Страница 58 из 124
За первой встречей последовало множество других: Ричман (как и некоторые другие его сверстники) довольно быстро понял, что The Velvet Underground – на удивление приземленная и доступная группа. Вскоре юноша завел привычку захаживать в гримерку «Вельветов» во время каждого их выступления в Бостоне или его окрестностях – а таких концертов было немало. «Он приходил на концерты и очень тихо проходил в гримерку… просто стоял, смотрел и слушал, – вспоминала Морин Такер. – Потребовалось несколько визитов, прежде чем он смог заговорить, но когда он заговорил, то сразу нам всем понравился. Было заметно, что он умен, начитан. С ним было весело и интересно общаться»[16]. Вскоре Джонатан осмелел настолько, что стал показывать «Вельветам» свои произведения. По словам Джона Кейла, «Джонатан настойчиво объявлялся со стихами, поэмами, написанными от руки, которые он сочинял о том и о сем, но главным образом – о [нашей] группе. Поначалу мы и не знали, что он хочет стать музыкантом»[17]. А вскоре Ричман начал брать с собой гитару и делиться с The Velvet Underground своими новыми песнями. «Я был очень, очень одинок, – объяснял свое поведение Джонатан. – Но я был нахальным. На самом деле главный вопрос был в том, получится у них меня заткнуть или нет» [18]. Однако, похоже, такой задачи и не стояло. Стерлинг Моррисон, прежде всего запомнивший «улыбающееся лицо» юного гостя, говорил, что «если у The Velvet Underground и был протеже, то им был Джонатан Ричман»[19].
Не так-то просто понять, почему уличная лирика The Velvet Underground так потрясла опрятного и благовоспитанного Джонатана. Легко предположить, что интуитивно он распознал в них таких же аутсайдеров, каким ощущал себя сам. Кроме того, не менее удобно рассуждать задним числом, что в песнях «Вельветов» будущий фронтмен The Modern Lovers услышал столь важные для себя качества: безыскусность, простоту, честность и умение видеть красоту там, где ее обычно не видят. Однако Джонатан заявлял, что «никогда не понимал» тексты The Velvet Underground: «Я просто спрашивал их: "О чем тут вообще речь?!". Но мне нравился голос [Лу Рида], его звук»[20]. Еще больше его привлекало звучание гитар – много лет спустя Ричман мог долго и многословно распространяться о том, как завораживали его гитарные тона The Velvet Underground, особенно когда они звучали живьем: гармоники[81], создаваемые фидбэком гитар; то, как эти гармоники, накладываясь друг на друга, создавали многочисленные, трудноуловимые призвуки; «мертвые» ноты[82] и оттенки звука. В этих призвуках и переливах гармоник он слышал то, что называл «интимностью» звука, а волны гитарного нойза казались ему окрашенными в разные цвета[21]. Он воспринимал музыку The Velvet Underground примерно так же, как ребенок – картину какого-нибудь импрессиониста: он не понимал до конца сюжета, но был заворожен техникой мазка и игрой цветовых пятен. Неудивительно поэтому, что Джонатан сразу же начал изучать технический арсенал любимой группы – весь набор гитар и усилителей[83]. «Использование гитар в качестве барабанов» интересовало его больше всего, и вскоре уже Стерлинг Моррисон, а иногда и Лу Рид «физически» [22] (по словам Ричмана – т. е. показывая, как располагать пальцы на грифе) учили его играть на гитаре. Все кончилось тем, чем и должно было кончиться – когда однажды группа, назначенная на «разогрев» к The Velvet Underground, не явилась. Замирая от волнения, Джонатан спросил у «Вельветов», не разрешат ли они ему выступить. «Не вижу никого, кто мог бы тебя остановить», – заметил Стерлинг. Ричман позаимствовал у Лу Рида его «Гибсон» и в одиночестве отыграл сет из пяти или шести песен, которые по словам Моррисона, произвели на зрителей «неопределенный эффект»[23]. Когда юный исполнитель сошел со сцены, его наставник сдержанно прокомментировал: «Ну, Джонатан, это было впечатляюще!»[24].
Примерно в то же самое время на страницах первого бостонского рок-фэнзина Vibrations появилась статья под названием «Искусство Нью-Йорка и The Velvet Underground» за авторством Ричмана. В своей первой публикации молодой автор предсказывал скорый крах Джими Хендрикса, The Doors и Jefferson Airplane, иллюстрируя их стремительное пике наглядной диаграммой. В это же время The Velvet Underground, уверенно преодолевая отметку «успех», планомерно устремлялись все выше, к концу 1970 года достигая высот The Beatles, Бога и верхнего края страницы. Джонатан объяснял, что «Вельветы» представляют собой неотъемлемую часть нью-йоркской сцены, отличительными чертами которой являются юмор, честность и функциональность. Статью он заключал выводом: «"Вельветы" эротичны, Нью-Йорк эротичен, секс может быть эротичен, музыка эротична, искусство эротично»[25].
Огни большого города
Одинокий Джонатан безусловно тосковал по «эротичному» городу и его музыке. В 1969 году он закончил школу и, будучи свободным от семейных договоренностей, перебрался в Нью-Йорк – поближе к The Velvet Underground, Лу Риду, Энди Уорхолу и его Фабрике. Он тут же включился в активный ритм жизни – ночевал на кушетке у Стива Сезника (менеджера «Вельветов»), заглядывал к Джерарду Маланге, укреплял знакомство с Дэнни Филдсом, наведывался в Max’s Kansas City, а также на сессии записи альбома «Loaded», и обо всем писал в Бостон Джону Фелису. Чтобы продержаться на плаву, он сменил целый ряд работ (успев побыть посыльным в Esquire и уборщиком в Max’s Kansas City), однако не смог добиться главного – привлечь внимание к своему музыкальному таланту и песням, которые он продолжал активно сочинять. «Я ходил на прослушивания в местные кафе, но они мной не заинтересовались, может, потому что я типа, ну, не умел петь или играть, или что-то в таком духе. Возможно, это было как-то связано»[26], – пытался объяснять Джонатан много лет спустя. Неудачи привели к тому, что юный талант начал страдать от нехватки внимания: «Мне нужна была аудитория, понимаете, потому что… вот некоторым людям не нравится внимание. Так вот, я к ним не отношусь. Я и внимание, мы неплохо ладим».
Однажды Джонатан решился на отчаянный шаг: он забрался на крышу своего отеля «Albert», чтобы исполнить для прохожих импровизированный концерт. Он начал играть, наблюдая с высоты восьми этажей, как внизу собираются прохожие. «Я очень разошелся и думал: "Вот так-то!", – рассказывал Ричман. – Я чувствовал себя как настоящая рок-звезда, потому что на тротуарах стал толпиться народ!» В тот момент, когда в этой толпе появилась менеджер отеля и сотрудники полиции, Джонатан решил, что концерт пора заканчивать. Он сыграл один номер на бис и спустился в лобби, где его уже поджидала возмущенная сотрудница: «Ты кого из себя строишь? Донована?!» – «Но… но… Подожди, Лоретта, я не специально! Я просто… Я думал, людям понравится!», – пробормотал Ричман. И Лоретта сменила гнев на милость: «Потому что мне было всего восемнадцать, я имел жалкий вид и все такое, она не стала меня выгонять»[27]. Выступление на крыше отеля стало во всех отношениях верхней точкой приключений Джонатана в Нью-Йорке, после которого он решил, что сольная карьера в этом городе ему не светит. В то время как Лу Рид ушел из The Velvet Underground, Джонатан Ричман покинул Нью-Йорк и вернулся в Бостон – он уже решил, что соберет там свою собственную группу.
Как завоевывать друзей и оказывать влияние на людей
Много лет спустя Джонатан сообщал: «Я собрал группу, чтобы завести друзей». Вернувшись домой (и заглянув по дороге из Нью-Йорка в Бостон к родственникам в Иерусалим), Джонатан призвал в свой новый ансамбль верного Джона Фелиса, который уже давно хотел стать гитаристом в группе, а вслед за ним – барабанщика Дэвида Робинсона (David Robinson). На бас был принят Ролф Андерсон (Rolfe Anderson), знакомый Дэвида. Теперь новой группе оставалось придумать имя, и Джонатан подошел к вопросу со всей ответственностью – ведь название должно было точно передавать сущность ансамбля и нести зрителям правильный месседж. Перебрав около двадцати вариантов (включая Rockin’ Roadmasters, The Rock and Roll Masters, The Rock and Roll Dance Band, The Modern Dance Band, The Suburban Dance Band, The Suburban Romantics и The New York Romantics), лидер группы выбрал самое внушительное и содержательное: The Modern Lovers, The Danceband Of The Highways («Современные влюбленные, шоссейная танцгруппа»). Правда «Шоссейная танцгруппа» вскоре отпала естественным образом, и The Modern Lovers обрели свое окончательное имя. В 1973 году Джонатан объяснял, что «несовременный» формат любви олицетворяет Дон Жуан, который «пытается завоевать как можно больше девчонок… Ему нравится власть, его эго зависит от секса». По мнению Джонатана, «такая форма любви является устаревшей, потому что это на самом деле не любовь. Когда я говорю "современная любовь", то я говорю о времени, когда не нужно форсировать проблему, не нужно ничего себе доказывать. Когда ты уверен в себе. Когда тебе не нужен секс, чтобы быть уверенным в себе»[28].