Страница 50 из 273
На основании этого, казалось бы, нельзя говорить, как я вам предлагаю, "хоро шийчеловек" с ударением на первом слове, то есть на прилагательном.
Но есть другой, более сильный закон, который, наподобие психологической паузы, побеждает все другие законы и правила. Это закон о с_о_п_о_с_т_а_в_л_е_н_и_и. На основании его мы обязаны всегда, во что бы то ни стало, ярко выделять противопоставляемые слова, выражающие мысли, чувства, образы, представления, понятия, действия и проч.
Это особенно важно в сценической речи. Делайте это в первую очередь, ч_е_м и к_а_к хотите. Пусть одна сопоставляемая часть передается громко, другая тихо, одна на высокой, другая на низкой голосовой тесситуре, Одна в одной, другая в другой красках, темпах и т. д. Лишь бы разница между сопоставляемыми понятиями была ясна и даже, по возможности, ярка. На основании этого закона, чтобы сказать "хоро шийчеловек" с ударением на п_р_и_л_а_г_а_т_е_л_ь_н_о_м, вам необходимо иметь существующего или подразумеваемого "д_у_р_н_о_г_о человека" для противопоставления ему "х_о_р_о_ш_е_г_о человека".
Для того чтобы слова произнеслись сами собой, естественно и интуитивно, прежде чем говорить, подумайте про себя, что речь идет не о "дурном", а о…
– "Хоро шемчеловеке", – подхватила инстинктивно сама Вельяминова.
– Вот видите, отлично! – ободрил ее Торцов.
После этого ей добавлено было еще одно, два, три, потом четыре, пять и т. д. слов, пока не получился целый рассказ.
"Х_о_р_о_ш_и_й ч_е_л_о_в_е_к п_р_и_ш_е_л с_ю_д_а, н_о н_е з_а_с_т_а_л в_а_с д_о_м_а и с о_г_о_р_ч_е_н_и_е_м у_ш_е_л н_а_з_а_д, с_к_а_з_а_в, ч_т_о б_о_л_ь_ш_е н_е в_е_р_н_е_т_с_я".
По мере роста фразы у Вельяминовой усиливалась потребность в ударных словах. Скоро она так спуталась в них, что уже не могла связать двух слов.
Аркадий Николаевич очень смеялся на ее испуганный и растерянный вид, а потом сказал ей серьезно:
– Ваша паника произошла потому, что у вас потребность побольше с_т_а_в_и_т_ь у_д_а_р_е_н_и_я, а не побольше снимать их. Между тем, чем их меньше, тем фраза яснее, конечно, если при этом выделяются немногие, но самые важные слова. Снимать ударения так же трудно и важно, как и ставить их. Учитесь и тому и другому.
Сегодня вечером Торцов играет, и потому урок окончился раньше. Остаток времени с нами занимался Иван Платонович "тренингом и муштрой"14 .
…………… 19.. г.
– Я прихожу к заключению, что прежде чем учиться ставить ударения, вам надо уметь с_н_и_м_а_т_ь их, – говорил сегодня Аркадий Николаевич.
– Начинающие слишком стараются хорошо говорить. Они злоупотребляют акцентуацией. Надо в противовес этому свойству научить снимать ударения там, где они не нужны. Я уже говорил, что это целое искусство и очень трудное! Оно, во-первых, освобождает речь от неправильных ударений, набитых в жизни дурными привычками. На очищенной таким образом почве легче распределить одни правильные акцентуации. Во-вторых, искусство снимания ударений поможет вам в будущем на практике и вот в каких случаях: при передаче сложных мыслей или запутанных фактов часто приходится напоминать для ясности отдельные эпизоды, подробности того, о чем говоришь, но так, чтоб они не отвлекали внимания слушающих от основной линии рассказа. Эти комментарии надо излагать ясно, четко, но не слишком выпукло. При этом следует быть экономным в пользовании как интонациями, так и ударениями. В других случаях, при длинных тяжелых фразах, приходится выделять лишь некоторые отдельные слова, а остальные пропускать четко, но незаметно. Таким приемом речи облегчается трудно написанный текст, с которым нередко приходится иметь дело артистам.
Во всех этих случаях искусство снимать ударения окажет вам большую услугу.
Аркадий Николаевич вызвал на сцену Шустова и приказал ему повторить рассказ о "хорошем человеке", но так, чтоб выделить в нем только одно-единственное слово, а с остальных снять ударения. Такую скупость надлежало оправдать тем или другим вымыслом воображения. На прошлом уроке почти такая же задача не удалась Вельяминовой. Но и сегодня Шустов не сразу справился с ней. После нескольких неудачных опытов Аркадий Николаевич сказал ему:
– Странно, Вельяминова думала только о постановке ударений, а вы – только о снятии их. Не надо преувеличивать ни в ту, ни в другую сторону. Когда фраза совершенно лишена ударений или перегружена ими, речь теряет всякий смысл.
Вельяминовой были слишком нужны, а вам чересчур мало нужны ударения. Это происходит потому, что у обоих не было под словами ясного, четкого п_о_д_т_е_к_с_т_а. Создайте же его в первую очередь для того, чтобы было ч_т_о передавать другим и ч_е_м общаться с ними.
Оправдайте при этом каким-нибудь вымыслом воображения скупость вашей акцентуации.
"Не так-то легко это сделать!" – подумал я.
Но Паша, по-моему, очень хорошо вышел из затруднения. Он не только оправдал скупость акцентуации, но и нашел такие предлагаемые обстоятельства, при которых было легко перекидывать единственное допускаемое ударение с одного слова на другое, когда Аркадий Николаевич заставил его делать это. Вымысел Паши заключался в том, что все мы, сидевшие в партере, будто бы делали ему допрос по поводу прихода "хорошего человека". Этот допрос, по вымыслу Паши, вызван недоверием к действительности передаваемых им фактов, к правдивости его утверждений по поводу прихода "хорошего человека". Оправдывая себя, Паше приходилось настаивать на верности, правильности каждого слова его рассказа. Вот почему он выделял по порядку каждое из них и точно вдалбливал акцентируемые слова в наши головы. "Х_о_р_о_ ш_и_й человек пришел сюда" и т. д., "Хороший ч_е_л_о_в_е _к пришел сюда и т. д.", "Хороший человек п_р_и_ш_е _л, пришел сюда и т. д.", "Хороший человек пришел с_ю_д_а , сюда и т. д.". При этих старательных выделениях каждого нового ударного слова Паша не ленился каждый раз договаривать одну и ту же фразу до конца, тщательно снимая с нее все ударения, за исключением одного выделяемого слова. Это делалось для того, чтобы не лишать смысла и силы главное, ударное слово. Взятое отдельно, вне связи со всем рассказом, оно, естественно, теряло бы свой внутренний смысл.