Замуж за бывшего

— Я боялась, что он станет таким же как ты.

Такой искренний ответ был достоин уважения, но все равно обида грызла, как собака кость.

Я поджал губы и отвел взгляд.

— Считаешь меня чудовищем?

— Юр, ты насиловал меня и избивал. Кем я еще должна была тебя считать? — погладила она мои, влажные от дождя волосы и поцеловала в щеку, словно скрашивая свои слова, а этого и не требовалось.

— Ладно, то, что ты сама нарывалась, а потом же сама и кончала, я не буду говорить, ты и сама знаешь. Пойдем навестим твоего этого… — взял я ее за руку, ощущая слабый жар в ладони, перетекающий в грудь, а оттуда вниз.

— Врумеля, — подсказала она и удобнее устроила свою ладошку в моей руке.

Шантажировать агента Ми — 6 даже не пришлось. Этот человек «с иголочки» рассказал, что они и сами уже давно занимаются расследованием незаконного ввоза детей на территорию королевства. Но они не могли найти компанию содействующую работорговцам.

— На эмблеме был аист, — вспомнила, заламывающая руки, Лисса. Меня и самого потряхивало от нетерпения. Я знал, что сын. Ну, то есть Никита, может подвергнуться насилию, но с этим мы справимся.

Главное, чтобы не рыпался и остался жив.

****

Это помогло. Операцию спланировали за несколько часов, за которые мы с Мелиссой ни то, что ни слова не произнесли, а даже не перекусили.

Нас как гражданских не пустили на склад, где были дети. Мы стояли и слушали шум выстрелов и детские крики, а Лисса уже ревела в голос, вцепившись мне в руку ногтями.

Несколько уродов сбежали через окно, одного я сбил пистолетом, а у второго мелькнула светлая шевелюра и я сразу понял кто это. Рванул за ним, но не успел добежать и пары метров, как его настигли офицеры.

Не ударить я не смог, а потом еще раз и еще, рыча как зверь и избивая бывшего лучшего друга, одного из виноватых в бедах моего сына и жены.

Меня бы кто избил.

— Тряпка, повелся на пизду, — сплюнул кровь этот урод и ушел, еле волоча ноги поддерживаемый стражами правопорядка.

— Отличный удар, — тихо сказа Лисса, когда я подошел, не отводя взгляда от дверей в которую вошла группа захвата.

Мы стояли за машинами и ждали, когда все уже закончится. Хотел обнять Лиссу, но она была настолько напряжена, что казалось обнимаешь мраморную статую.

Остальных начали выводить по одному. Руки за головой, взгляд в пол — и вести к грузовику с решетками.

И мне бы радоваться, что уроды схвачены, а я понимаю, что этого дерьма в мире столько, что одной такой операцией и не смоешь.

Лисса вдруг зарыдала и бросилась вперед. Бежала так быстро, что за спиной только и мелькали, так и не расчесанные волос.

Дети щурились от света, даже учитывая дождливое небо, и выходили скопом. Как слепые котята, толкались и не знали куда податься.

Лисса практически влетела в одного из них, и тесно прижала к себе, несмотря на явную грязь на теле пацана.

Уже взрослого, полноценного пацана. Не узнать этот огонь в волосах было невозможно.

И я если честно стоял, как истукан и не знал, что делать.

Выдохнул воздух и смахнул слезу. Не пристало мужиками плакать.

— Что будет с детьми? — спросил я, рыдающего офицера-женщину. Кажется, тут у всех открылись краны слезных протоков.

Вид у детей и правда был жалкий, но наверное мне, видевшему это постоянно, не привыкать.

— Приюты, — ответила она, и, увидев мой напряженный взгляд заметила, — но у нас в стране, они хорошие и за детьми ведется очень пристальный контроль.

— То есть их не вернут в Россию?

— Нет, они получат политическое убежище, а потом и гражданство Великобритании.

— Круто, — оценил я, кивнув. — Нам бы одного забрать,

Я кивнул я на Лиссу, и пацана, которому уже было неловко от таких долгих объятий.

Глава 67

— С этим сложнее. Вам сначала придется подтвердить родство.

— Сколько это займет времени?

— Если есть деньги, то дня два.

Мелисса подходила и улыбалась так ярко, что казалось съела солнце.

Она сама обняла меня и поцеловала в губы, а потом подтолкнула мнущегося за спиной ко не этого грязного мерзко пахнущего маугли. Ну, а что, я Тарзан. Он Маугли.

Чем не семья?

А еще я видел в нем свое лицо, помолодевшее на пару десятков лет. И глаза, и ямочку на подбородке. Не морща нос, я протянул руку.

— Меня зовут Юра, а тебе бы помыться не мешало.

— Никита, — ответил он на рукопожатие вполне по-мужски и сразу повернулся к Лисске, уже не скрывающей слез и соплей.

Ну что за бабы, ревут когда уже все хорошо?

— Мелисса, а что с Аленой? Где она?

Ответить мы не смогли. В амбаре были и девочки и мальчики. Но судя по всему не все. Теперь не ясно сколько времени займет поиск. А пацан, судя по всему с этой Аленой дружил.

Мы замолчали и он рванную в сторону, но я его за рукав и стал тащить в машину.

- Я пойду за Аленой! Сам! Отпусти придурок! Вы все одинаковые! Она маленькая! Она без меня не сможет! Не сможет!

- Остынь, — запихнул я его в наш джип, на что получил осуждающий взгляд Лисски. — Ну что я мальчик, что ли бегать за ним? Остынет, все поймет.

Она все равно задрала подбородок и села в машину, попытавшись прикоснуться к мальчику, но ему явно было не до того.

Если он понял, какое дерьмо этот мир, то смирится с тем, что некоторые люди потеряны для нас навсегда. И я так думал про Лисску. И то что мы столкнулись в клубе, большая удача. Теперь главное не просрать свой шанс

****

*** Лисска***

Никита почти не разговаривал. Все спрашивал про Алену, пытался убежать, пока мы делали тесты ДНК и оформляли документы. Ушла на это все неделя, за которую он обычно или читал, или рисовал машины, или просто смотрел, как ветер раздувает дождь и облака на небе. Кроме тех моментов, когда за ним приходилось бегать по городу.

— Он вообще нормальный? — осторожно, но грубовато поинтересовался Юра, пока я в очередной раз заглядывала в комнату съемной квартиры.

Я знала, что и он на пределе.

Я запретила к себе прикасаться в квартире, потому что не хотела еще больше травмировать психику ребенка, а из квартиры я почти не выходила, постоянно наблюдая за сыном.

Я просто не могла на него насмотреться, на эти знакомые и незнакомые черты лица, волосы и ту самую ямочку.

А еще мы ждали новостей об Алене и других девочках, но их след простыл…

— Как ты можешь так говорить о своем сыне? — прошипела я Юре, зло на него посмотрев и вернула взгляд в комнату, отведенную для Никиты — большую спальню с полукруглым большим окном и широким подоконником, на котором он собственно, сейчас и сидел.

— Ну, так чего он пришибленный такой?

— Себя вспомни!

— Я был нормальный, — буркнул Юра, но почему-то отошел и не стал продолжать спор.

Документы на Никиту были у нас на руках и мы могли лететь в Москву хоть сию секунду, тем более, что завтра должны были состояться выборы. Удивительно, как быстро пролетело время.

И если Самсонов на них не появится, то проиграет.

Сам он ходил по комнате, как загнанный зверь, то и дело тер лицо, трепал себе волосы. Он почти не подходил к сыну, не зная с какой стороны подступиться.

О чем говорить.

А тут вдруг подошел, отодвинул меня от щели в двери и открыл ее настежь, а затем закрыл. Прямо перед моим носом, я только и успела сказать:

— А? — а потом крикнула:

— Только не бей его, иначе я тебя убью!

Замок снова щелкнул и дверь раскрылась, на меня как на полоумную смотрел Юра и даже Никита.

— И кто тут вредит психике ребенка? Иди. Не знаю… на маникюр сходи. Чем вы бабы, обычно занимаетесь?

Я на это только фыркнула, отвернулась, но не отошла ни на шаг, зная что не смогу ничем заниматься, если не подслушаю первый настоящий разговор отца и сына.

— Она обещала.

— Не было такого, я тоже там был, — тихо и даже довольно спокойно говорил Юра. — Она сказала, что полисмены сделают все возможное.