Страница 30 из 82
Всю эту семейную драму я слушал сидя на диване, переводя между ними любопытный взгляд, хрустя орешками. Естественно, не вмешиваясь в повествование. Только когда Сакамура-сан принялся интересоваться делами Масуми, выдал ей положительную характеристику, как отличной работнице моей компании. Похвалил её за старание. И когда Бандо-сан начала упрашивать не писать на её деда заявление в полицию за нападение, пообещал этого не делать. Более того, к изумлению шокированной девушки, попросил его почаще заглядывать, для обмена опытом. Кажется, я нашёл себе тренера.
Вначале старик вежливо отнекивался, ссылаясь на толпу тупых учеников, собственное додзё, авторитет, возраст, расстояние и всё такое, но когда я пообещал присылать за ним машину, играть с ним в го и допустить в свой винный погребок, показав его, Сакамура тут же передумал. Сказал, что пускай одни его ученики учат других. За додзё присматривает непутёвый отец Масуми. Авторитета одного мастера другой мастер не уронит, скорее отполирует, чтобы тот ярче блестел. Он ещё не настолько старый алка… человек, и у него хватит сил, чтобы задать трёпку зазнавшейся молодёжи. Расстояние для хорошей драки не помеха.
За это мы и выпили под осуждающим взглядом насупившейся Масуми, ещё сильнее расстроившейся тому факту, что сюда пришёл её дедушка. Он ведь знал о маленькой внученьке очень много чего интересного. Более того, имел целые альбомы смущающих её фотографий и явно задумал что-то нехорошее судя по наводящим вопросам, возвращаясь к тем славным временам, когда она ещё с ним жила. По мнению Масуми, за дедом требовался глаз да глаз, что тут же было подтверждено, когда он, спохватившись, внезапно вспомнил о необходимости поехать и развязать моего друга Ёсиду. Оказывается, Сакамура его скрутил, связал, для надёжности раздел, уложил в кровать, укутал в одеяло, примотал к постели, вставил кляп и ушёл. Основательный подход, моё почтение.
— Так вот кто вас сюда направил. Предатель. Ладно, сейчас мы ему устроим воспитательную беседу. Будет знать, как распускать язык. Мацумото — люди добрые, но злопамятные, — бросил выразительный взгляд на старика, от которого почему-то вздрогнула внезапно забеспокоившаяся Масуми.
Я позвонил Ёшимацу и попросил её освободить Ёсиду. Сокрушённо пожаловался, что сам сейчас не могу.
— К нему должна была прийти симпатичная, грудастая наставница искусства шибари. Похоже, во время урока у неё что-то случилось и она спешно ушла, забыв развязать этого недотёпу. Что? Зачем ему это? Ну как же, он жаловался, что ему не хватает ярких ощущений в постели. Что у вас всё проходит слишком быстро, однообразно, без огонька. Сплошная классика. Вот он и хотел научиться чему-то новенькому, чтобы тебя порадовать, — якобы из-за простодушия и наивности случайно сдал Ёсиду.
Обалдевшая от таких откровений девушка некоторое время молчала, собираясь с силами, шумно дыша. Похоже, я её дико засмущал. Для Ёшимацу оказалось большой новостью, что её парень делится с друзьями такими подробностями своей личной жизни. Более того, он ещё чем-то недоволен, кого-то ищет на стороне. Ей захотелось немедленно оторвать ему модуль стыковки организмов, у которого явно сбилась программа и он ищет не те входы! Сделать с ним то, что пообещал сделать со мной Сакамура в начале нашего неудачного знакомства.
— Я поняла. Спасибо за звонок, Мацумото-сан. Сейчас решу этот вопрос, — сухо поблагодарив, Ёшимацу отключилась.
— Вот теперь у моего друга личная жизнь станет ещё более яркой, разнообразной и незабываемой. После того, как его простят. И, надеюсь, ему не придётся выписываться из больницы, — заявил с некоторым сомнением, продолжая безобидно улыбаться.
— Я же говорила — директор страшный человек, — прошептала Масуми на ухо деду, впечатлённому столь изощрённой местью.
Он уважительно кивнул, показывая, что намёк понял правильно. Не нужно проделывать с ним что-то подобное. Тем более, «добрый» дедушка может и осерчать. Если я думал, что это его смутит, заставит испытать чувство вины, то глубоко заблуждался. Бандо-сана моя выходка больше повеселила, чем пристыдила. Интересный он человек. Опасный.
Глава 10
На работе всё оставалось без перемен. В новом отделе со мной тоже избегали сближаться. Я ведь не такой, как они, не постоянный сотрудник. Ещё и временно «пристёгнутый» к уже сработанной команде. Меня опять доставали по поводу модных шмоток, попыток выдать себя за мажора. Причём я их даже не предпринимал. В любой компании и эта не исключение, встречали по одежде, по выбору одеколона, по осанке, до тех пор, пока новичок не открывал рта и не доказывал, какой он «умный». Дальше уже появлялись варианты.
Полагаю, подобный подход практиковался везде, от школы до университета, от работы до соседей по дому. Именно поэтому детишки и девушки так падки на новые, дорогие вещи. Ничего нового в этом не было. Ещё с древнего Рима отношение к людям выстраивалось на основе их имущественного ценза. Хотя бы потому, что от него зависело их право голоса, привилегии, полезность, в конце концов. Времена менялись, а человеческая суть оставалась прежней.
Одеваться поскромнее я не мог. По-прежнему выбирал привычные костюмы и ботинки, но уже совсем другого класса. Вовсе не потому, что меня кто-то заставлял это делать. Просто я хорошо понимал, чуть позже или чуть раньше Такеру-сама сделает объявление, и мне припомнят всё, и «обноски», и попытки «неумело» маскироваться, и «обман». Уж лучше дать окружающим подсказку, а кто её не разглядел, тот сам дурак. Вместо того, чтобы спускаться до уровня остальных в подходе к вещам, я предпочитал вести себя скромно и вежливо, что в японском обществе всегда в почёте. Беспроигрышная тактика.
Из-за выбранного стиля поведения меня только добродушно обсуждали за чашкой кофе и тихонько посмеивались, но не пытались унизить. У каждого офисного сотрудника под «пиджаком», это собирательный образ, можно найти те или иные чудачества, привычки, пристрастия. В этом нет ничего особенного. Как говорится — в любой семье, каждый ребёнок особенный. К таким безобидным чудачествам в Японии относились довольно снисходительно, но только, если они не выходили за рамки общепринятых правил и особенно ярко проявлялись только в личной, а не общественной жизни. Именно поэтому всех сотрудников заставляли соблюдать определённые стандарты внешнего вида и поведения, чтобы они были приблизительно на одном уровне, хотя бы визуально, уменьшая вероятность возникновения межличностных трений.
Несмотря на это, в коллективах всё равно возникали различные стихийные процессы, не выставляемые напоказ, направленные на установление иерархичности, не всегда совпадающей со структурной схемой отдела, либо же компании. Красиво выразился, правда? К таким проявлениям я тоже был готов. Более наглые и заслуженные коллеги не решались задевать меня ещё и по причине того, что я продемонстрировал не только смелость, готовность быть не таким, как все, но и сразу предупредил, что занимаюсь боевыми искусствами. Поэтому, если есть желающие убедиться в этом лично и отдохнуть на больничном, поскольку по методичке мастера Апачая Хопачая «полегче» у меня никогда не получается, милости просим. Также завуалированно намекнул, что меня здесь пока ничего особо важного не держит, ни высокая зарплата, ни высокая должность. Впрочем, это палка о двух концах, вынуждающая проявлять вежливость не только их, но и меня, причём вдвойне, вдобавок с соблюдением определённых ритуалов. Да, не все из них мне нравились, но, что поделать, либо соблюдай, либо становись изгоем, с последующим выдавливанием тебя из чужой зоны комфорта. Такова жизнь.
Бандо-сан сдержал обещание и иногда ко мне заглядывал, будучи приличным человеком, предварительно согласовывая предстоящие визиты по телефону. Опять же, с ним всё получилось не так, как я себе это представлял. Небольшая разминка и пара коротких поединков быстро переходили в размеренные, вдумчивые разговоры под вино, партию в го, споры на тему истории и обычному отдыху, безо всяких хиханек да хаханек.