Страница 50 из 51
Ай Ли смотрел, как Айронхед осторожно поднимает винтовку над подоконником и обшаривает в прицел сквер, и натыкается на него. Ай Ли не стал убегать. Он отложил свою Ml и увидел, что Айронхед улыбнулся.
— Откуда ты знаешь размеры комиссионных?
— В сети нашел.
— Я всегда откладывал этот разговор о семье, Ай Ли. Ты слишком умен. Умные не любят, когда им приказывают.
Улыбка сошла с его лица, и в этот же момент Ай Ли крикнул:
— Стреляй!
Два выстрела грянули в унисон, и по щеке Ай Ли чиркнуло острым. Не пошевельнувшись, он смотрел, как Айронхеда отбросило назад, как брызнули вокруг капли крови, словно лепестки розы перед принцессой. Как выпала из окна ТАС-50. Как поднимался дымок из ствола полицейского самозарядного «Смит и Вессона».
Он поднял вверх большой палец:
— Отличный выстрел, инспектор.
— Удачи вам, Ай Ли.
— А вы держитесь. С вами все будет в порядке.
И Ай Ли снова скрылся в переулке.
У выронил пистолет, глядя, как уходит Ай Ли. Определенно, решил он, пора на пенсию. Он явно забыл, что такое быть копом. Не чувствовать ни малейшего сожаления о том, что упустил подозреваемого в убийстве Чжоу Сехэ!
Но только что прозвучавший выстрел спас их обоих. Недурное завершение карьеры, во всех отношениях.
— У! У, как ты?
Вооруженные полицейские заполонили площадь. Умник подскочил к У, прикрывшись пуленепробиваемым щитом.
Фонарики и прожекторы разогнали тьму на Трежер-Хилл. Четыре автоматчика бросились ко входу в здание. Вскоре изнутри кто-то крикнул:
— Здесь труп. С пулей во лбу.
У хотел рассмеяться, но не мог выдавить ни звука. Возможно, весь воздух вышел у него через рану, подумал он. И какая разница, что думают другие, он, к собственному удовлетворению, раскрыл все пять убийств в свой последний день. Отличная работа.
Умник помог уложить его на носилки, попутно заваливая вопросами.
— Где Ай Ли?
У сменил тему.
— Как ты здесь оказался?
— Я выяснил, что ты собрался встретиться тут с Ло Фэньин. Но ведь время было назначено на полночь?
— Ерунда, как я недавно узнал. Снайперы всегда приходят на место чуть раньше, чтобы убедиться, что вокруг все чисто.
— А не поздно ли тебе, едрена шишка, новым-то вещам учиться?
— Так это ты прослушивал мой телефон и взломал мой компьютер? Боялся, я украду твою славу? Мне всего-то день оставался.
— Ну, ты мне не рассказывал, что встречался с Ай Ли. Так что я проверил твою почту. Черт, ты пытался заработать всю свою карму в последнюю минуту?
— Моя работа — раскрывать преступления. Ай Ли был зацепкой.
— Он убийца, и он ушел. Как я объясню это шефу? Газетчики накинутся, правительство будет выступать с заявлениями. Не так надо преступления раскрывать!
У уложили на носилки. Наверху зарокотал вертолет, почти заглушивший последние выкрики Умника:
— Да мать же твою, У, ты на пенсию уходишь.
А я нет! Ты знаешь, я…
— …люблю быть главным, — закончил за него У.
3
Смерть от огнестрельного ранения в кишечник крайне болезненна. Сердце продолжает гнать кровь, а та продолжает вытекать из раны. В конце концов истекаешь кровью, сердцу больше нечего качать, и жизнь тебя покидает.
Выстрел в легкие или другие жизненно важные органы ускоряет процесс. Но пуля Хуана вошла У в бок, разорвав толстую и тонкую кишки, отчего кровотечение замедлилось, подарив тому лишних полчаса жизни. Он держался двадцать пять минут до того, как его уложили на носилки.
Можно ли счесть это удачей?
Бюро объявило раскрытыми дела Чжоу и всех шести связанных с ним смертей. Никаких упоминаний о «Семье» не прозвучало. Ибо как бы все это выглядело? Военные поставки и спецслужбы в руках тайного трехсотлетнего общества? Сколько членов «Семьи» остаются еще на высоких военных и государственных постах, коим подчиняется скромный начальник полицейской конторы?
Шеф перед десятками камер и сотнями репортеров пытался выкручиваться: объяснение там и сям было притянуто за уши, но в целом звучало вроде бы правдоподобно. Он не сказал, что Го Вэйч-жун был человеком Шэнь Гуаньчжи или что Го отказался убить Цю Цинчи. В смерти Го он обвинил Хуан Хуашэня: Го, по его словам, слишком много знал и собирался доложить начальству.
И это казалось в своем роде счастливым окончанием дела. Го объявят погибшим при исполнении — У дал понять, что в противном случае предаст дело огласке, и тогда никто сухим из воды не выйдет. Вдова Го добилась справедливости, она с детьми будут получать пенсию и страховку. Однако правды она никогда не узнает, и ей придется растить их одной.
Оказывается, Хуан Хуашэн был приемным отцом Ло Фэньин. У мог представить, как Хуан манипулировал ею, Качком и Чжан Наньшэнем: «Всё для “Семьи”, для страны!» В точности как «императорскими сиротами». У них была своя правда, и они слепо верили в нее. И, может быть, так они были более счастливы?
Он вспомнил Дедушку, восседающего в инвалидном кресле в запущенном доме, мечтающего о баоцзы с зеленым луком. Он всю жизнь помогал воспитывать осиротевших детей. Понимал ли он, что один из них, Хуан Хуашэн, узурпировал его роль и отдавал приказы от его имени?
У обдумывал, остаться ли ему в бюро? Пожалуй, он и остался бы, если бы не распутал дело. Но сейчас шеф был не склонен держать следователя, пренебрегающего приказами и имеющего тенденцию к выпендрежу.
Папаша Умника был прав: не лезь наверх, но не будь внизу. Служи, и если удача предоставит тебе возможность повышения, то не упускай его. А если нет, смотри, как повышения получают другие. В конечном счете все пенсии мало чем отличаются друг от друга.
Прошло два месяца, прежде чем У окончательно поднялся на ноги. На правом боку у него осталась отметина размером с долларовую монету — хотя он рассматривал ее скорее как медаль по случаю выхода на пенсию.
Он направил ходунки на кухню. Сын испытывал силы в приготовлении жареного риса с яйцом — по рецепту, который У получил текстовым сообщением с незнакомого номера. Сын решил рискнуть, почему бы и нет?
— Эй, пап, знаешь ли ты, что однажды Бог спросил у Данте, какая еда самая вкусная? И Данте сказал: яйца. Тогда Бог спросил, а какие именно яйца? И Данте ответил: с солью.
Соль с яйцами, сахар с маньтоу.
У похлопал сына по спине:
— Научись готовить жареный рис с яйцом, и мы еще сможем сделать из тебя человека.
Он знал, что скоро приедет отец с тележкой овощей. Не огорчится ли он, увидев, что кухня занята?
Возможно, настало время для У попросить отца перестать готовить для них, сказать: смотри, твой внук уже справляется сам.
Им бы надо навещать его раз в неделю. Лучше так, чем ему ездить к ним каждый день.
Жене нелегко ладить и с мужем, и со свекром. И ему, взрослому сыну и отцу, самому не легче ладить с отцом и женой.
Он прошаркал на балкон и обшарил карманы в поисках сигарет. Неужели жена конфисковала? Сколько пачек он за это время выкурил? Сто? Как минимум пятьдесят. Дымил, прикуривая одну от другой: дурацкая привычка, ведь жена умоляет его бросить, но привычка эта много лет приносит ему удовольствие, и расстаться с нею он не может.
Ему хотелось зайти к Чжу Ли на чашку кофе. Африканского» бразильского, какого угодно. Приятные долгие посиделки на солнышке с папашей, рассуждающим о том, что «Семья» — это не обычная преступная банда и даже величайший из боссов вынужден уходить на пенсию, иначе между троном и инвалидным креслом ни на что не останется времени.
Раны заживали хорошо, и доктора сказали, что в следующем месяце он может приступить к работе в детективном агентстве. Новая жизнь. Каждый день новая жизнь. А завтра обед в честь отбытия из бюро Умника. У надеялся, что повышение будет ему в радость, а печень справится с алкоголем.
Зазвонил мобильный.
— Алло?
— Вы хорошо выглядите, инспектор.
— Лучше, чем два месяца назад. А вы как?
— Тоже поправляюсь.