Страница 29 из 51
— Ох, как мне этого не хватало, — сказал Шан.
— Вам его подадут в любом китайском ресторане в Европе.
— Эю не то.
Слуга принес чай. Также китайский.
— Вероятно, вы несколько удивлены. Как хозяин, я начну первым. Расскажу вам, что могу, но я не могу рассказать всего. Вы должны понять. Пабло — кажется, вы зовете его Галстуком? Потому что у него длинная шея? — он рассказал мне, что вы спрашивали обо мне. Не вините его, в наши дни люди чего только не делают ради денег, а у него, как вы знаете, денег нет. И я сказал, что если вы ищете меня, то можете и зайти. Отведайте чаю.
Ай Ли последовал совету. Чай оказался превосходным.
— Когда вы застрелили Чжоу Сехэ, я ожидал второй пули, для себя. Но вы не застрелили меня. Однако я принял вас не поэтому. Там, в… вы где живете? — Шан повернулся к слуге.
— Манарола, — почтительно отозвался тот.
— Ах да, очаровательная маленькая бухта. Жаль, что столько туристов, я бы там поселился на пенсии. Там, в Манароле, кто-то пытался убить вас, кто-то, кого вы считали другом. Должно быть, это было ужасно, и победа не принесла вам удовлетворения. Радоваться, что выжил, но оплакивать побежденного врага. — Старик отсалютовал ему чашкой. — А теперь вам нужно узнать, кто отдал приказ убить вас, и вы пришли ко мне. К сожалению, сугубая конфиденциальность играет жизненно важную роль в моей работе. Посему мне жаль разочаровывать вас, но я ничего не могу сказать. Мой рот, полный вставных зубов, должен оставаться закрытым.
Посмеявшись собственной шутке, Шан продолжил:
— Я ничего не могу сказать не только вам. Тайвань прислал следователя, итальянская полиция привела его ко мне. Все, что я сказал ему через адвокатов, это что ко мне в гости приезжал старинный друг Чжоу, я ему тут все показывал, мы пили кофе у фонтана и вдруг… беда! Бедой, конечно же, были вы и ваша пуля. И хотя я встретился с вами лично, не могу сказать вам больше того, что сказал ему. Полицейский ли, убийца, к вам обоим отношение одинаковое. Что же касается русского, между нами говоря, это еще один друг, не более и не менее. Он благодарит вас за то, что вы обошлись без сопутствующих потерь.
Ай Ли прихлебывал чай в унисон со стариком, ожидая продолжения.
— Я тут столько наговорил, а на ваши вопросы не ответил. Право же, я пытался убедить их, что нет необходимости убивать вас, но они и слушать не хотели.
Прежде чем Ай Ли успел вставить слово, Шан продолжил.
— Не имеет значения, кто они такие. Вовсе не злодеи, как можно было бы ожидать. Но они играют по своим правилам, вот и всё. Важно то, что вы сделаете потом. Здесь и в Венгрии выданы ордера на ваш арест, и вычислить вас — только вопрос времени. Вы уже объявлены в общеевропейский розыск: Ай Ли, уроженец Тайваня, служил в Иностранном легионе. Скоро они получат фото, и вам некуда будет бежать.
Я слишком стар, чтобы без нужды усложнять дело. Посему предлагаю две возможности: будьте на моей стороне, я переправлю вас в Лондон в целости и сохранности, и вы сможете разобраться в ситуации. А как только вы в ней разберетесь, можете поступать как угодно. Или возвращайтесь на Тайвань. Потому что если вы не сделаете ни того ни другого, то вовлечете в эту проблему меня, а это означает, что вам придется умереть до того, как вас схватит полиция. Сейчас же вы живы только потому, что убийствами я не занимаюсь.
Откуда он столько знает, поразился Ай Ли, глядя в ясные глаза старика. Он знает куда больше того, что мог рассказать ему Галстук.
— Конечно, можно залечь на дно и попытаться забыть все это. Хороший повар без работы не останется, и, может быть, вам удастся уйти и от плохих, и от хороших. Но мне кажется, вы из тех, кому нужны ответы. Запомните, молодой человек: полиция не знает, что вы всего лишь нажимали на спусковой крючок. Они думают, что вы ключ ко всему делу. И это все, что я могу сказать.
Шан указал на свою пустую миску.
— Видите, ни крупинки риса не осталось. Вы отлично готовите. Не обижайтесь на Галстука и передайте ему, если увидите: пусть держится подальше от наркотиков и азартных игр. Ни то ни другое не принесет ему добра, а кончится тем, что он попадет в лапы ростовщиков. Таракану такой судьбы не пожелаешь. А вы молодец, что разыграли свою смерть: чешская полиция решила, что вы погибли при взрыве в Тельче. Венгры и итальянцы в это не очень верят, и, по всей видимости, тайваньский следователь не верит в это вовсе и хочет провести тесты на ДНК. Но на это нужно время. У вас есть дня три, от силы пять.
Старик достал табакерку и втянул понюшку.
— Не думал, что вы такой худой. Редко встретишь молодого человека, которому хватает ума не высовываться, спрятавшись в деревушке. Как говорится, с восходом солнца выходим работать, в закатный час уходим отдыхать, нужна вода — роем колодец, нужна еда — возделываем землю. Что нам до могущества императора?[19]
Дверь за спиной Ай Ли открылась, и двое крупных мужчин подошли к нему с обеих сторон. Шан поднял чашку.
— По традиции я поднимаю чашу, провожая вас. Уверен, нам обоим запомнится эта необычная трапеза. И если сочтете, что с внешним миром поладить нелегко, возвращайтесь. Мое предложение навсегда останется в силе.
У Ай Ли было много вопросов, но сопровождающие не дали ему времени. Его подхватили под руки и вывели из комнаты. Шан крикнул ему вслед голосом, чересчур сильным для такого возраста:
— Ваш жареный рис так же хорош, как рис вашего дедушки, Ай Ли!
Он отозвался:
— У вас родинка возле линии волос.
Старик потер указанное место:
— Откуда вы знаете?
— Видел в прицел. Вам бы надо провериться: рак кожи может свести вас в могилу раньше, чем пуля.
Дверь за ним захлопнулась.
Галстук не осмелился встретиться с ним взглядом. Ай Ли не видел необходимости усугублять ситуацию.
— Мне нужен билет на самолет.
— В бардачке.
И точно, там были билет и путеводитель.
— Старикан велел передать: никаких наркотиков, никаких азартных игр.
Галстук не ответил.
— Теперь мы квиты, Галстук. Ты только не забудь клятву, которую мы давали после Кот-д’Ивуара.
— Никогда, — ответил Галстук.
Все они вечно искали, чем бы поживиться. Вскоре после того, как Иностранный легион прибыл в Кот-д’Ивуар, Галстук объявил, что у него есть наводка на дешевые алмазы, и подбил Поли и Царя сброситься и купить их в складчину. Перед уходом Поли разыскал Ай Ли и оставил ему записку с инструкциями. Когда через четыре часа они не вернулись, Ай Ли, следуя указаниям на карте, набросанной в записке, отыскал на берегу сложенную из плавника хижину. Ее охраняли трое местных, вооруженных, в банданах. Его М82 уложила троих, потом еще двоих, вышедших из хижины. Он ворвался внутрь как раз в тот момент, когда Поли ослабил веревки, которыми был связан, и они прикончили оставшихся двоих. Но был третий: ребенок, готовивший на костре пищу. Пуля прострелила ему грудь, когда Поли и один из его противников дрались из-за оружия. И это, по-видимому, стало одной из причин, по которой Поли принял сан: брат Франческо посвятил Господу остаток своей жизни в качестве покаяния.
Царю от похитителей досталось больше всех — за крепкие словечки, в то время как остальные помалкивали. К счастью, кости у него оказались под стать словам: такие же крепкие.
В трех углах хижины были установлены камеры. План у «продавцов» был следующий: заснять алмазную сделку Галстука и обнародовать кадры, чтобы скомпрометировать миротворческую миссию ООН и легион и вынудить французов уйти. И все получилось бы, не заподозри Поли неладное.
Преисполненный раскаяния Галстук, благодаря Ай Ли, дал обещание: «Я перед тобой в долгу. Когда тебе что-нибудь понадобится, просто скажи». И они вчетвером принесли клятву: жить по правде, не беспредельничать и через двадцать лет собраться и выпить, любуясь закатным океаном.
Галстук лишь сделал вид, что сдержал обещание. Он организовал встречу с Шанем, но также продал Шаню все, что знал об Ай Ли. И тот не стал спрашивать, чего стоила эта информация.
19
Эти строки имеют практически характер поговорки для китайцев и встречаются в различных источниках. Наиболее вероятно цитируется древняя песня китайских крестьян доциньской эпохи (до 221 г. до н. э.). — Примеч. науч. ред.