать о том, что еще он сказал ей в своей камере. В то время она думала, что он нес бессмысленный бред сумасшедшего меярина, которого слишком долго оставляли в одиночестве, и она едва обратила на него внимание. Но было что-то, что он сказал в конце, что-то, что прозвучало как предупреждение, если бы только она могла вспомнить что. Лучшее, на что она была способна, — это ссылка на перемены или, возможно, на отсутствие перемен. Однако сейчас ей это не помогло, и все остальное, что он сказал, было потеряно для ее подсознания.

Она провела большую часть времени в «Де Тален», разрываясь между потягиванием своего напитка и напрягая память, вполуха слушая, как двое меярин болтают, как будто они давно не виделись. Сложив два и два, Алекс поняла, что Нийкс был вовлечен в какое-то «срочное дело», из-за которого Рока и Астоф вчера вечером ушли с ужина… то самое дело, которое побудило Рока посоветовать Эйвену быть мудрее при выборе друзей.