Кровавая любовь

— Я говорил тебе, что ты сыграешь важную роль в победе над Скарде, — произносит Джеремайс, останавливаясь у подножия лестницы, не заботясь о том, что Калейд питается мной. — Я говорил, что за тобой придет мужчина.

— Ты обманул меня! — кричу я, чувствуя, что становлюсь все слабее и слабее. Пытаюсь посмотреть на Калейда, встретиться с ним взглядом, но он в тумане из-за жажды крови.

— Я не обрекал тебя на неудачу, — говорит Джеремайс, складывая руки перед собой. — Ты можешь присоединиться к нам. Стань принцессой Калейда, дочерью короля.

Если бы у меня остались хоть какие-то силы, я бы задала кучу вопросов. Например, почему они думают, что ведьма и вампир смогут править вместе? Но я начинаю слабеть, мои колени подгибаются. И вот я уже на полу рядом с телом Скарде, его голубые немигающие глаза смотрят в красное небо.

Калейд спускается вместе со мной, его клыки глубоко вонзаются в мою шею, не показывая никаких признаков остановки, его укусы становятся более жестокими, а рычание глубже.

— Калейд, — резким голосом говорит Джеремайс. — Нам нужно, чтобы она сделала свой выбор. Ленор не сможет, если будет полумертвой.

Калейд ворчит, а затем отрывает рот от моей шеи, и я хватаю ртом воздух. Он обхватывает мой затылок, баюкая так, что это показалось бы нежным в ином случае.

— Итак, каков твой выбор, Ленор? — спрашивает он, его глаза изучают мое лицо так, как это часто делает Солон. — Примешь ли ты мою кровь? Станешь ли ты темной, будешь править королевством со мной и своим отцом, как тебе и было предназначено? Станешь предсказанной кровавой женой?

У меня хватает сил покачать головой.

— Нет, — удается мне сказать. — Ты знал, что я скажу «нет». Ты гребаный мудак. Этого ты хотел с самого начала.

— Все так, как было предсказано, — произносит он с усмешкой, показывая ямочки на щеках. — Мой отец мертв. Ты здесь. Я король вампиров, как и хотел. Выбор есть, если ты захочешь.

— Зачем вообще давать мне выбор? Скарде этого не делал.

— Я не мой отец, — говорит он с оттенком сожаления. — У меня нет силы обратить кого-либо во тьму. Полагаю, я недостаточно злой.

— Да, но ты стараешься, и это главное, — киплю я.

Он смеется, а затем смотрит на Джеремайса.

— Твоя дочь дерзкая, надо отдать ей должное.

— Дерзкая, да, — соглашается он, поднимаясь по ступенькам, пока не нависает надо мной. Его черные глаза полны зла, ненависти и тошнотворной силы. — Но на этом наше сходство заканчивается.

Закрываю глаза, пытаясь найти выход. Я уже делала это однажды, подожгла Темный орден, могу сделать это снова, могу поджечь их всех.

Но пока я рыщу в темном колодце, ощущаю единственную силу, — ту, что скрыта на дне. Ту, что в коробке.

«Открой коробку, Ленор», — говорит голос. Он не принадлежит Калейду или Джеремайсу. Это голос Темного.

«Да», — шипит голос у меня в черепе, посылая волны тошноты. — «Открой коробку и используй силу. Ты можешь убить их всех. Ты можешь претендовать на свой трон. Бесконечная власть на всю вечность».

Я отхожу от колодца.

Темный хочет, чтобы я сделала то же самое, чего хотят Джеремайс и Калейд. Они хотят, чтобы я открыла эту шкатулку, достала черную магию, попыталась использовать ее против них. Потому что в тот момент, когда сделаю это, меня не станет.

В этот момент пророчество сбудется.

Я стану темной, и пути назад не будет.

Я буду править в этом ужасном мире, разводя вампиров, которые убьют человечество в другом мире. Потеряю себя и принесу разрушение каждому живущему там человеку, а с Джеремайсом у руля, вероятно, и каждому вампиру. Он больше не убивает вампиров? Чушь.

Я открываю глаза и смотрю прямо на Джеремайса.

— Я не собираюсь этого делать.

Он разочарованно вздыхает, черты его лица становятся жесткими.

— Как я и ожидал. — Он смотрит на Калейда, который все еще прижимает меня к себе. — И, как я уже говорил тебе. Ты не Солон, мальчик. Теперь, встретившись с ним лицом к лицу, я точно понял.

Мое сердце сжимается.

— О чем ты говоришь? Ты видел Солона?

Джеремайс ужасно ухмыляется.

— Кому, по-твоему, принадлежат лапландские ведьмы? Мне. А теперь и Темный орден. Удивительно, что может сделать магия. — Он сочувственно наклоняет голову. — Не волнуйся, я не убивал Солона и его друга. Они просто прикованы цепями в месте, откуда нет выхода, будут вечно голодать. Теперь его мир наполнен бесконечными мучениями, болью и пытками, особенно после того, как я рассказал ему, что с тобой случится.

Я смаргиваю слезы, мое сердце разрывается в груди.

Солон.

Нет, только не Солон.

— Ты гребаный монстр! — кричу я.

— Мы все здесь монстры, Ленор, — возражает он, надменно вздергивая подбородок. — Ты уже должна была привыкнуть. — Затем Джеремайс кивает Калейду. — Делай с ней, что хочешь. Я не убью ее, но и тебе мешать не буду.

— Уже идешь на компромисс? — бубнит Калейд себе под нос. Затем он прикладывает свою холодную руку к моей щеке, ухмыляясь окровавленными зубами. — Что ж, Ленор, полагаю, твое «нет» — значит «нет». Я должен уважать это. К сожалению, еще это означает, что ты мне тоже больше не нужна.

Калейд встает, поднимая меня на ноги. Я все еще так слаба, что едва могу стоять. Не знаю, как он выкачал из меня столько крови, почему я не исцеляюсь. Но у меня такое чувство, что Джеремайс как-то связан с этим.

Затем Калейд подхватывает меня на руки и несет вниз по лестнице.

Но Темный орден стоит у нас на пути. Зловоние хаоса и смерти наполняет нос, я склоняю голову набок.

Калейд сжимает меня крепче, и я слышу, как учащается его сердцебиение.

Он боится Темного ордена.

Он не имеет над ними контроля.

— Дайте им пройти! — гремит голос Джеремайса, и внезапно красное море плащей начинает расступаться, открывая путь к выходу.

Калейд делает глубокий вдох и идет вперед.

Сотни шепчущих голосов наполняют мою голову, когда мы проходим мимо. Я не могу разобрать, что они говорят, если это вообще язык, известный на земле. Но они шипят, шепчут и поют, и каждый звук пропитан злобой. Я знаю, что Калейд тоже это чувствует, потому что его темп ускоряется, пока мы, наконец, не выходим из дворца и не оказываемся в снегу.

— Скорее бы они оказались под моим контролем, — бормочет Калейд себе под нос, направляясь к багровому океану.

— Куда ты меня несешь? — спрашиваю я, на мгновение поднимая голову. Мы здесь одни, Темный орден и Джеремайс остались в руинах. Здесь только я, Калейд, бушующее море и красные огни над головой.

— Меня легко вдохновить, — признается он, глядя на меня сверху вниз. — Брат в некотором смысле вдохновил меня, твой отец тоже. Видишь ли, не хочется убивать тебя, Ленор. Веришь или нет, я действую не так. У меня есть кое-какие моральные принципы. Но мне нужно избавиться от тебя, а как это сделать — всегда была небольшая загадка.

Калейд ставит меня на ноги, и я понимаю, что мы оба стоим на вершине короткого пирса. В конце пирса стоит клетка, золотая, как будто сделана для гигантского попугая.

— Видишь? Мое решение. Отцу тоже нравилось так делать, когда тот не отрубал головы. Он специально сконструировал ее. Смотри, я посажу тебя в клетку, сброшу с края, и ты пойдешь ко дну. Никто не знает, как убить тебя. Так что, если все так же, как с вампирами, то ты застрянешь в этой клетке, на дне моря, на всю вечность. Вечно живая, вечно тонущая. Сходящая с ума. Точно так же, как и Солон, — смеется он. — Довольно романтично, не правда ли? Знать, что вы проведете остаток своей долгой жизни, проходя через это вместе?

— Ты сумасшедший, — удается выдавить мне.

— Не-а, — возражает он, хватает меня и тащит по причалу, беспомощно запихивая в клетку. — Просто творческий подход.

Я хватаюсь за прутья, когда дверь клетки оказывается закрыта, смотрю на Калейда широко раскрытыми умоляющими глазами. Мной овладевает ужас.

— Не делай этого, Калейд. Так делал твой отец, а ты сказал, что не хочешь быть похожим на него.