Страница 51 из 124
Концертный 1969-й
Ситуация с альбомами угнетала моральный дух музыкантов. «Мы проиграли на всех возможных уровнях, – комментировал ситуацию Стерлинг Моррисон. – В 1965-м, и 1966-м, даже в 1968-м ощущалось, что что-то вот-вот случится. К тому моменту это случилось… и торговцы разбогатели. А мы были обмануты, надуты и облапошены»[178]. Морин Такер также была убеждена, что лейбл слишком плохо продвигает группу: «Если бы мы выпускали альбомы, и MGM продвигала бы их, проигрывала по радио, и они никому бы не нравились, это одно, но где бы мы ни играли, нас всегда всегда принимали хорошо – народ балдел в проходах и все такое… и это то, от чего у меня опускались руки – быть на милости у людей без здравого смысла» [179]. Такер вспоминала, что на следующий день после одного из концертов в Сент-Луисе, где группа собрала битком набитый зал, музыканты отправились по окрестным магазинам пластинок, но нигде не смогли найти свой третий альбом. Владелец одной из лавок пожаловался, что, несмотря на все звонки, так и не смог выписать партию пластинок для продажи.
В подобной непростой ситуации The Velvet Underground оставалось находить утешение (и средства к существованию) только на многочисленных концертах. На протяжении всего 1969 года группа интенсивно гастролировала. В насыщенных концертных графиках VU того времени фигурируют любимые ими Бостон и Кливленд, а также Детройт, Чикаго, Питтсбург, Филадельфия, Даллас и даже Торонто. К концу года группа сместила фокус своей активности на прежде ненавистное им Западное побережье. Стив Сезник и Лу Рид верили, что новая музыка «Вельветов» сможет найти отклик у калифорнийских хиппи.
С того момента, как The Velvet Underground совершили катастрофичный тур по Калифорнии, изменилось не только их звучание, но и их поведение: теперь Лу Рид полностью завладевал вниманием зрителей, рассказывая им продолжительные, невероятные, жутковатые, но безусловно правдивые истории из жизни простых людей, которые ему довелось слышать, а затем группа играла свои известные и неизвестные номера, некоторые из них могли продолжаться очень долго. Одна из концертных рецензий 1969-го дает представление о том, насколько иное впечатление теперь производили «Вельветы»: «The Velvet Underground были скорее velvet, чем underground – гладкие, мягкие, чувственные… «Вельветы» и зрители вибрировали в идеальной гармонии, умиротворенные музыкой…»[180]. The Velvet Underground плавно превратились в неброскую рок-н-ролльную группу; слегка старомодную, но достаточно сплоченную, для того чтобы, сомкнув ряды, не пускать в свою музыку новомодные психоделические или блюз-роковые влияния. С такой хранительницей очага, как Морин, группа проецировала со сцены еще более домашнее ощущение.
Лу Рид (предваряя исполнение песни "I Can’t Stand It" в клубе "The Matrix", 1969 год): «Это песня о печалях современного мира, столь хорошо нам знакомых. По крайней мере, я все время о них читаю. Однажды, когда я учился в колледже, я проснулся в 6:30 утра (я встаю рано), включил радио, а там говорят – водитель грузовика сегодня переехал голову своего маленького сына, и она лопнула как дыня. А потом они сказали: на улице 22 градуса[74]. И я смекнул: по всем прикидкам, нет смысла выходить на улицу. И не выходил восемь месяцев».
В ноябре, когда «Вельветы» несколько недель подряд играли в клубах Сан-Франциско, они достигли одного из пиков концертной формы. Записи отличного качества, сделанные непосредственно с микшерской панели клуба "The Matrix", позволяют услышать The Velvet Underground, выступающих перед благодарной аудиторией и находящихся в ударе. Ритм-секция Морин и Дага Юла задает упругий, прыгучий ритм. Ровный бит барабанов по-прежнему держит музыку вместе, делает ее узнаваемо «вельветовой», однако теперь Мо иногда начинает использовать тарелки, и в эти моменты звучание становится еще более драйвовым. Агрессия, звуковой шквал и гитарный перегруз ушли в прошлое: теперь Рид и Моррисон окружают саунд группы «облаком» – каскадами своих прозрачно звучащих гитар. Чистота звучания дает больше возможности расслушать игру Стерлинга и оценить его неброский, но очень важный вклад в звучание группы: характерный «землистый», ритм-энд-блюзовый тон и средние частоты его старомодного полуакустического «Гибсона» ES-335 – еще одна тайная причина, по которой музыка The Velvet Underground всегда кажется необъяснимо узнаваемой. В то время как Рид неустанно молотит хаотичный ритм, используя гитару как перкуссионный инструмент и демонстрируя взрывной темперамент, спокойный Стерлинг, ни на секунду не сбиваясь с ритма, со строгой методичностью играет любимые арпеджио, двигая их по грифу назад и вперед. Даг Юл вспоминал: «Самым замечательным в «Вельветах» были дыры в музыке. Дыры были музыкой. Пространство было обширным и классным. Морин была такой прямолинейной – это оставляло много места для баса. А Стерлинг был гитаристом, который играл партии. Он создавал что-то почти похожее на партию трубы для гитары, а затем держал ее долгое время» [181]. Временами Даг Юл пересаживался за орган, чтобы сыграть унаследованные от Кейла монотонно гудящие фоны, но по большей части «Вельветы» оставались гитарной группой. Среди целого ряда новых номеров была композиция "Rock’n’Roll", повествовавшая об исцеляющей силе музыки, и танцевально-дружелюбная "We’re Go
Лу Рид: «Если бы Бог появился завтра и спросил: хочешь быть президентом? Нет. Хочешь быть политиком? – Нет. Хочешь быть адвокатом? – Нет. А чего ты хочешь? – Хочу быть ритм-гитаристом» [183].
Конечно же, энергетическим центром, «локомотивом» группы, двигающим ее вперед, был Лу Рид и его немелодичный, «каркающий», но прямо-таки пульсирующий энергией вокал – такой же жилистый, как и он сам. Манера пения Лу в большей степени напоминала разговор, и оттого казалось, что общение с публикой и причудливые истории, которые он рассказывал между номерами, продолжались и после того, как группа начинала играть. Завсегдатаем выступлений The Velvet Underground в клубе "The Matrix" был Роберт Куин – еще один будущий панк-музыкант. Куин делал любительские записи концертов и поражался, насколько сильно менялся репертуар группы от концерта к концерту: «Самым вдохновляющим для меня было то, что Лу сочинял много песен, таких как "Sweet Jane", "Sweet Bo
Потерянный четвертый альбом
В марте 1969-го, давая интервью бостонской радиостанции в поддержку третьего альбома, весьма бодрый Лу сообщал, что у группы нет никаких особенных планов: «Просто давать концерты. Нам очень нравится выступать. Мне кажется, это фантастика – что мы можем играть эти вещи людям, и людям это нравится. Меня заводит то, что их это заводит. Нам не нужно ничего доказывать и ни с кем сражаться. Просто здорово, что люди приходят, и что мы можем для них играть. Это классно»[185].
Тем не менее уже в мае, спустя всего пару месяцев после выхода пластинки "The Velvet Underground", музыканты снова отправились в студию. То, что они записывали, отражало новые устремления Лу Рида – ничего не доказывать, а просто играть музыку для людей. На протяжении пяти сессий мая и июня «Вельветы» записали в нью-йоркской Record Plant без малого десять песен, которые Лу Рид поначалу оптимистично рассматривал как основу следующего, четвертого альбома группы. Даг Юл вспоминает, что разрозненные сессии не являлись частью какого-то единого творческого замысла, а были скорее рутинной процедурой: «Как ходить на работу… Садишься на метро, работаешь пару часов после обеда»[186]. Разница с безымянным альбомом хорошо заметна: Лу пережил и осмыслил как личное откровение избавление от лишнего груза, и теперь был готов жить и играть в свое (и слушателей) удовольствие. Новые песни, которые «Вельветы» зафиксировали на пленку, представляли собой простые и бодрые, жизнеутверждающие рок-н-роллы с элементами ретро. Они словно специально были созданы для того, чтобы исполнять их живьем. В одном из интервью того времени Лу объяснял кредо группы (незаметно устраивая исторический ревизионизм): «Наша музыка очень простая… простой рок-н-ролл. Она никогда не была чем-то иным, она не продвинутая, в ней нет никаких посланий, это просто песни»[187].