Страница 23 из 40
— Надень презерватив, — приказывает она, при этом легонько отталкивает меня и быстренько тянется к тумбочке.
Я, следую дамскому желанию и облачаюсь в латекс, после чего возвращаюсь к прерванному моменту. Целую Милушкины губы. Шею. Ключицы. Прижимаюсь к ней бедрами, скользя членом между ними. Милка, не прекращая, стонет. Она своими ногтями впивается в мои плечи, в спину, будто бы хочет прервать эту пытку. Ее руки теперь проходятся по всем местам, куда она только может достать.
— Чего ты хочешь? — смотрю на Милку, которая увлечена силой нашей страсти и изнемогает от желания. Впрочем, как и я.
— Чтобы ты уже, в конце концов, трахнул меня, — она резко приподнимается мне навстречу. И жар от ее тела приятно так окутывает член.
Ладно, так и быть. Я милостив. Дразнить Милку весело, но сейчас она права. Надо знать меру. Я и сам больше не могу ждать. Одним движением медленно погружаюсь в свой личный рай. Как только оказываюсь внутри Милуши, мир становится лучше, а весь мой стресс за последние недели мгновенно, как по действию волшебной палочки, испаряется. Безумие, но именно такой эффект на меня оказывает Милка. Только она. И моя женщина до сих пор такая узкая. Такая сексуальная. И стоны наслаждения из ее уст настолько приятные, почаще бы хотелось слышать и слушать. Размеренно и ритмично двигаясь над Милкой, легонько целую ее в губы. Она обхватывает меня еще сильнее, приближая и прижимая колени к моим ребрам, сжимает меня внутри себя.
…О, черт…
…Невероятные ощущения…
…Настоящий кайф…
Я отстраняюсь, практически выходя из Милки до конца. Но ее руки, вовремя оказавшиеся на моей заднице, не позволяют этого, притягивая обратно. Туда, где ей больше всего хочется чувствовать меня.
— Макс, — стонет она, — мне так хорошо.
Да. Это правда. Даже для меня есть сейчас что-то сокровенное. В том, как Камилушка крепко-накрепко меня удерживает. В том, как наши нуждающиеся губы находят друг друга. Я все жду, когда мне это уже покажется странным — быть настолько зависимым от связи с одной из своих женщин — но ответных мыслей на этот вопрос в моменте нет. Кажется, мы идеально подходим друг другу.
Понимаю, что мне надо бы притормозить и замедлить темп. Иначе кое-кто доведет меня сейчас до слишком быстрого конца, а я пока к этому не готов.
Решаю сменить позу. Да. Я отстраняюсь и перекатываюсь, чтобы Милуша оказалась сейчас сверху.
— Давай, Камил, — подбадриваю я, кладя ладони на ее округлые бедра и поглаживая их с определенно направленным нажимом. — Ну же, моя хорошая. Прояви себя.
Милуша наконец-то приподнимается на коленях, правильно направляя меня… И медленно опускается, вызывая наш общий стон и погружая в пучину наслаждения. Из ее приоткрытых губ неожиданно вырывается судорожный вздох. Упираясь руками мне в грудь, Милка начинает двигаться короткими, но уверенными движениями, с каждой секундой все больше и сильнее сводя меня с ума. С каждым мгновением все глубже погружая в нашу устоявшуюся тантрическую связь.
— О, черт, — выдыхаю я.
Манящая грудь Милуши возбуждающе покачивается при каждом движении, и все мое тело напрягается от этой прелестной картинки. Я попросту превращаюсь в натянутую струну, которая готова разорваться в любой неподходящий момент.
— Ох, Макс, — тихонько протягивает Милка, — Максим, ты меня… Я уже скоро совсем… Я… Я сейчас…
— Да, Милуш. Вот так, — подбадриваю я.
Обхватив обе ее аппетитные ягодицы, я еще резче подаюсь бедрами вверх, вжимаясь в свою девочку сильнее. С очередным толчком тело Камилушки содрогается, судорожно сжимаясь вокруг меня. Как же это чувствуется хорошо… Эх, ее ритм полностью сбивается, пока она продолжает сжимать меня. Но я больше не могу и не хочу сдерживаться.
Собственническим жестом притягиваю Милку вплотную к груди для поцелуя, ожидаемо выстреливаю в презерватив. Мое имя вновь срывается с ее развратного язычка и привлекательных губ. Оно пробегает по моему телу жаркой волной и вызывает неописуемо прекрасное чувство полного единения. Чувства без названия, которое почему-то так правильно заполняет все мои пустоты внутри.
Я обнимаю Камилушку и перекатываюсь с ней на бок. Ее грудь продолжает вздыматься от тяжелого дыхания. Милка поднимает на меня глаза и… Черт возьми… Эта женщина. Короче, я до сих пор не знаю, когда смогу ей насытиться. Просто понятия не имею. И это порой напрягает. Вдохнув полной грудью, Милуша прижимается разрумянившейся щечкой к моей груди.
— Это было…
— Да, черт возьми, — соглашаюсь я, тоже все еще тяжело дыша, а Камилушка в этот момент привычно посмеивается, реагируя на мою оправданную нетерпимость и уверенность в себе.
Она продолжала лежать рядом со мной на животе. И я не стал сдерживать счастливую улыбку. Просто, следуя внутреннему порыву, поцеловал ее в плечо. Слишком сильно уж мне удалось соскучиться по своей девочке. Когда я представлял нашу встречу и начало разговора, то не позволял себе даже мечтать о подобном развитии событий.
Но все — таки, к моему счастью, наше взаимное притяжение оказалось сильнее любых доводов рассудка. Впрочем, сегодня я в очередной раз убедился, что место Милуши рядом со мной. Отлично помню, как же плохо и тоскливо было временами без нее.
Конечно, Камилла лежала и уже привычно не спрашивала ни о чем, не помышляла выдвигать какие-то рамки или определенные требования. Вот только сейчас я все так же, как и по дороге к ней, четко понимаю, что просто необременительного секса с Милкой мне уже мало. Я увяз в ней, как пчела в сиропе. Да и не хочется мне больше возвращаться к тому, что было. Нет. Мила была нужна мне вся — от макушки до пят. Со своими привычками, проблемами, заморочками. Навсегда.
И мои чувства к ней… Они безусловно сокрушительные, но искренние. Моя девочка настолько притягательная, что я почти все время испытываю к ней непреодолимое влечение. Милку я забыть никак не могу. Пробовал, но не получается. Она оказалась неожиданно чувственной девочкой. Вернее говоря, моей любимой и самой настоящей женщиной, которая разрушила все барьеры и стены, которые я возводил, годами строил, чтобы защитить свое сердце. Влечение к ней такое сильное, оно не проходит, хотя я неоднократно пытался похоронить его.
Я бы смог жить без Камилушки. Но рядом с ней чувствую себя новой полноценной версией, которой мне по-человечески не хватало все это время. Если меня чему и научили годы службы и командировки в горячие точки, так это тому, что жизнь порой слишком коротка, и ни у одного из нас нет никаких гарантий. Но, к счастью, есть вторые шансы. Кто знает, кто знает? Быть может Милка доверится мне вновь?..
А, следовательно, поговорить нам необходимо. И начинать разговор придется именно мне. Потому что Камилла промолчит. Она не напомнит о моем звонке. Да и просто вопрос, зачем я здесь, не задаст. Для нее все слишком однозначно.
Я нервничал, пытался сформулировать что — то, а закончил тем, что просто выдохнул:
— Камилла, почему ты ничего никогда мне не рассказывала?
Она едва заметно напряглась. На несколько секунд призадумалась, как я понимаю. Хорошее настроение с ее лица как ветром сдуло. У нее появился покерфейс, будто и не было совсем на девичьем лице щедрых эмоций страсти и радости относительно недавно, за несколько мгновений до моего вопроса. Милуша повернулась лицом ко мне.
— О чем ты, Макс? — голос был, как и обычно, преимущественно спокоен.
— Ярик, он… Твой Ярослав сегодня разговорился о…, — я мысленно подбирал вариант, который позволил бы как можно безболезненнее все обобщить. Не хотелось бы сейчас давить на ее болевые точки, — … о прошлом. Я все знаю.
Взгляд Камиллы прошелся по моему лицу. Она села и, подтянув к себе простынь, прикрылась ею, чего никогда раньше не делала в моем присутствии. Потом посмотрела на меня в упор.
— А ты хотел что — то обо мне знать? Хоть когда — нибудь? Я вот не могу припомнить, чтобы ты хоть раз спросил, чем же я так расстроена, — Камилла встала с кровати и, закрепив простынь на себе, потянулась за сигаретами и зажигалкой. Она села на широкий подоконник и, закурив, стала наблюдать за чем — то в окно.