Страница 53 из 124
Во-первых, еще до начала сессий ушла в декретный отпуск барабанщица Морин Такер, и The Velvet Underground лишились своего моментально узнаваемого бита. «Вельветы» могли бы и повременить с записью альбома до ее возвращения, однако Стив Сезник считал, что группа должна поскорее доказать Atlantic свою состоятельность. За барабаны поочередно садились малоизвестные студийные барабанщики, пока, наконец, это место не занял длинноволосый Билли Юл, 16-летний брат Дага. Много лет спустя все оставшиеся участники признавали – начать сессии нового альбома без Мо было серьезной ошибкой. Такер не только привносила важный вклад в уникальное и моментально узнаваемое звучание VU, но и была своего рода «склеивающим элементом» группы. А в 1970 году такой элемент группе был жизненно необходим.
Если поначалу Лу Рид рассматривал Стива Сезника как удобный инструмент для своих манипуляций, то теперь становилось очевидно, что он просчитался: в какой-то трудноопределимый момент баланс сил неуловимо сместился, и теперь Сезник сам стал рулить положением дел в группе. 1960-е вообще были временем, когда и музыканты, и их менеджеры нередко принимали очень спорные решения – иногда по неопытности, иногда под воздействием одурманивающих препаратов, а иногда и по совокупности этих факторов. После всех коммерческих неудач The Velvet Underground Стив Сезник пришел к парадоксальному заключению, что главной звездой группы должен быть не Лу Рид, а Даг Юл. В отличие от Лу, Даг обладал мелодичным (хотя и не выдающимся) вокалом и приятной внешностью. Что не менее важно, Юл был куда более мягким и сговорчивым молодым человеком, чем неуправляемый и авторитарный Рид. При всех очевидных достоинствах, у Юла был только один «недостаток» – он не умел сочинять песни. Поэтому вероятно, что Сезник не собирался полностью выдавливать Лу из группы, а хотел просто определить его на роль ритм-гитариста и штатного сочинителя, сместив звуковой и визуальный фокус на более «коммерческого» Юла. Менеджер начал явным и неявным образом подогревать тщеславие Дага, призывая его принимать более активное участие в работе над музыкой группы. Он на все лады восхвалял таланты Юла, подтачивая самоуверенность Рида – после всех неудач VU это оказалось на удивление просто. Лу отреагировал парадоксальным образом – по воспоминаниям окружающих, он начал копировать Юла, сознательно или подсознательно стремиться к тому, чтобы стать похожим на своего «младшего брата»: отражение и оригинал окончательно поменялись местами. В какой-то момент на сессиях записи перестал появляться Стерлинг Моррисон – он ощущал себя полностью выпавшим из студийной работы, которой увлеченно занимались Рид и Юл. Даг вспоминал, что Стерлинг спрашивал: «От меня нужно что-нибудь записать?» А мы отвечали: «Ну не знаем». Он говорил: «Хорошо, позвоните, если понадоблюсь»[193].
Джонатан Ричман: «Стерлинг помог Лу доработать его [Gretsch] Country Gentleman, дав ему звукосниматель со своего «Стратокастера». Вот это, я понимаю, братство. У Лу я видел: 12-струнный цельнокорпусной Fender, полуакустический Gibson, полуакустический Gibson Stereo[77], полуакустический Epiphone (ближе к концу выступлений в Max’s Kansas City) – неслабый арсенал, надо сказать. У Country Gentleman было четыре звукоснимателя (обычно у них два), встроенный предусилитель, встроенный модуль тремоло, дополнительный звукосниматель Gretsch и дополнительный звукосниматель Fender – для более ярких средних частот» [194].
В своих политических играх Сезник дошел даже до того, что, не спросив музыкантов, позвал на одну из студийных сессий Джона Кейла – экс-«Вельвет» добавил партию органа к (отбракованной впоследствии) песне "Ocean"[78]. Кейл не имел намерения задерживаться в студии и поддерживать своего бывшего товарища в борьбе за свои права; это могла бы сделать честная и верная Морин Такер, но на тот момент она была полностью погружена в материнство. Теперь Лу в одиночку пожинал плоды своей же политики: ему противостоял хитроумный менеджер, которого он сам когда-то пригласил, чтобы использовать; фракция братьев Юлов, старшего из которых готовили на роль звезды; и даже некогда верный Стерлинг, который так и не смог простить Риду увольнение Джона Кейла. Теперь Лу был близок к тому, чтобы оказаться чужим в группе, сооснователем которой был он сам.
«Несмотря на все ампутации…»
Во время сессий записи на студию Atlantic, чтобы проведать своих героев, заглянул Джонатан Ричман, всегда тонко улавливавший настроения в группе. Он рассказывал, что атмосфера в студии была «нейтральной, спокойной. Не депрессивной, не веселой, но нейтральной»[195]. Настроение проникало и в музыку. Джон Кейл констатировал, что «все стало очаровательнее, звучание гораздо мягче, было подавляющее стремление не играть громко» [196]. Вокалы на значительной части песен исполнил Даг Юл – его приятный голосок больше подходил к этим негромким, по-домашнему уютным трекам, которые сам Юл назвал «записью для отдыха Лу и Дага» [197]. Альбом «Loaded» начинается с фолк-роковой песенки "Who Loves The Sun" – такой же миловидной и безобидной, как и Даг Юл, который ее исполняет. «Кто любит солнце, кого волнует, что от него все вокруг зеленеет… если ты разбила мое сердце» – поет Даг, и легко представить, что герой этой битлообразной песни больше занят собиранием цветов, нежели печалью по своей возлюбленной. Как уже бывало, Лу решил не отравлять свой нехитрый и искренний текст собственным едким вокалом – тем более что на этот раз все силы были брошены на то, чтобы создать благозвучный радиохит.
Но если говорить о хитах, то ничто на «Loaded» не может сравниться со следующими двумя песнями, ненадолго вырывающими альбом из его благостного летаргического сна. После краткой прелюдии свой решительный и убедительный выход на сцену совершает один из самых ярких классических гитарных риффов в истории рок-музыки, а вслед за ним Лу Рид – все еще лидер и подлинный фронтмен группы The Velvet Underground. "Sweet Jane" – это восторг, широко открытые глаза, удивление вещам, которые случаются в жизни, а также насмешливый, ироничный взгляд, с которым Лу выписывает своих простых героев, и среди них – самого себя как часть единой реальности, повседневной жизни: «Джек в корсете, Джейн в жилете, а я – в рок-н-ролльной команде». Рид определенно ловит кайф как от своей профессии, так и от захватывающего, вызывающего зависимость циклического риффа, который заряжает его энергией и двигает все повествование вперед. Лу не поет, а рассказывает, толкает одну за другой свои фразы, перемежая бытовые сценки из жизни Джека и Джейн изречениями своими житейской мудрости: «Одни любят потанцевать, а другим приходится вкалывать – взять хотя бы меня! – а еще есть злые подонки, которые скажут, что все вокруг – просто грязь». Лу настолько безупречно выдает свою читку, что, даже не понимая текста, можно не отрываясь следить за тем, как он интонирует: объясняет, расставляет акценты, делает паузы, усмехается, представая перед мысленным взором слушателя более явственно и живо, чем даже такие маститые рассказчики, как Дилан или Джаггер (они вполне могли чувствовать себя учителями, которых переплюнул собственный ученик).
Вслед за "Sweet Jane" идет еще один классический номер – ода рок-н-роллу с самым простым названием "Rock’n’Roll". На этот раз фундаментом для мелодекламации Рида служит более ровный, слегка прифанкованный синкопированный ритм, и слушательское внимание в большей степени переключается на интонации Лу и нехитрый сюжет песни, главной героиней которой является Дженни (или это уже знакомая нам Джейн?). Подобно своим старшим сестрам Стефани, Кэнди и Лизе, она «говорит» о своей жизни. В этой жизни не было ничего интересного, покуда однажды Дженни не поймала нью-йоркскую радиостанцию и не поверила своим ушам – «Она начала танцевать под классную-классную музыку, и ее жизнь была спасена рок-н-роллом». Песня переходит к торжествующему припеву, чтобы передать в эфир свой главный тезис: «Несмотря на все ампутации, можно было танцевать под рок-н-ролльную станцию». "Rock’n’Roll" – самая универсальная, самая доступная и объединяющая песня из когда-либо написанных Лу Ридом; не только воспоминание о детстве, но и гимн любимой музыке, в спасительную силу которой он всегда верил – потому что убедился в этом на собственном опыте. "Rock’n’Roll" передает ощущение раскрепощения и освобождения, однако текст, который мог бы прозвучать банально и пафосно в исполнении какого-нибудь патлатого рокера, спасает от провала простое, приземленное и безыскусное (но от этого не менее энергичное) исполнение Лу Рида. Как и во всех своих песнях, он не нагнетает страсти, не давит на жалость, не манипулирует аудиторией, не пытается «зажечь» ее или «раскачать». Сейчас это вызывает уважение, но по тем временам казалось непривычным. Попросту говоря, Лу не держит слушателей за идиотов – и от того вызывает гораздо больше доверия.