Страница 272 из 273
54 Дальнейший текст, в котором разбирается этюд "В лесу", введен сюда из дополнительной рукописи (No 541), где дается ссылка на стр. 59 основной рукописи. Кроме того, в плане "программы", записанной в той же рукописи, после первого упоминания о сверхзадаче и сквозном действии идет: "Этюд No… Разбор исполнения "В лесу" (стр. 57-75)". Этюд, исполненный студийцами драматического отделения H. M. Животовой и В. Г. Навроцким, заключался в том, что молодой человек, отдыхающий на даче, гуляя, обнаруживал на лесной поляне спящую девушку-крестьянку. Между ними завязывалось знакомство. Девушка отвергала попытки ухаживания за нею со стороны дачника и поднимала его на смех.
55 Отсюда и до слов: "такой прием представляется нам непрактичным, расхолаживающим драгоценный молодой запал в самом его разгаре" – вводится текст из дополнительной рукописи на основании указания в тексте.
56 Отсюда и до слов: "нужно производить ее осторожно и сравнительно деликатно" – вводится текст из дополнительной рукописи, на основании указания в основном тексте.
57 Далее опускается один неоконченный абзац текста рукописи, дублирующий уже сказанное раньше и нарушающий смысловую связь с дальнейшим текстом. Приводим его целиком: "Для чего нужна такая механизация? До сих пор, согласно тому, что делалось и говорилось, выяснилось, что мы больше всего, боимся формальной механической игры актеров, приводящей к ремеслу и внешнему наигрышу, без оправдания действия изнутри…"
Дальнейший текст до слов: "Все эти упражнения периодически входят в туалет" – печатается нами по дополнительной рукописи, на основании указаний, имеющихся на стр. 66 основной рукописи.
58 На полях основной рукописи записано следующее замечание: "О, если б можно было такие же плакаты повесить в квартире каждого из учеников! О, если б ваши мужья, жены, отцы, матери, дети сделались бы нашими сообщниками!"
59 Далее на основании указания, имеющегося в тексте основной рукописи, вводятся две страницы из дополнительной рукописи.
60 Далее опускается абзац текста, дублирующий сказанное ранее.
61 В дополнительной рукописи сказано (на стр. 227):
"Ученики приносят доски с костюмами заданных эпох и объясняют свою доску. Они выходят в костюме своей эпохи и демонстрируют танцы, поклоны, обычаи".
62 В дополнительной рукописи (на стр. 225) предлагается следующая иллюстрация этого раздела:
"Л_и_т_е_р_а_т_у_р_а.
Вынос стола и стула в темноте. Заседание. Доклад о нескольких картах и обсуждение их для репертуара на двадцать лет вперед".
Во всех своих высказываниях об искусствоведческих и общеобразовательных дисциплинах в театральной школе Станиславский настаивает на, практическом, наглядном методе их преподавания, в теснейшей взаимосвязи между собой и в связи с творческой работой актеров.
Приводим еще одно высказывание Станиславского по тому же поводу (No 671):
"Еще с молодых лет помню зубрежку по истории литературы, по истории костюма и проч. Как сделать, чтоб этот класс стал нужным будущим артистам, которым необходимо знать и литературу, и всякие стили, и проч. Надо перевести их с простого зубрения на какое-то практическое дело. Выполняя его, пусть учатся. Какое же это дело? Я даю всем ученикам такую задачу:
Потрудитесь мне к выпуску из школы представить репертуар вашего будущего [театра] на двадцать лет вперед. Его будут жестоко дебатировать, и специалисты-литераторы по своей линии, и режиссеры – по линии правильности распределения ролей, и постановочная часть – по части стоимости и затрат на постановку, и финансовая часть – по части выгодности и доходности, в смысле кассовых сборов. Конечно, этот репертуар в самой-жизни будет неоднократно изменен, но все-таки такая разработка и запас пьес пригодятся в практической жизни театра. Но самое важное, что для того, чтобы его составить, необходимо будет прочесть не как-нибудь, а изучить весь мировой репертуар".
Наконец, в программе, составленной для Оперно-драматической студии (1937, No 540), Станиславский говорит:
"Научные занятия по литературе, по истории, а также и по политическим предметам должны исходить из самой жизни, то есть должны быть связаны с практическими требованиями театра, нашего искусства и сцены.
Кроме того, не надо забывать, что нам, артистам, приходится передавать ж_и_з_н_ь ч_е_л_о_в_е_ч_е_с_к_о_г_о д_у_х_а р_о_л_и всех эпох, народов, существующих и могущих существовать как в реальной действительности, так и в жизни нашего воображения.
Для этого нужны огромные знания во всех областях. При этих условиях можно сказать, что не существует на свете того, что не надо знать актеру, так как все, что существует на свете, может быть в той или другой мере, в том или другом виде отражено на подмостках".
63 Дальнейший текст печатается по рукописи, озаглавленной Станиславским "Слово, речь" (No 411). Кроме того, перед началом текста находятся следующие заглавия: "Слово. Второй вечер", и далее "Сценический урок – этюд". Нумерация страниц (начиная со стр, 77) показывает, что Станиславский рассматривал эту рукопись как прямое продолжение предыдущей.
Рукопись относится к заключительному периоду педагогической деятельности Станиславского (судя по замечаниям на репетиции "Чио-Чио-Сан" на обороте листа 85 – к 1937-1938 годам) и выражает его позднейшие взгляды на природу сценической речи.
Текст рукописи печатается впервые.
64 Отрывок из повести Н. В. Гоголя "Страшная месть".
65 Станиславский предполагал использовать кино и граммофон для иллюстрации ряда упражнений по "системе". В раннем варианте предисловия к "Работе актера над собой" (No 75) он говорит об этом следующее: "В в_и_д_е п_р_и_л_о_ж_е_н_и_я к_о в_т_о_р_о_м_у и т_р_е_т_ь_е_м_у т_о_м_а_м я надеюсь выпустить нечто вроде х_р_е_с_т_о_м_а_т_и_и или з_а_д_а_ч_н_и_к_а.
В этой книге под заголовком "Тренинг и муштра" будут собраны все практические упражнения, с помощью которых ученики будут на самом деле усваивать то, о чем говорилось им в теории.
Кроме того, в виде наглядной иллюстрации ко второму, третьему томам " к "Тренингу и муштре" я предполагаю снять к_и_н_о_л_е_н_т_у и наговорить целый ряд г_р_а_м_м_о_ф_о_н_н_ы_х п_л_а_с_т_и_н_о_к.