Осквернитель Бытия

Григорий Неделько

Осквернитель Бытия

Проявлением наибольшего милосердия в нашем мире

является, на мой взгляд, неспособность человеческого

разума связать воедино всё, что этот мир в себя включает.

Мы живём на тихом островке невежества посреди тёмного моря

бесконечности, и нам вовсе не следует плавать на далёкие расстояния.

(Говард Филлипс Лавкрафт, «Зов Ктулху»)

Воистину, нет тьмы страшнее, чем тьма, что скрывается в нас самих. Завеса из тумана, дыма и мрака, окутывающая наше бедное сознание. Спасительная и губительная одновременно. Завеса, которая ведёт нас сквозь жизнь к безумию – и гибели…

Стоит мне задуматься о произошедшем в красивых и загадочных кавказских горах, как неизбывная дрожь проходит по телу и всепоглощающий ужас захватывает жалкий, бренный разум. История эта, случившаяся совсем недавно, лишила меня сна и обрекла на долгие страдания, а возможно, и преждевременную смерть. Однако я должен поведать её, обязан, как человек, неравнодушный к судьбе своего и грядущих поколений.

Началось всё, когда я, молодой, но уже довольно известный писатель, перебрался из своей уютной квартирки в Митино в заснеженные горы Кавказа. Не буду точно называть регион, да это и неважно; смысл моего рассказа вовсе не в том, что тянет нас с Родины на чужбину, не в страхе и даже не в смерти – а в иллюзорности спасения. В невозможности преодолеть события, которые раньше не просто казались нам несущественными – представлялись нереальными.

Поскольку я не знал, как добраться до одинокого домика, угнездившегося среди покрытых снегом пиков, меня туда довезли. Одинокий и довольно нервный кавказец, уже немолодой, но ещё не старый, сразу заинтересовал меня нехарактерным для человека его возраста и национальности поведением. Всю дорогу до домика он молчал, если не считать грубо оброненного вопроса, заключавшегося в том, зачем я вообще отправился в такую глушь.

– Я писатель, – ответил я. – И хочу написать новую книгу. Роман, на основе произведений Лавкрафта.

Нельзя сказать по реакции кавказца-водителя, знал он, кто такой Говард Лавкрафт или нет, только с этого момента он замолчал, будто ему зашили рот, замкнулся в себе и вёл машину тихо-тихо, разве что иногда порывисто оглядывался по сторонам.

Идея воплотить знаменитые Мифы Ктулху на свой лад возникла у меня недавно и так мне приглянулась, что я поспешно собрал вещи и двинулся в путь. Долетел частным самолётом до довольно крупного кавказского города, оттуда добрался на арендованной машине до аула, а здесь уж меня подхватил этот водитель. Мне пришлось долго уговаривать его и посулить очень хорошую плату, прежде чем мужчина согласился. Никогда прежде не встречался я с проявлением столь глубокого волнения и плохо скрываемого страха у представителя «горячей» национальности, что всегда славилась храбростью, чуть ли не безрассудством.

Сидя в машине – потрёпанной «Ладе», – трясясь на кочках и ухабах, я, словно завороженный, рассматривал кружащий за окнами автомобиля снег и, погружённый в грёзы, мечтал о своём новом детище. О романе, сюжетная ветка которого уже выстроилась в моей голове и который, однако, предстояло воплотить на бумаге – точнее, на компьютере. Верный, повидавший виды ноутбук «Asus» был со мной, лежал в сумке на коленях – я опасался, по такой дороге, класть его в багажник.

Я не заметил, как, несмотря на тряску и не слишком уютную обстановку, погрузился в сон. О, то было странное сновидение; я даже не сразу понял, что сплю. Что-то размытое, мутное, идущее волнами двигалось рядом со мной. Я не понимал, где нахожусь. Попытался рассмотреть это невероятное существо, то ли стоявшее поблизости, то ли нависавшее надо мной – но ничего не получилось: взгляд будто скользил по волнообразному, полупрозрачному телу и дальше, мимо, за грань разумного восприятия. Я даже не был уверен, что то именно тело: настолько странным, словно бы бесплотным казалось создание.

А затем, внезапно, налетел порыв непомерного ужаса. Я силился осознать, откуда он исходит, однако не мог отыскать источника. И вдруг – догадка: существо рядом со мной испускает эти кошмарные эманации! На миг почудилось, что вот сейчас я рассмотрю жуткое создание, детально, во всех подробностях, – и это так сильно напугало меня, что я закричал.

А после очнулся. Не уверен, кричал ли я в действительности или только во сне, правда когда проснулся и посмотрел на водителя, увидел на лице кавказца непонятную гримасу: уж не тот ли самый едва сдерживаемый страх прорвался наружу?..

Наконец мы прибыли на место. Водитель неохотно, но притом очень быстро помог вытащить вещи из багажника и занести в дом, который я отпер спрятанным под половицей ключом. Гостеприимство у кавказцев в крови; этого не выветришь из них, даже если речь о смертельной опасности.

«Смертельной? Опасности? – подумал я недоумённо. И усмехнулся. – Н-да, надо меньше уделять внимание всякой сверхъестественной жути».

И тем не менее, мне ещё предстояло писать роман по Лавкрафту. Если бы я знал, к чему приведёт этот безобидный, на первый взгляд, замысел…

Пока же, естественно уже забыв о недавнем кошмарном сне, я наслаждался красотами и очарованием гор Кавказа. Снег искрился на солнце маленькими звёздочками. Морозило, но я был одет по погоде: пуховик, шапка, валенки, перчатки.

Закончив таскать вещи, мы с водителем попрощались; я расплатился, поблагодарил за помощь, однако услышал в ответ нечто невразумительное. Пожал плечами, наблюдая, как воинственный мужчина спешно садится обратно в машину и уезжает.

– Ладно, впереди ещё столько дел, – сказал я сам себе.

Войдя в дом, я наконец-то смог оглядеться. Это было двухэтажное строение с чердаком. Электричество давал переносной генератор. Функцию отопления в основном выполняла довольно старая, но с виду надёжная печка. Кровать стояла в той же комнате, что и печь. Там же находились деревянные стол и стул. Я решил, что именно здесь буду писать новый роман. Только для начала неплохо бы затопить печь, чем я и занялся.

Дрова были аккуратно сложены в поленнице за домом. Обо всём этом, а также о том, где найти спрятанный ключ, я узнал у одного своего друга. Домик принадлежал ему, но в последнее время пустовал: от поездок сюда друга отвлекали то ли серьёзные и многочисленные дела, как он сам утверждал, то ли простое нежелание проводить здесь время, то ли что-то ещё. Я не стал разбираться в его пристрастиях, а поблагодарил за предложение пожить в доме месяц-другой и тут же начал готовиться к отъезду.

Мне кровь из носу было необходимо вдохновение – иначе целый лавкрафтианский роман не напишешь. А где искать мистическую музу, как не в таком живописном и отдалённом уголке планеты? Снег, уединение, старый быт… всё это позволит настроиться на нужный лад.

«Побываю на Хребтах Безумия, только без самого безумия», – шутил я про себя.

Итак, печь топилась, я разбирал вещи. В комнате уже можно было ходить без пуховика. На полку над кроватью я стройным рядом выставил книги Лавкрафта, Дерлета (друга и издателя «затворника из Провиденса») и других создателей ужасов, когда раздался стук в дверь. Я знал, что где-то неподалёку располагается ещё два «затерянных» домика вроде моего, но ни с кем из местных жителей знаком не был и гостей не ждал. Удивлённый, пошёл открывать.

На пороге стоял коренастый человек в пальто и шапке из овечьего меха. Он добродушно улыбнулся, поздоровался и, видя мой вопросительный взгляд, представился:

– Никита, ваш сосед по одиночеству.

И рассмеялся зычным смехом.

Я улыбнулся, тоже назвал своё имя и предложил войти, что Никита немедленно и сделал.

Мы расположились в отопленной комнате, куда я из кухни принёс второй деревянный стул, близнец первого.

Никита оказался очень интересным собеседником: увлекался Лавкрафтом и Дерлетом, а также По, Мейченом, Дансени… и многими другими. Мой новый знакомец был в высшей степени образованным человеком, настоящим интеллектуалом. Тем более неожиданно и приятно, когда в подобной глуши есть такой сосед. И хотя я жаждал уединения и атмосферы одиночества, не мог отказаться от дружбы и содержательного общения.